Александр Тамоников - Силы быстрого развертывания

Сотников, подумав, ответил:

— Пока все ясно. Вопросов не имею.

— Возникнут какие проблемы, сразу связывайся со мной! Конец связи, «Гроза»!

Тут же генерал переключился на командира отряда «Кавказ»:

— Иван? Феликс!

— Слушаю, генерал!

— Ты говорил, у тебя две группы остаются вне операции?

— Так точно!

Борисов приказал Железнову:

— Поставь им задачу укрыться возле трассы Бендал — Форог, в квадрате 32-10, и готовиться к применению в Афганистане!

Полковник удивился:

— Где?

— В Афганистане, Ваня, в Афгане! С задачей поддержки действий групп «Барса». Все понял?

— Понял!

— А понял, выполняй!

Отключив рацию, Борисов потянулся, встал, прошел к дивану, стоящему в углу кабинета. Прилег на него, слушая заунывную песню дождя.

Поднялся он с рассветом и тут же получил сообщение группы наблюдения за поселком Соколовский. В нем говорилось, что чабаны выгнали из селения большую отару.

Генерал ответил:

— Добро! Сопровождать отару, но аккуратно, ни в коем случае не быть замеченными ни из поселка, ни чабанами отары!

Феликс побрился, умылся, сделал несколько общефизических упражнений. Из-за приема ранее транквилизаторов его тянуло в сон, но Борисов умел управлять собой и сел за рабочий стол собранный, готовый к координации действий подчиненных ему отрядов.

И все же, как и вчера, больше его мысли были за Пянджем, где к целям пробивался отряд спецназа «Барс».

И группы «Барса» шли к объектам ликвидации короткими переходами в десять километров и получасовым отдыхом между ними.

Шли тяжело. Преодолев отметку в 4000 метров над уровнем моря, почувствовали нехватку воздуха. Применили специальные индивидуальные кислородные ранцы.

Генерал Кауров с капитаном Лопатиным продолжали идти с передовым дозором. Чтобы убить время, разговаривали сквозь маски.

Каракурта заинтересовала судьба разведчика, заброшенного в Афганистан:

— Слушай, Виктор! Ну, внедрили тебя к Масуду, понятно, ислам принял, тоже ясно, да и невелика беда, какая разница, обрезан ты или нет, у нас пол-России таких обрезанных. Но вот с женитьбой у тебя как получилось? Вынужден был по легенде? Приказ сверху?

Капитан, облаченный в одежду афганских таджиков, ответил:

— Да нет! Никто не заставлял и не приказывал. Мог и дальше оставаться холостым, только вот таджичка одна понравилась! Ну, совсем на нерусскую не похожа. Она санинструктором ранее в моем батальоне служила. И, как говорится, слово за слово, и сошлись! Они, я имею в виду афганок, дамы гордые, обычаи чтут, мужикам, если что, ни в чем не уступят. Надо, и оружие в руки возьмут. А мне такие по душе! Знал, что измен они не допускают, мужей своих слушают во всем. А тут и сам шах, уж не знаю, как до него дошло, что я на Айлу глаз положил, спрашивает меня: что, Фархад, — это мое мусульманское имя, — люди говорят, девушка таджикская тебе приглянулась? Отвечаю: да, приглянулась, и что? Он: ничего, только учти, разные вы, как бы любовь твоя потом не остыла, а унижать женщину тебе не позволят. Как и развод по одному твоему желанию. Подумай, пока холостой! А вообще, я не против, родителей ее лично знал, девушка хорошая, если она тебя полюбила, то на всю жизнь! Изменишь ей, убить может, такой уж у нее род. Гордый, знатный и своеобразный, измены и предательства не прощают. И многоженства не разрешают в отличие от других мусульманских кланов. С этим и отпустил. Короче, через неделю делаю ей предложение. Айла соглашается, родственники ее тоже, и вот уже три года, как семьей живем. Дом, детей заимели! Любит она меня, и вообще, неизвестно почему, русским симпатизирует. Почему? Не знаю! Спрашивал, ответить не смогла. Ну, и я ее люблю!

Генерал прервал капитана:

— И она даже не догадывается, что ты человек здесь временный?

Лопатин ответил твердо:

— Естественно, Айла не знает, кто я на самом деле, но отзовут, уходить вместе с семьей буду! Не оставлю их! Знаю, уволят за это, но… по-другому поступить не смогу. Не смогу предать ту, которая мне всю себя отдала. Нет, не предам!

Наступило молчание. Капитан, видимо, не в первый раз думал о своем будущем. Каракурт обдумывал что-то свое.

Пауза затянулась.

Наконец Кауров неожиданно и так же твердо сказал:

— Не волнуйся, капитан. Даст бог, останемся живы и вернемся в Россию, я помогу тебе. Никакого увольнения не допущу. С разведкой, понятно, придется расстаться, но служить будешь, и Айлу свою любить, и детишек воспитывать. Это мое слово! Слово генерала Каурова!

Капитан посмотрел на генерала:

— Благодарю вас. Я много слышал о Каракурте, среди разведчиков о вас слава еще та идет. О вас и о Борисове. Сейчас убедился, то, что слышал раньше, правда. И для меня большая честь работать с вами… Один вопрос можно?

— Конечно.

— Вот вы — генерал, а отрядом по штату командует максимум полковник, я не говорю уже о группе. По идее сводную группу должен был бы возглавлять подполковник, почему вы оказались на его месте?

Кауров посмотрел на капитана:

— Знаешь, Витя, иногда во время проведения акции обстановка складывается так, что в составе отряда просто необходимо присутствие опытного человека, который пользовался бы у бойцов непререкаемым авторитетом, я говорю не только о себе. Чтобы шли они в бой, уверенные в успехе, а не сомневались в исходе операции. Поэтому и было решено одну сводную группу подчинить мне, вторую командиру отряда. Задание у нас своеобразное. С виду обычное, на которое выходили не раз и без всякого усиления, а с другой стороны, ребятам приходится впервые работать за «бугром», да еще в Афганистане. Это сильный психологический раздражитель, способный повлиять на поведение бойцов. Вот чтобы избежать случайного, но губительного сбоя, и было решено, что поведу сюда людей я! С полного моего согласия.

Лопатин кивнул головой:

— Понял! И считаю, что решение принято верное. Я вижу, как напряжены офицеры и прапорщики группы. Но вижу и то, что они идут без страха, уверенно. А значит, не сомневаются, верят в командира. Это залог успеха.

Сказав это, капитан остановился:

— Минуту, генерал!

Он развернул карту, бросил быстрый взгляд на нее, перевел взор на горы, ориентируясь, произнес:

— Так! Проходим еще с километр, вон до того поворота, — Лопатин указал на выступ правого склона ущелья, — и устраиваем привал на два часа. После чего поднимаемся на левый хребет. Он крут, придется применять «гарпуны».

Генерал, взглянув в свою карту, сказал:

— Но я не вижу в этом квадрате какого-либо изменения направления маршрута.

Капитан объяснил:

— Да, мы должны были бы идти и дальше по ущелью, но делая при этом приличный крюк, а перевалив за хребет, мы сразу окажемся вот тут.

Лопатин указал Каурову на его карте точку, куда они по графику должны были бы выйти через десять часов.