Александр Тамоников - Специальная команда

Вадиму удалось удержать позицию до сигнала звуковой ракеты, возвестившего, что бойцы группы вышли к Старикову.

Наступил черед уходить самому офицеру, но он неожиданно попал под слепой огонь с фланга. Противник бил из пулемета вслепую, но как раз по тому месту, откуда старшему лейтенанту предстояло уходить. А время шло. Скоро появится штурмовая авиация, и от этого хребта со склоном останутся оплавленные камни. И Полуянов решился на прорыв. Будь что будет! Остаться на позиции — значит, погибнуть от ударов своей авиации, идти вперед — попасть под пули «духов». Из двух зол пришлось выбирать одно. И Вадим, наугад метнув в сторону противника две оборонительные гранаты «Ф-1» с большим радиусом разлета осколков, прыгнул на склон, покатился и проскочил его. Оставалось перебежать через плоскогорье — и тогда он спасен. Дымовую завесу ветер отнес в сторону, и видимость улучшилась, что было не на руку старшему лейтенанту. Стариков понял, что его товарищ собирается предпринять, и отдал приказ развернуть автоматический станковый гранатомет и ударить последними зарядами по противоположному склону и хребту, откуда только что скатился Полуянов.

Как только на склоне поднялись дымовые шапки разрывов гранат, Вадим побежал.

Но где-то сбоку, вне досягаемости прикрывающего огня, окопался снайпер «духов». Он и ударил Полуянова по ногам, когда тот уже пересек ручей. Вадим упал на открытом пространстве. Все, подумал он, сейчас пуля в голову оборвет его жизнь.

Но снайпер не стрелял. Ждал, когда Вадима попытаются вынести. Тогда-то он срежет всех несколькими выстрелами.

Проклятый душман не знал о предстоящем авианалете. Зато знал Вадим. Знал он и о том, что с началом авианалета попадает в смертельную зону. Но ползти смысла нет. Снайпер тут же вгонит в него еще одну пулю. И Вадим приготовился к смерти!

Откуда-то из-за ущелья донесся гул приближающихся штурмовиков. Через несколько минут противоположный склон взорвался от ракет класса «воздух-земля», и тут же три серых камуфлированных самолета пронеслись поперек ущелья на предельно малой для них высоте. Едва гул первого звена стих, как тут же возобновился с новой силой.

Второе звено заходило откуда-то с юга, вдоль ущелья. Эти «Су-24» шли на плоскогорье, прямо на него!

Тут-то и выскочил из кустов Николай Стариков. Он подбежал к Вадиму, взвалил его на спину и потащил к «зеленке», прочь от приближающейся с воздуха смерти. Снайпер молчал, видимо, сраженный первым налетом авиации. Николай успел дотащить Полуянова до спасительного кустарника. Они ввалились в кусты, в то время как плоскогорье, включая и то место, где недавно лежал Вадим, покрылось огромными огненными грибами разрывов.

«Духи» вместе с животными были разорваны в клочья. Вадим потерял сознание. Это потом, в полевом госпитале, перед отправкой в Ташкент, Коля рассказал другу, чем закончилась та эпопея. После удара авиации подошла и штурмовая рота, высаженная ранее на небольшом удалении от ущелья. Она сбила с хребта остатки банды, погнав их вниз по склону, под губительный огонь группы Старикова. На том все и закончилось. Отряд потерял семерых. Троих убили, четверых ранили. Семь человек из двадцати. Плохая статистика! В последний момент Стариков спас Полуянова от верной смерти. И когда оказывал другу первую медицинскую помощь, Вадим поклялся:

— Коля! Я твой должник до гробовой доски!

— Ладно, Вадим, лежи спокойно.

— Нет! Ты должен это знать! Клянусь всем святым, если тебе понадобится помощь, найди меня, и я пойду с тобой! Пойду до конца!

— Сначала надо из Афгана вернуться, Вадим! Еще одна такая подстава — и лежать нам обоим в цинковых гробах. Никакие клятвы не помогут.

— Вернемся, Коль, теперь вернемся, я знаю! Так что, если ты…

— Я все понял, Вадим!

Полуянов оказался прав. «Из-за речки» они вернулись живыми.

Москва, апрель 2000 года

Смена Николая Старикова в Молодежном развлекательном центре, а проще говоря, в здании обычной дискотеки с пристроенной к нему небольшой, двухэтажной гостиницей весьма непрезентабельного вида только начиналась.

Нашел эту работу бывший майор спецназа Николай Сергеевич Стариков около двух месяцев назад, когда понял, что нормальное занятие с достойным окладом в своем провинциальном городе, хоть и областном центре, ему не отыскать. А семью кормить надо! Жена Тамара с трудом устроилась медицинской сестрой в поликлинику и получала гроши, которые и зарплатой-то не назовешь. Пятнадцатилетняя дочь Ольга училась в школе. Принято считать, что главный добытчик в доме — мужчина, и это справедливо. Но откуда взять деньги? Пенсии Старикова, кавалера четырех боевых орденов, хватало лишь на оплату коммунальных услуг и на то, чтобы семья не умерла с голоду. Родина «высоко и щедро» оценила заслуги офицера, бросив того в нищету. Вот и пришлось идти на поклон к новоиспеченным нуворишам.

Те оценили боевые качества Николая и взяли его охранником в развлекательный центр с начальным окладом в триста долларов за дежурства — сутки через двое. Первый месяц, когда Николай охранял стоянку, было еще терпимо, а вот когда его перевели в само здание, обстановка кардинально изменилась. Чего только не насмотрелся Стариков! Малолетние проститутки, бросившие свои деревни в надежде подзаработать в городе, превратились в настоящих рабынь сутенеров и ублажали лиц так называемой кавказской национальности, которые не жалели долларов для удовлетворения своей похоти. Не тех ли баксов, что получали за войну в Чечне, но не на стороне федералов? Ничего подобного Николай и представить себе не мог. Все протестовало в нем против творящейся вокруг мерзости! Но он сам сюда пришел, где он мог заработать триста долларов за десять суток? Такая работа не могла не сказаться на его и без того травмированной психике. Стариков стал угрюм, с дочерью разговаривал жестко, ни о каких вечеринках и слушать не хотел, вечерами не выпускал Ольгу из дома. Из-за этого возникали ссоры с женой, чего раньше никогда не было. Потом начались скандалы. Николай понял, что, если останется работать в центре, распад семьи неизбежен, и решил уйти из этого бардака! Оставалось два дежурства, чтобы закрыть месяц. Придя в центр, Николай предупредил о своем уходе Андрея Владимировича Милютина, которого обслуживающий персонал называл Крюгером. Крюгер был непосредственным начальником Николая.

Милютин, выслушав Старикова, как-то нехорошо ухмыльнулся.

— Что, майор, не по тебе современная жизнь? Ну-ну! Только учти, другой уже не будет. Привык бы лучше, а то так и сдохнешь нищим! А дочь твоя, ей, кажется, пятнадцать? Так вот, дочь твоя все равно придет к нам! Не сюда, так в другое место, похожее на это! Некуда ей, как и всей молодежи, податься, расслабиться! Некуда! Дворцы пионеров ликвидировали! А здесь все, что душа пожелает! Вспомнишь мое слово, майор! Но силком тебя держать не буду! Рассчитаю после окончания следующей смены. Все! Вали на пост, офицер!