Б. Седов - Бандит по особым поручениям

– Заткнись и послушай своего стукача! – рыкнул авторитет.

– Почему ты решил, что Мартынов – мой стукач? – Пистолет в руке Метлицкого еле заметно дрогнул. Это было не что иное, как желание обернуться к Андрею и найти там ответ на свой вопрос.

Гулько на одном дыхании предъявил неоспоримые подтверждения своей версии. В ресторане Мартынов появляется – через десять минут туда УБОП влетает.

В поле, уже за городом, с ним встретишься – через десять минут УБОП с неба валится.

– А может, это ты мой стукач, раз ты всегда появляешься там, где я выхожу на Мартынова?

Гул, оценивая каждый сантиметр движения, вынул из кармана платок и так же медленно вытер испарину на носу. Неоспоримые доказательства рассыпались в прах. Теперь пистолет дрогнул в его руке.

– А что он там за тему поднимает? – поинтересовался Метлицкий.

– О наследстве. Он тебе что, не говорил? Метлицкий признался, что слышит об этом впервые в жизни.

– А о каком наследстве? – добавил он.

– Я, конечно, страшно извиняюсь, – вмешался Мартынов, закуривая сигарету, – но коль скоро я неподалеку, может, будет лучше, если я сам расскажу? По всей видимости, в пылу социальной борьбы вы просто не заметили, что я в метре от вас, поэтому спрашиваю: кто из вас выстрелит первым, чтобы второй не узнал, кто из вас двоих является владельцем состояния в десять миллионов долларов?

Гулько сглотнул сухой комок, его пистолет нарисовал перед носом Метлицкого маленькую восьмерку, а Метлицкий стоял неподвижно, словно был глух. Легкое волнение угадывалось лишь по слегка порозовевшим скулам.

Небо заряжалось грозой. Прибавляя в силе, как и неделю назад, ветер стал обволакивать всех присутствующих холодком. Двое под этим ветром по-прежнему сжимали в вытянутых руках по килограмму металла, словно пытались перестоять друг друга, а американец с загадочным выражением на лице продолжал наблюдать за антагонистами.

– Да опустите вы оружие!.. – не выдержал наконец Мартынов. – Все равно стрелять уже не будете.

Или дайте пистолет мне, я вас обоих застрелю к чертовой матери и домой поеду!.. Я новую работу себе, в отличие от вас, всегда найду.

Первым опустил пистолет Гулько. Он был уверен, что Метла с подобной инициативой не выступит, даже если ему придется так стоять до начала августа. Этот упрямый мент никогда не пойдет на попятную. И никогда не пойдет на сделку. А люди Гула… его люди поймут. Их хозяин никогда не дырявит ментов и не бьет женщин. А с теми, кто это делает, он поступает весьма сурово. Так что нет ничего странного в том, что Гул сдался первым.

Щелкнул предохранитель, и оружие полетело к ногам опера, у которого было изъято. Не убирая Макарова от лица Ромы, Метлицкий вынул наручники и толкнул его на капот «восьмерки». Когда дело было закончено, он повернулся к американцу:

– У вас «запаска» есть, мистер Мартенсон?

Еще бы. Чтоб в новом авто, да не было запасного колеса? Не на рынке брали…

Метлицкий свистнул и крикнул своим, чтобы они забирали все машины, людей, оружие и направлялись в Управление. Выискивая подозрительное среди очевидного, те не торопились. Метлицкому пришлось повторить приказ.

– Вот теперь поговорим, – сообщил «убоповец». – На американского гражданина я наручники надевать не стану. Во-первых, тот чего доброго международный скандал учинит, во-вторых, он самый разумный среди двоих, стоящих передо мной, и вызывает некоторое доверие, а в-третьих, второй пары наручников у меня нет. Итак, господа блатные, зеки, иностранцы, спортсмены и просто знакомые, я очень хочу знать, что за ерунда происходит в моем городе. Что за наследство, кто его завещал, при чем тут не самые лучшие люди Америки и России и при чем тут я?

Ни слова не говоря, Андрей вынул руки из карманов и направился к своей машине. Распахнул дверцу и посмотрел в лицо Маши.

– Что происходит, Андрюша?..

Наконец-то она заплакала. Беззвучно, без истерики. Увидев это, Мартынов расслабился и с тяжелым вздохом поднял лежащего на коврике кролика.

– Я никогда не прощу себе, что забрал тебя с собой. Простишь ли ты?

Женщина прижала его голову к своей мокрой щеке.

– А по… по телевизору совсем другое показывают… – шмыгая носом, говорила она. – И в кино, и… в новостях…

– Я сейчас отвезу тебя домой, – сказал Андрей. Она вцепилась в него, потянула к себе. – Нет!.. Я с тобой!

– Она никуда не поедет, – сообщил Гулько и Метлицкому Мартынов.

Гул сделал плечами такое движение, что, если бы руки не были скованы за спиной, они оказались бы разведенными.

– А я тебе говорил, что она мужественная женщина, – сказал он оперативнику и пояснил: – Это я их так породнил.

– Ага, – неопределенно выразился Метлицкий. – Андрей Петрович, поскольку времени на торг и уговоры у нас нет, дай даме успокоительного из аптечки. У тебя есть аптечка?

– Безусловно. И огнетушитель. И знак аварийной остановки.

Говорил потом Андрей около получаса. Изредка его повествование прерывалось уточнениями сторон, изредка – прикуриванием очередной сигареты. Погода грозила сорваться, как совсем недавно Гулько, ветер кружил по дороге буруны пыли и приминал пахнущую молодостью траву. Мартынов говорил и незаметно для собеседников вдыхал этот родной запах. Он помнил его первые два года, когда жил в Штатах. Потом память притупилась. И все последние годы, проведенные за океаном, он ждал того момента, когда можно будет вот так просто войти перед дождем в лес или постоять по колено в траве. Эта трава пахла его молодостью, а еще она пахла вечностью и домом. Ушла тяжесть, голову покинула боль, и он думал лишь о том, как, надышавшись, увезти этот воздух с собой…

– Значит, у одного из нас при идентификации отпечатков пальцев с имеющимися образцами в банке должно произойти полное отождествление, – то ли спросил, то ли еще раз, чтобы до конца понять, произнес Метлицкий. – А что за банк, Андрей Петрович?

– Так он тебе и сказал, – отвернувшись от лобового стекла, чтобы не было видно, что он делает, Гулько сплюнул на землю и пояснил: – Быкует.

– Конечно, не скажу, – подтвердил Мартынов. – Просто я еще не обдумал способ, как заставить одного из вас, получившего десять миллионов, отдать семь.

– А в чем проблемы? – удивился Рома Метлицкий.

– Проблема в том, что если Артуром окажусь я, – вклинился Гулько, – то я не намерен делиться с американскими козлами бабками, которые заработал мой отец.

Мартынов указал на него пальцем:

– Вот именно поэтому я и быкую.

– А там точно сосна была?.. – ядовито осведомился Метлицкий.

– Да, была! – взвился Гулько. – И сейчас есть, в отличие от собаки! Ты посмотри на себя, Метла. Ну можешь ты быть сыном боксера? От апельсинки осинки разве вырастают?