Б. Седов - Бандитский террор

После этого случая движение пошло на нет. Сначала лидеры «Хранителей» долго и упорно делили деньги, которые подкидывали им западные товарищи по борьбе. В итоге все перессорились – а европейцы тоже поумнели и сообразили, что кормить толпу жадных русских халявщиков – это как-то чересчур. Все стали устраиваться, кто как мог.

Так вот, об интеллигенции. Как оказалось, лидеры «Хранителей» сумели найти себе непыльные и ненапряжные работы. Кто стал журналистом, кто пристроился в какие-то исследовательские программы, кто пробился в различные политические и административные структуры. Они ж образованные, им легче.

Что касается Бешеного, то он оказался не у дел. И ведь что самое главное – образ жизни, который он вел последнее время – это как наркотик. Дело даже не в том, что ты не должен каждый день вставать на работу – но и в этом тоже. Это была свобода – засасывающая, как трясина. Никто никому ничего не должен. Засада, блин.

Правда, Ярослав не растерялся. Он успел набраться кое-каких понятий – и сколотил в Питере компанию, а если уж точно – банду, которая вроде как занималась все тем же делом – охраной природы. Заодно ребятки промышляли разными мелочами вроде грабежа запоздалых прохожих, а потом Бешеный, который ввиду разных семейных обстоятельств стал обладателем отдельной квартиры, начал приторговывать наркотиками. В поле зрения милиции он попадал пару раз – за торговлю анашой, но каждый раз умудрялся выкручиваться. Вообще-то, чтобы не попадаться на зубок ребятам в серой форме, нужно знать, кого грабить и кому толкать дурь. Молодые люди, которых по старинке зовут неформалами, в милицию в любом случае не побегут. Все эти длинноволосые и бритые товарищи живут в своем мире. С ментами они общаются в самую последнюю очередь.

Что же касается природоохранной деятельности, то в этом смысле выходило хуже. Администрация всех уровней, которая поначалу с энтузиазмом восприняла ребят Бешеного, разобравшись, не захотела финансировать банду, от которой непонятно чего ждать. Прилично вести себя у Ярослава просто не получалось.

Так и продолжалось все ни шатко ни валко, пока пару лет назад на Бешеного не вышел один из старых товарищей. Этот был очень хитрый парень. Все знакомые считали его чистокровным русским, но когда началась «демократия», оказалось, что он происходит из ингерманландских финнов. Таких товарищей власти Суоми, вообще-то, без особого восторга относящиеся к эмигрантам, не только впускали насовсем в свою страну, но и предоставляли им всякие льготы – подъемные и прочие блага, на которые так падки российские халявщики.

Казак, слушая эту длинную историю, насторожился. Снова потянуло запахом северного соседа.

– И что же? – спросил он.

– Этот парень предложил мне возобновить сотрудничество. Сказал, что у них тут есть мощная структура, но им необходимы люди. Говорил: ты, дескать, Бешеный чересчур засвечен, тебя, мол, каждая собака знает. А с другой стороны, никто к тебе всерьез относиться не станет. Тебя все держат за тусовщика. Вот и подыскивай мне серьезных ребят.

– И много их подыскал?

– Несколько человек. Но они исчезли.

– То есть?

– А вот так. Домашним они сказали, что уезжают на заработки за границу. Мобильники молчат. Ушли в подполье, я думаю.

– Ну ладно. Кто и за что убил Николая?

– Двое моих ребят. Бывшие музыканты, теперь просто наркоты. Они сидят на героине.

– Зачем? Он знал кого-то?

– Хуже. Он знал, где база. Откуда – сам не пойму. Из эльфов дорогу туда знаю только я… И еще один. Но он сейчас как раз там. Вот он оттуда звякнул – и велел разобраться с этим старым алконавтом. За это обещал хорошие деньги…

– Теперь о базе. И подробно.

– Черт бы побрал этот гребаный дождь! Это ведь какой-то «Кэмел-трофи» получается! – выругался Гена.

В самом деле, петляющая тропка заставляла вспомнить старую песню «Эх, дорожка фронтовая». Она и в сухое время была не фонтан, а сейчас превратилась вообще черт-те во что. Мощный джип с трудом пробирался по грязи. Однако, приглядевшись, можно было на сухих местах увидеть, что этой дорогой не так уж редко пользовались. Причем ходили сюда не на местных механизмах, то есть не на старых грузовиках и тракторах, а на легковушках.

Впрочем, местным тут было делать ну совершенно нечего. Многие жители Питера даже не подозревают, что всего в трехстах километрах от огромного города существует эдакая глухомань, сравнимая с Коми или Сибирью. Во всяком случае, в том районе Карелии, где работал Сергей, было не в пример более людно. Это была граница двух областей – Ленинградской и Вологодской. Особо много людей тут не жило никогда. А потом накатился двадцатый век со всеми его прелестями. Революция, коллективизация, целина, ликвидация неперспективных деревень, рыночные реформы… В общем, в итоге если в деревнях, находящихся вблизи шоссе, еще и теплилась какая-то жизнь, то вдали от них была полная пустота. Полчаса назад у Казака и Гены мобильники перестали подавать признаки жизни, заявив, что связи больше нет. Что, в общем-то, было понятно. Представители сотовых компаний не дураки, чтобы городить ретрансляционные вышки в глухой тайге. Лоси и медведи, как известно, обходятся без сотовой связи.

Деревня, в которую они добирались, считалась пустой, оставленной жителями. Таких в этих краях достаточно. Стоят себе дома, порой даже с исправными печками, а иногда и со стеклами. Хочешь – приезжай и живи. Да только никому оно не надо. Городские жители, желающие иметь домик в деревне, покупают дома в деревнях вдоль шоссе – там приличную хату можно приобрести за несколько тысяч рублей. Так, спрашивается, какой смысл лезть в глухомань? В эти места не забредали ни грибники, ни охотники, ни даже вездесущие туристы. Опять же – потому что все удовольствия вроде грибов, ягод, дичи и красот нетронутой природы можно было найти куда ближе.

При всем при этом, как выяснил Сергей, место было набитое. Еще в конце семидесятых здесь попытались поселиться то ли хиппи, то ли сектанты, то ли еще какие-то сторонники ухода от нашей безумной цивилизации. Разумеется, Лыковых [5]из них не вышло. Жизни в глухомани они не выдержали и испарились. Но в деревне такие вещи помнят долго. Поэтому когда в прошлом году тут снова появились люди, никто удивляться не стал.

– Тоже, верно, какие сектанты, – пояснили Сергею в ближайшем поселке. – Иногда они появляются тут, еду покупают. Ни на какие расспросы не отвечают. Живем, говорят, и все тут.

Поскольку молодые люди выходили из тайги вооруженные карабинами, имея на поясе туристские топорики, никто не настаивал на дополнительной информации. Живут – и черт с ними. Не жалко.