Б. Седов - Бригадир

Невский набрал номер Сокола. Серега включился после первого же гудка.

– Алло! – рякнул грубо, нетерпеливо.

– Привет, Сокол, – спокойно сказал Влад. – Как дела?

– Рэмбо! Ну наконец-то объявился, еханый бабай! – облегченно выпалил браток. – Что случилось?! Обе трубки отключены, и твоя, и Фрола! Мы собрались к вам ехать, вот, в тачках уже сидим, под парами! При полном арсенале!

– Ладно, не ори, – осадил Сергея Невский. – У Фрола дочка серьезно заболела, он к семье уехал. Я отпустил. Зарядку для телефона в доме оставил, так что, наверное, просто батарея села. А у меня труба куда-то потерялась. Наверное вчера вечером на озере посеял, на рыбалке.

– А-а, тогда ясно. Значит, все типа нормально? – заметно спокойнее, но все еще напряженно уточнил Сокол.

– Я бы так не сказал, – бесцветно отозвался Рэмбо. – Гость у меня нежданный. Из числа старых знакомых. Вот, заглянул на чашку чая. Короче, сейчас я передам ему трубку, он сам тебе все скажет. – И Невский протянул мобильник Чалому. Тому ничего не оставалось, как взять трубку и вести переговоры самостоятельно. В конце концов, без разницы, кто сообщит условия сделки – он или Влад.

– Это Чалый, – властным голосом сказал в телефон сын вора. Выслушал ответ, оскалился. Бросил лениво: – Значит, плохо искали. А вот я, как видишь, калеку вашего контуженного даже в этом Мухосранске выцепил. Короче! Засунь язык в жопу. Говорю я, ты слушаешь! Расклад такой. Если хотите получить Рэмбо живым, а не по кускам, сделаете все, что я скажу. Бери ручку и записывай. Готов? Первое – упакуете взятые у барыги Нежинского крест, икону и тридцать пять кусков в фанерный ящик и отправите на Главпочтамт, до востребования, Орловой И. И. Второе – дай команду барыгам из «Союз-Баварии», чтобы перевели со своего счета в Мюнхене один миллион долларов на счет в банке «Джи-Ви-Эс», на Кайманах. Записывай номер счета… Повтори… Все верно. Сделать это необходимо сегодня, до конца рабочего дня. До тех пор, пока я не получу уведомление, что деньги пришли, Рэмбо останется в заложниках. Если все пройдет нормально, я перезвоню и сообщю, где его можно забрать. Если бабки не придут до вечера – получите своего бугра по почте. В розницу. Да, еще, чуть не забыл! Братве Кольки – покойника и Вовки-боксера передай от меня пламенный привет! Скажи, что голову Кассиуса я оставлю себе в качестве трофея. Вымочу, высушу, по методу вьетконговцев, чтобы стала маленькая как апельсин, и повешу дома на стенку, как охотничий трофей. И еще скажи Лешему и Винту, что лично к ним у меня претензий нет, но если будут громко скрипеть зубами и пытаться меня отыскать, я вернусь и прирежу их всех. Поодиночке. А мясо поджарю и съем. Это все. Запомнил?!. Отлично. Возвращаю трубку Рэмбо. На, скажи им, чтобы шевелились!

– Серый, сделаешь все в точности, как он сказал, – холодно произнес в телефон Невский. – Я сейчас предупрежу Рихарда насчет денег. Пусть вычтет лимон из моей доли. Ничего не предпринимайте. Я пока остаюсь… в гостях.

– Я понял, Влад, – полным лютой злобы голосом отозвался Сокол. – Держись, брат. Извини…

– Все будет ништяк, – заверил Рэмбо и нажал на кнопку сброса. Второй звонок, в офис «Союз-Баварии», занял всего минуту. Гендиректор СП, Рихард Майне, выслушал Невского, не стал задавать глупых вопросов и пообещал сделать все возможное, чтобы огромная сумма сменила хозяина до конца текущего банковского дня. Сделав все, что требовал Чалый, Рэмбо вернул ему телефон. Сказал как можно нейтральнее, без агрессии:

– Что дальше?

– Обувайся, – приказал Чалый. Когда Влад надел ботинки, молчаливый амбал заставил его повернуться спиной, застегнул на запястьях легкие, но прочные пластиковые наручники, накинул на плечи куртку, чтобы браслеты не привлекали внимания.

– Метрах в двухстах в горку, возле лабаза, наша машина, – сообщил Чалый, закуривая. – Садишься на заднее сиденье, рядом с Мюллером. Я – за руль. Там в сумке есть пузырь. Ноль семь литра, клюквенная. Пока едем по грунтовке до трассы, это минут двадцать, выпиваешь всю бутылку. Потом Паша снимет браслеты. Это для того, чтобы менты не шухерили, если вдруг остановят…

– Как я буду пить, если руки за спиной? – скрипнул зубами Влад.

– Как младенец. Только без соски, – ухмыльнулся сын вора. – А Мюллер, так уж и быть, тебе бутылочку подержит. Как выпьешь водяру до дна, мой тебе совет – сразу падай спать. После такой дозы, без закусона, это легко. И нам спокойнее будет. Не шуми, не дергайся, не испытывай судьбу… и не заставляй Мюллера ломать тебе пальцы. Лишнее членовредительство ни к чему. Здесь садистов нет. Мы все – люди разумные. Проигрывать тоже надо уметь с достоинством. Согласен?

– Как скажешь. Сегодня, по ходу, твой день, Чалый.

– Мой, Рэмбо, мой, – довольно кивнул бывший авторитет. – И если кто-то решит мне его испортить – он станет его последним днем. А может, и не станет. Если барыги твои жирные подсуетятся. Мюллер, веди его! Будь начеку. Он хоть и в браслетах, но мало ли какие чудеса в мире случаются. Может, его прадедушка, по линии матери, великий Гарри Гудини. Глазом моргнуть не успеешь, а он уже свободен и твой собственный ствол у тебя между глаз держит.

– Я ему покажу Гудини, бля, – впервые раскрыл рот и подал голос амбал, грубо подталкивая Невского к двери. – Разок въебу – сразу забудет откуда срать, а откуда… все остальное.

– Экий ты, Мюллер, деспот, – покачал головой явно довольный ходом сделки Чалый. – Жениться тебе надо. Срочно. Может мягче станешь, добрее, душевнее. А?! Что скажешь?

– Это проблема, – огрызнулся бык, по причине отсутствия мозговых извилин не уловив иронии в словах Чалого. – Не получается. От меня бабы с тринадцати лет после первой же палки как ошпаренные убегают. Спасибо папаше. Наградил дубиной двадцать шесть сантиметров напять! Точь-в-точь как у него. Коз-зел… Он сам большую часть жизни промучился, мать мою только в пятьдесят два года нашел. В кабаке. По пьянке.

– Да ну?! Слушай! – встрепенулся Чалый. – Так это просто подарок судьбы! Что же ты раньше про свою богатырскую булаву не говорил?! У моей Ленки подруга есть. Ирсен. Хозяйка антикварного салона на Дроттнингаттен. Миллионерша. Аристократка, голубая кровь! Соска-каких еще поискать! Саманта Фокси Барби от зависти сдохнут! Тридцать два года, грудь – силиконовая, зубы – фарфоровые, волосы – платиновая блондинка, ноги от ушей. И с той же самой проблемой. В том смысле, что мужика подходящего найти не может. Не то что среди дворян, графов там всяких, а даже среди простых. У всех, с кем пробовала, слишком маленький для нее. Ладно бы только это, так ведь клитор почти не чувствительный. Чтобы поймать кайф, надо ей задвинуть глубоко, по самое не балуйся. Вот резиновыми игрушками из секс-шопа и спасается. Чтоб, значит, от хронической неоттраханности на стенку по ночам не лезть. Вернемся в Стокгольм, надо вас срочно познакомить! А вдруг это судьба?! А, Мюллер?!