Ян Блейк - Эгейская компания

Капрал зарычал и стал отчаянно ругаться. Тогда солдат неохотно поднял винтовку, но другой стоял на своем. Он не пытался бросить вызов власти, а просто тупо стоял, давая понять, что никакая сила не сдвинет его с места. Он был сыт по горло военной службой, и капрал был ему не указ.

Неожиданно капрал снял брюки и демонстративно подтерся листовкой. Аудитория встретила его поступок гулом одобрения, перешедшим в рев, когда он брезгливо взял листовку двумя пальцами, понюхал и выпустил на свободу.

– Неплохой актер, – вполголоса поделился своими впечатлениями с Тиллером Барнсуорт.

Второй солдат медленно потянулся к своей винтовке и забросил ее на плечо со смущенной улыбкой. Тогда капрал уставился на солдата, положившего листовку в карман, и под его взглядом тот достал бумажку и бросил на землю.

– У Джованни, по-видимому, еще есть порох в пороховницах, – заключил Барнсуорт. Так он назвал капрала, потому что тот представлялся ему типичным макаронником.

– Очень скоро все станет на свои места, – ответил Тиллер. – Я хочу, чтобы ты здесь остался с Трантером и Симмондсом. Возьмите себе человек семь из гарнизона. Не думаю, чтобы фрицы пошли нам навстречу и явились сюда всем гуртом, построенные в шеренгу. Они наверняка появятся по крайней мере с двух сторон, и мне надо, чтобы ты прикрыл меня с тыла.

Барнсуорт согласно кивнул головой.

– Я возьму с собой пару ребят с тяжелым пулеметом, Джованни и один ручной пулемет. Пускай сам капрал выбирает четырех солдат, которых захочет прихватить с собой.

Тиллер жестом пригласил капрала и нарисовал на земле диспозицию, указав место засады и пояснив, что собирается предпринять. Капрал кивнул в знак того, что все понял. Тиллер велел ему выбрать четырех солдат, а потом, многозначительно подмигнув, положил ладонь левой руки на бицепс правой и согнул руку, выпятив мускул. Джованни ухмыльнулся. Он отлично понял этот жест.

Капрал выкрикнул четыре фамилии и коротко проинструктировал солдат. Одним из них был тот, кто вначале отказался поднять брошенную им винтовку.

– Это хорошие солдаты, – горделиво оповестил всех капрал.

Тиллер не видел никакой разницы между этой четверкой и теми, кто оставался. Все были небритыми, в рваных грязных мундирах и стоптанных башмаках. На одном из них были дешевые парусиновые туфли на резиновой подошве. Сержант указал на солдата, бросившего винтовку, и спросил, годен ли он для боя.

– Мой двоюродный брат, – пояснил капрал.

– Боже! – не выдержал Тиллер. – Они хуже, чем мафия.

– Вполне возможно, они и есть из мафии, – возразил Барнсуорт. – Ты, сержант, присмотри за ним, а то он чего доброго и в спину может пальнуть.

– Я постараюсь держать его в поле зрения, – пообещал Тиллер.

Засаду решили устроить на расстоянии около одной мили по тропинке, которая вела к выступу скалы, где высадился отряд СБС. Место оказалось еще лучше, чем запомнилось Тиллеру, потому что здесь тропинку сдавливали с двух сторон высокие горбы, образовав нечто вроде ущелья.

Тиллер установил тяжелый пулемет в голове засады, зная, что два солдата СБС не откроют огонь до тех пор, пока весь немецкий отряд не втянется в горловину, а итальянским солдатам с ручным пулеметом, на которых особых надежд не возлагалось, приказал расположиться в противоположном конце, чтобы отрезать противнику путь к отступлению. Остальных итальянцев рассредоточил вдоль тропинки.

– Объясните им, что стрелять придется сверху, а это значит, что прицел нужно брать ниже, – сказал Тиллер капралу, показав на ноги. В пылу боя даже бывалый солдат мог допустить такую ошибку. Джованни согласно кивнул.

– Без моего приказа огня не открывать.

Капрал снова кивнул.

Раздали гранаты. На этот раз британские, осколочные, более мощные, чем итальянские, и стали ждать.

Немцы загодя дали знать о своем приближении, громко обмениваясь на ходу впечатлениями и с треском попирая сапогами сухие ветки.

– Видимо, считают, что вышли на прогулку, – вполголоса сказал солдат СБС, готовя пулемет к бою. Внезапно Тиллера осенило и он невольно крепко сжал руку солдата. Тот недоуменно воззрился на него и спросил:

– В чем дело, сержант?

Тиллер проклинал себя за то, что проглядел очевидное. Да, прав был шкипер, когда говорил, что Тиллер устроен слишком консервативно и не способен использовать свой опыт и знания, чтобы держаться на шаг впереди противника. Из-за этого может прийти день, когда он поплатится жизнью, а вместе с ним и другие.

– Они специально много шумят, – прошептал он солдату.

Тот на секунду задумался. Ему уже доводилось сражаться с немцами в пустыне, и он знал их как коварного противника. В словах сержанта было нечто, что заставило солдата насторожиться.

– Возможно, ты и прав, сержант, – признал он.

– Забирайте пулемет и дуйте к Билли, – приказал Тиллер. – Передайте ему, что большая часть немцев направляется в его сторону. Забирайте с собой всех макаронников, кроме Джованни и его двоюродного брата. Оставьте мне еще парней с ручным пулеметом. И управляйтесь поживее.

Солдаты СБС выполнили приказ. Джованни и его кузен нервничали настолько, что едва держали винтовки в руках, и было не ясно, смогут ли стрелять. Крики немцев и треск сухих веток под их сапогами приближались. Тиллер прихватил автомат с глушителем и продвинулся чуть вперед, поближе к тропинке, жестом пригласив итальянцев последовать его примеру.

Внезапно в ста ярдах от Тиллера показались три немца. Он взял их на мушку, успев подумать, что ему несдобровать, если врагов окажется больше. Немцы не старались соблюдать тишину и продирались сквозь кусты с шумом и криком.

Тиллер попытался разглядеть, не покажется ли еще кто-нибудь из кустов, а потом решил, что врагов не больше трех, а с ними он вполне мог справиться. Он взглянул на Джованни и его родственника и жестом дал им понять, что стрелять будет сам.

Немцы были высокими, холеными, сытыми и отлично вооруженными, истыми арийцами с белокурыми волосами, но очень молодыми и чересчур самоуверенными.

Они вступили в узкое место на тропе, не приняв никаких мер предосторожности и даже не взяв оружие на изготовку. Когда до них оставалось десять ярдов, Тиллер встал и сделал три одиночных выстрела.

Показалось, что открыли три бутылки с шампанским. Первый немец получил пулю в горло еще до того, как увидел Тиллера. Автомат выпал у него из рук, солдат схватился руками за горло, резко повернулся и упал.

Второй немец заметил Тиллера в тот момент, когда сержант вторично мягко нажимал на спусковой крючок. Пуля ударила солдату в грудь и отбросила назад. Под ним подогнулись колени, и он свалился на своего товарища, лежавшего поперек тропинки, и умер до того, как упал на землю, но автомат из рук не выпустил. Только у немца, шедшего последним, был шанс что-то предпринять, и он упал на одно колено и взвел автомат. Послав пулю ему между глаз, Тиллер успел с восхищением подумать о быстрой реакции врага, но даже с такой реакцией у него не оставалось времени, чтобы прицелиться.