Ян Блейк - Эгейская компания

Судно шло точно по курсу, который они ранее вычислили, и оказалось гораздо больших размеров, чем представлялось с высоты наблюдательного пункта. В длину достигало по меньшей мере восьмидесяти футов, а круто изогнутый корпус свидетельствовал об арабском происхождении. Шхуна была когда-то покрашена белой краской, о чем сейчас можно было только догадываться, а нос был увенчан причудливой резьбой. В носовой части у пулемета на двуноге стояли два немца, и еще трое с автоматами на плечах маячили у фок-мачты. Рулевой на корме стоял на возвышении, так что мог видеть далеко вперед, и обеими руками держался за большой изогнутый румпель.

Все немцы уставились вперед, кроме одного, находившегося в кубрике. Он прикрыл глаза ладонью и глядел назад.

Тиллер внимательно наблюдал за тем, как немец перевел взгляд с мыса в сторону каика. Потом скользнул глазами по берегу бухты, и сержант лишний раз поздравил с победой начальника службы камуфляжа девятой армии, который изобрел сетку и сам ее раскрасил. Несомненно, это был непризнанный гений.

Однако камуфляжная сетка предназначалась для прикрытия с воздуха, а не с моря на близком расстоянии. Видимо, странный силуэт под скалой насторожил немца и он вернулся взглядом к каику, поднял к глазам бинокль, висевший на шее, и в этот момент его застрелил Мейген.

Почти одновременно открыл огонь Гриффитс. Отдача у «солотурна» была столь сильной, что каик зашатало, но это не помешало Тиллеру снять рулевого короткой очередью.

Затем он повернул пулемет к другому концу шхуны и длинной очередью расправился с пулеметным расчетом. Тем временем услышал два, три выстрела из карабина Брайсона, а потом снова заговорил «солотурн».

Вначале показалось, что ничего не произошло, и шхуна продолжала идти вперед без рулевого, но потом она стала рыскать на ходу. Вновь заговорил «солотурн», заставив каик вздрогнуть, и двигатель шхуны захлебнулся и замолк, а судно потеряло ход.

Тиллеру теперь трудно было найти новую мишень, потому что оставшиеся в живых немцы попадали на палубу, а те, кто оставался внизу, решили, видимо, не показывать носа. Но Донингтон оказался в лучшем положении и методично расстреливал немцев со своей позиции на верху скалы. Шхуна едва продвигалась вперед, и было видно, что осела в воду, но Гриффитс продолжал всаживать в ее корпус 20-мм снаряды.

Один из немцев, оказавшийся храбрее или глупее своих товарищей, открыл ответный огонь из-за фок-мачты, но очереди из «шмайсера» пронеслись над каиком, никому не причинив вреда, а стрелка прикончила и вышвырнула за борт очередь из пулемета на каике.

Шхуна заплясала на одном месте, и изнутри выплеснулся язык пламени. Гриффитс прекратил огонь, и все молча наблюдали за тем, как судно пошло вниз кормой. Вода стала заливать кубрик, когда показались два оставшихся в живых немца, бросившиеся в море.

Тиллер видя, как немцы судорожно барахтаются в воде, стараясь поскорее добраться до каика, раздумывал над тем, куда девать двух пленных и где разместить экипаж самолета. В этот момент раздался взрыв, и каик содрогнулся от носа до кормы. Волны одна за другой ударили в борт, и высоко в воздух взлетели обломки, падавшие в воду со всех сторон. После чего на волю вырвался огромный клуб пара, и остатки шхуны скрылись под водой.

– Наверное, нам нужно подобрать тех двух фрицев, – неуверенно предложил Мейген.

– Нет смысла, – возразил Тиллер. Он прекрасно знал, что происходит с теми, кому случается оказаться вблизи подводного взрыва: в таких случаях живот разрывает, как у вспоротой ножом рыбы. – Они уже отошли к праотцам.

К ним подошел довольный собой Гриффитс, сияя широкой улыбкой.

– Я же тебе говорил, сержант, что швейцарцы умеют делать не только часы с кукушкой, и у них это здорово получается.

Упоминание о часах с кукушкой воскресило в памяти Тиллера его любимую присказку, отражавшую не лучшее мнение о флотских офицерах. Теперь приходилось признать, что и среди них есть неплохие ребята. Во всяком случае, Мейген повел себя превосходно и проявил хладнокровное мужество во время короткого боя. А сейчас он уже достал бортовой журнал и спешил сделать записи, пока в памяти были свежи детали.

– Название шхуны не заметили? – спросил он, но никто ему не смог помочь.

– Вы ее слишком быстро потопили, сэр, – указал Гриффитс.

– Она была оснащена на арабский манер – это единственное, что я знаю, – сказал Тиллер.

– Что ты сказал? – удивленно переспросил Мейген.

– На арабский, говорю, манер. Я думал, вы и сами это заметили, сэр.

– Не знал, что ты у нас специалист не только по самолетам, но и по парусным судам, Тигр. А как ты думаешь, что у нее было на борту, чтобы произошел такой сильный взрыв?

– Скорее всего, мины.

На берегу залива отряд СБС встречали как героев. За время их отсутствия поступила радиограмма с приказом снять наблюдательный пост и забрать с собой солдат, из чего все заключили, что надвигаются какие-то крупные события.

Брайсон отправился, чтобы привести фельдшера, и прибыл как раз в то время, чтобы помочь похоронить одного из летчиков, скончавшегося вскоре после визита Тиллера, и доставить второго на носилках. К тому моменту, когда ЛС8 покинула Стампалию, прошло уже два часа после наступления темноты. На палубе каика было не повернуться, но погода стояла отличная. Раненого, лежавшего на носилках, укрыли брезентом, и вокруг собрались все остальные. Анжелика оставалась в кубрике с Мейгеном и Гриффитсом, по очереди встававшими на вахту у руля. Брайсон раскочегарил «матильду» до непривычной для каика скорости, и судно мелко дрожало, скользя по гладкой воде.

За час до рассвета показался Нисирос, а когда над горизонтом прорезались первые лучи солнца, стал слышен гул орудий и рокот моторов самолетов, доносившиеся со стороны Коса, лежавшего у линии горизонта к северу.

Тиллер внимательно всмотрелся вдаль в бинокль и воскликнул:

– Вон там, смотрите!

На остров пикировали «юнкерсы», и грохот разрывов бомб катился по воде, как гром. Потом с северо-запада показались транспортные самолеты, под брюхом которых вспыхнули купола парашютов. Над «юнкерсами» кружились охранявшие их «мессершмиты», но британских самолетов не было видно.

– Мы можем прибавить ход? – спросил у Брайсона Мейген.

– Судно и без того едва не разваливается, – возразил механик.

Команда и пассажиры каика были потрясены увиденным и провожали взглядами далекую картину немецкого вторжения на Кос, пока турецкий берег не заглушил звуки боя, а потом и остров исчез из поля зрения.

В полдень, как было условлено, Мейген вышел на радиосвязь с Сими и получил приказ следовать на Кос, чтобы забрать Джерретта. К сожалению, на Сими не знали, где именно находится на острове Джерретт, а связь была очень плохой и принять четкую радиограмму не удалось.