Дон Пендлтон - Боевая маска

В общем, сержант Лайонс испытывал огромное удовлетворение от того, что ему больше не придется заниматься делом Болана. В глубине души он надеялся, что никогда больше не увидит его и не услышит о нем. Сержант взял выписку из приказа, в соответствии с которым назначался в отдел по борьбе с наркотиками, и отправился к своему новому шефу. Карла гостеприимно встретили в новом отделе и, после короткой беседы, зажав под мышкой ворох бумаг, он направился в один из пустых кабинетов, чтобы спокойно ознакомиться с документами. Вскоре после полуночи, когда Лайонс еще корпел над бумагами, его новый напарник Ал Макинтош позвал сержанта к телефону.

— Дежурный сказал, что звонит какой-то осведомитель.

Лайонс удрученно взглянул на кучу папок, которые он даже еще не раскрывал.

— Но я же не знаю ни одного осведомителя отдела по борьбе с наркотиками, Ал. Может, ты сам послушаешь, что он нам хочет сообщить?

— Этот тип попросил позвать лично тебя, Карл.

Брови Лайонса удивленно поползли вверх. Он протянул руку и снял трубку своего телефона.

— Сержант Лайонс слушает.

— Я звоню издалека, так что давайте покороче, — раздался в трубке приглушенный голос. — Я хочу, чтобы вы устроили мне встречу с высокопоставленным федеральным агентом, занимающимся проблемой наркотиков. У меня есть сведения, которые заинтересуют его.

Лайонс растерялся:

— Но почему я? Откуда вы меня знаете? Как вы узнали мое имя?

— Из надежного источника, — ответил голос. — И мне, и вам до него далеко. Так вы беретесь устроить мне встречу?

— Попробую.

Лайонс подал знак Макинтошу, и тот пошел в смежную комнату, где стоял параллельный телефон.

— Оставьте мне ваши координаты, — преддожил сержант. — Я позвоню вам сразу же, как только узнаю что-нибудь конкретное.

Его собеседник негромко рассмеялся.

— Не прикидывайтесь простачком, сержант. Я могу перезвонить вам сюда в пять утра?

— Постараюсь все устроить, — пообещал Лайонс, — но я не могу дать вам никаких гарантий.

— Все же попробуйте. Вы дадите мне имя и номер телефона, чтобы я мог выложить все, что знаю. Только не подсовывайте мне дурака. Дело очень важное и не терпит отлагательства.

— Тогда почему бы вам не сообщить мне обо всем сейчас?

Макинтош, с трубкой у уха, стоя в дверном проеме смежного кабинета, наблюдал за Лайонсом. Он поднял большой палец и подмигнул сержанту.

На другом конце провода на секунду стало тихо.

— Не думаю, что вам захочется вмешиваться в это дело, — снова заговорил осведомитель.

— Я все передам компетентному человеку.

— Речь идет о контрабанде наркотиков. Тут замешана мафия, Лайонс, и дело ставится с большим размахом. У меня есть имена, даты, маршруты, ордера заказов и все прочее. Это не телефонный разговор, и я не хочу иметь дело с посредниками.

— Я могу где-нибудь встретиться с вами, — предложил Лайонс, улыбаясь своему напарнику.

— Вы уверены, что хотите заняться этой проблемой?

— Это моя работа, мистер… мистер…

— Называйте меня Пойнтером. [1] Наводчик (англ.). Подумайте хорошенько. Я позвоню в пять часов, и мы договоримся о встрече. Но только без глупостей.

И тут в голову сержанта закралось удивительное подозрение.

— А вы случайно не Болан?

Незнакомец ответил без колебаний:

— Говорят, что Болан мертв.

— А?

— Я перезвоню в пять часов.

— Погодите, я хотел бы кое в чем разобраться. Вы член Организации, мистер Пойнтер?

— Скорее да, чем нет.

В трубке раздались короткие гудки. Разговор был окончен. Макинтош положил трубку и в крайне возбужденном состоянии подлетел к Лайонсу.

— Это может стать самым большим делом со времен Валачи!

— К счастью, ты все слышал своими ушами.

Лайонс смахнул в ящик стола недочитанные бумаги.

— Пойдем доложим обо всем лейтенанту. Пойнтер сказал, что звонит издалека. Меня это заинтриговало. Хотелось бы мне знать, откуда он узнал мое имя. И зачем ему все это.

21 октября, в 7.30 утра в лос-анджелесском Дворце Правосудия началась сверхсекретная операция под кодовым названием «Наводчик». Взаимодействие между ведомствами осуществлялось на самом высоком уровне. От лос-анджелесского управления полиции в операции были задействованы сержанты Карл Лайонс и Ал Макинтош; от министерства юстиции США — Гарольд Броньола; лос-анджелесское отделение ФБР представлял Рэймонд Порточези, а отдел по борьбе с наркомафией Казначейства США — агенты Джордж Брумейер и Мануэль де Лаверка.

Ни на миг не затухающая война Палача с преступным Синдикатом обрела новый, еще более опасный оборот.

Несколькими днями раньше вернулся Вилли Уокер со своей командой и привез отрицательный ответ относительно Мака Болана и Лу Пена.

— В этом городе их нет, Дидж, — заявил Вилли. — Даже если Болана похоронили в Палм-Вилледж, там никто ничего не знает. Мы говорили со всеми, начиная с мэра и кончая служащими похоронного бюро. Скрюи Луи тоже исчез бесследно. Лично я думаю, что Луи спрятался… Либо Болан прикончил его и спрятал труп так, чтобы и концов нельзя было найти.

Команда Уокера была приведена в готовность номер один и отправлена на постоянное патрулирование Палм-Спрингс. Всех важных посетителей виллы Диджордже, а их было немало за последние несколько дней, сопровождал от аэропорта и обратно настоящий вооруженный эскорт. Сам дом стал выглядеть как часть линии Мажино. Андреа Д'Агоста, похоже, находилась под домашним арестом и редко выходила из своей комнаты. Даже в тех редких случаях, когда она отправлялась искупаться в бассейн, ее сопровождали охранники.

Атмосфера в доме с каждым днем накалялась все больше и больше. К 21 октября Джулиан Диджордже стал просто невыносим. Около полудня он вызвал к себе Фила Мараско.

— Скрюи Луи начинает меня серьезно беспокоить. Не можешь ли ты найти кого-нибудь, кто поговорил бы с ним?

Лицо Мараско осталось непроницаемым.

— Луи следовало бы понять, что он не должен так беспокоить тебя, Дидж. Думаю, он напрасно заставляет нас искать его.

— Ты словно читаешь мои мысли, Фил. Мы оба понимаем, что происходит: Скрюи Луи избегает меня.

— Честному человеку нет нужды бояться своей семьи. Может, это гордыня. Он говорил людям, что не вернется без головы Болана.

Диджордже задумался.

— Нужно пустить слушок, что Скрюи Луи заинтересован в возвращении домой.

Мараско отлично понимал смысл этой, на первый взгляд, безобидной беседы. Посторонний наблюдатель подумал бы, что жалобы Диджордже — не что иное, как проявление его все возраставшей нервозности, но на языке семьи подобный разговор был так же ясен, как приказ. Мараско кивнул головой.

— Я займусь этим. Дидж. Может, ты хочешь передать Луи что-либо особенное?