Максим Шахов - Поцелуй торпеды

– Да можно и сейчас! – с готовностью повернулся оператор.

– Да нет! У меня тут кое-что срочное! – махнул головой Кащеев. – Давай готовься дальше!

Шорохин, который уже в принципе подготовился, отправился к бару и забрался на высокий табурет рядом с Веселовым. Когда Кащеев вынырнул из-за угла пару минут спустя, от бара доносилось: «план», «ракурс», «кран». Веселов кивал.

Кащеев прошел мимо диджейского пульта и свернул. Над пультом был устроен козырек. Как раз с него и должен был снимать поединки Шорохин. Кащеев взобрался наверх…

– Стоп! – сказал Логинов.

Моня щелкнул мышкой и спросил:

– Чего «стоп»?..

– Вот Степан! – ткнул незажженной сигаретой в угол экрана Виктор. – Отсюда давай в замедленном темпе…

На мониторе рывками пошло изображение ночной набережной. Запись была черно-белой. Вот Степан Горов выходит из-за кафе и огибает аппарат для измерения силы удара с грушей. Идет он в обнимку с девушкой. На повороте они останавливаются и тянутся губами друг к дружке. Дальше – объятия. Наконец Степан и девушка отрываются друг от друга и шагают к троллейбусной станции.

Теперь начиналось самое главное. Логинов прикурил сигарету и подался к монитору. Народа на набережной было хоть отбавляй. В течение минуты за Горовым к улице Горького свернуло не меньше двух десятков человек. Если за Степаном кто-то из них и следил, то в глаза это не бросалось.

Моня сокрушенно чмокнул губой:

– Ну? И что?

– Ты ж у нас учитель, тебе и карты в руки!

– Пускать по второму кругу?

– Давай сперва с другой камеры отсмотрим…

Моня защелкал мышкой. Логинов выпустил над его головой аккуратное колечко. Наконец бандит сказал:

– Открыл! Скоко там времени было?

– Тридцать пять минут с копейками, – сказал Логинов.

Благодаря известному времени нужный фрагмент на второй записи отыскали быстро. Картинка здесь была покрупнее, но обзор – меньше.

Отсмотрев минуту записи, Моня впал в уныние:

– Дохлый номер! Чего тут поймешь?

Однако Логинов сказал:

– А ну-ка вернись… Так… Теперь чуть вперед… Ага! Давай снова первую запись!..

Моня, не очень соображая, что к чему, щелкал мышью. Логинов «угукал». Наконец он подался назад и прикурил новую сигарету. Его лицо было непроницаемо. Моня повернулся и спросил:

– Ну?

– Что ну?

– Вычислил, что ли?

– Не знаю. Но один тип вроде бы подходит…

Моня свел брови на переносице. Потом бандит быстро повернулся к монитору и защелкал мышкой. Несколько секунд спустя он спросил:

– Этот, что ли?

– Ага… Надо попробовать его увеличить и распечатать, – кивнул Логинов.

На козырьке над диджейским пультом были растянуты провода, оставленная Шорохиным камера лежала под стенкой. Осторожно ступая, чтобы не споткнуться, Григорий Васильевич прошел к краю и посмотрел на танцпол. Бассейн уже разложили и подсоединяли к нему компрессор. Ракурс был нормальный.

Впрочем, это было уже неважно. Как и само шоу. Кащееву нужно было уйти – вот что теперь имело значение. Причем уйти с концами. Навсегда…

Осторожно ступая, Григорий Васильевич прошел к стене. Вдоль нее над сценой проходила узкая техническая площадка, на которой было установлено разнообразное шоу-оборудование – прожектора, аппараты для выдувания мыльных пузырей и тому подобное.

Прислонившись к стене, Кащеев быстро осмотрелся. Никто снизу не глядел на него. А если бы и глядел, то рассмотреть Григория Васильевича в темноте смог бы навряд ли. И Кащеев осторожно двинулся по площадке над сценой.

Главное было не наткнуться на что-нибудь и не зашуметь. Кащеев с этим справился. Примерно через минуту он оказался в углу, выходящем на набережную. Его образовывали фасадная стенка из толстых бамбуковых стволов и боковая, представлявшая собой щит на креплениях. В щели между бамбуком и этим щитом набережная была как на ладони…

Лист выполз из принтера. Моня сграбастал его и быстро перевернул. С его губ сорвался невольный вздох:

– Да, это не «Олимпус» «шестипиксельный»… По такой фотке соседа фиг опознаешь.

– Кому надо, тот опознает, – непонятно сказал Логинов. – Шлепни еще одну.

– В туалете хочешь повесить?

– На твой джип прицепить, вместо номера.

– А серьезно?

– Если серьезно, то мне твоя Лизавета напрокат нужна.

– Как это напрокат? Трахнуть, что ли, кого надо?

– Загримировать… Она ж у тебя визаж потянет?

– Она, Витя, все потянет! За то и держим… А гримировать кого надо? Этого твоего, который с телкой тут выступает, да? – кивнул на монитор Моня.

– И второго, который не выступает, тоже. А еще нужны инвалидная коляска, морская форма и, наверное, пиратский сюртук с треуголкой и остальными прибамбасами. Причем по-быстрому. Организуешь?

– Ну коляску можно у Джо одолжить, если у него в гараже запасная есть, а вот морскую форму… Слышь, Вить, а ты не усложняешь? Может, просто из Симферополя привезти на автобусе моих кришнаитов? И твоих к ним в толпу сунуть?

– Кришнаиты тут не помогут.

– А тут – это где?.. Ты чего вообще задумал, Вить?

– Простую оперативную комбинацию. Если это, – ткнул пальцем в монитор Логинов, – тот, кто нам нужен и он еще не ушел, то заставить его себя проявить можно только одним способом…

– Каким? На инвалидке в морской форме к нему подъехать?

– Нет, – покачал головой Логинов. – Просто ему показаться…

– Не понял? – тряхнул головой Моня.

– Он меня хорошо знает, – объяснил Виктор. – Настолько хорошо, что если увидит меня, то обязательно попытается убить.

– Типа кровника?..

– Типа даже больше, – кивнул Логинов. – Я ему немножко жизнь подпортил.

– Ясно, – сжал нижнюю губу пальцами Моня. – Слышь, Вить, ты только пойми меня правильно… Но с кем мне потом, если что, ну типа контачить дальше?..

– С Плотниковым.

– Понял… И ты бы еще это, Вить, звякнул бы прямо щас, чтоб я слышал, своему начальству и доложил о своей де… то есть гениальной комбинации. И я бы тогда со спокойной душой занялся всей этой херней с колясками и формами! А то мало ли что? Мне только левых предъяв от твоей лубянской братвы не хватало!

В углу «Пятницы» Кащеев устроился как можно удобнее. Он был опытнейшим оперативником и в засадах провел сотни часов. С первого взгляда казалось, что в хаотично движущейся толпе на набережной что-либо высмотреть абсолютно невозможно. Однако некоторое время спустя Кащеев уже автоматически отсек продавцов, парня у силомера, девушку у весов, типа в камзоле и еще пару десятков таких же постоянных персонажей. А еще через некоторое время Григорий Васильевич стал узнавать просто болтающихся туда-сюда людей…

Толпа перестала быть толпой. Кащеев постепенно начал понимать кто, куда и зачем идет. После этого он уже мог сосредоточиться на главном. Это главное заключалось в том, что Григорий Васильевич был уверен: после вчерашнего их ищут.