Максим Шахов - Кроссворд для негодяев

Пологий правый берег представлял собой болотистую полосу шириной десять-двенадцать метров. В период осенних разливов озера его, очевидно, заливало водой. Поэтому поиск следов здесь не представлял каких-либо трудностей, и Виктор продвигался вперед довольно быстро.

Тонкая почва хранила следы полутора-, двух– и даже местами четырехнедельной давности. Это касалось прежде всего глубоких вмятин от копыт коров, которые скорее всего забрели сюда по чьему-то недосмотру. Однако того, что искал Виктор – следов недавнего пребывания на берегу человека, – не было.

Через несколько минут за крутым изгибом противоположного берега показался тот самый залив, который придавал на карте Черному озеру сходство с буквой Г. Залив окружали ивы, но не деревья привлекли внимание Виктора. Метрах в десяти за поворотом над поверхностью залива нависали остатки какой-то проржавевшей металлической конструкции.

Судя по всему, это были два столетней давности понтона, некогда приспособленные местными умельцами в качестве вышки для прыжков. Один из понтонов толчком уходил в воду и служил опорой другому, опиравшемуся на берега. Глубина там должна была быть приличной – метра четыре.

Виктор быстро сунул в рот сигарету и оглянулся, решая, не вернуться ли немедленно к «Опелю». Однако, немного поколебавшись, он щелкнул зажигалкой и двинулся вперед. Осмотр оставшегося участка берега не принес никаких результатов. Дважды Виктор натыкался на места пикников, напоминавшие стоянки варваров, но следов человека или людей, побывавших здесь ночью, обнаружить так и не удалось.

Обогнув залив, Логинов почти у понтонов встретил майора Лазорина. Руки майора были испачканы в грязи, на туфлях налипли комья земли, но в голосе звучало торжество:

– Товарищ подполковник! Есть следы машины, предположительно – «Жигулей» четвертой– седьмой модели и следы двух человек! Очень странная цепочка!

Виктор двинулся за майором, и вскоре Лазорин привел его на небольшую, окруженную деревьями поляну. Несмотря на недавний дождь, следы колес на ней были довольно отчетливыми. Машина въехала на поляну по заброшенному лесному проселку, очевидно, соединявшемуся с грунтовкой где-то между шлагбаумом и участком берега, где сейчас стоял «Опель».

Из машины вышли двое. Цепочка следов от поляны до понтонов действительно была очень странной. Один из них то и дело скользил подошвами по земле. При этом вмятины от каблуков его туфель были слишком глубокими для обычной ходьбы даже по размокшей земле.

В нескольких метрах от поляны оба следа неожиданно сворачивали вправо и начинали петлять между деревьями в сторону пляжа. Судя по расстоянию между сохранившимися отпечатками ног, оба человека бежали. Следы тянулись вдоль берега метров сто пятьдесят и обрывались в небольшом овражке.

– Вот здесь он поскользнулся, а тут упал, – показал Виктору Лазорин. Подполковник осторожно спустился вниз, осмотрел следы и кивнул головой.

– Выбрались они вон там и пошли к понтону вдоль берега.

Логинов с майором успели сделать лишь несколько шагов к берегу, как сзади раздался голос капитана Ткача:

– Товарищ подполковник, я нашел место, куда этот бандит возил девок. Тут рядом. Посмотрите?

Капитан выглядывал из кустов на противоположной стороне овражка. Логинов с Лазориным переглянулись и начали выбираться к нему. Сразу за кустами, метрах в пяти от овражка, под склонившимися над берегом ивами располагался своеобразный бордель на открытом воздухе.

Земля здесь была сплошь покрыта травой, и нечеткие следы колес виднелись только в одном месте – у обнажившихся корней ивы. Зато других следов было множество: презервативы, разбросанные тут и там, бутылки из-под импортного спиртного, жестянки и даже зацепившиеся за куст разорванные трусики. Все свидетельствовало о том, что капитан не ошибся. Все вставало на свои места.

– Капитан! – повернулся Логинов к Ткачу. – Давайте в темпе к «Опелю», берите этого Жака-Дуба Кусто и по бережку – к понтонам. Они там – за поворотом. Только не тащите все баллоны. Работы, я думаю, там минут на двадцать, не больше.

Когда капитан скрылся за кустами, Логинов с майором по следам прошли до понтонов. Здесь дождем смыло все отпечатки, но неподалеку им все же удалось отыскать с десяток следов, ведущих от понтонов обратно к поляне. На этот раз отпечатки ног были нечеткими, вернее, едва заметными. Определить, принадлежали они одному человеку или нескольким, без трассологической экспертизы было невозможно.

Вскоре подошли Ткач с водолазом. Андрей Карлович, уже облачившийся в старый гидрокостюм с многочисленными заплатами, выглядел довольно комично, но окружающие даже не улыбнулись. Общими усилиями Поддубного окончательно экипировали и помогли спуститься к воде. Ткач, стоя наверху, на понтоне, держал страховочный конец.

Никто так толком и не понял, в каких случаях и сколько раз надо за него дергать, но тут опять начался дождь, и Поддубный, наконец, плюхнулся в воду. Он доплыл до понтонов, поднял голову, повернул какой-то рычажок и исчез под водой.

Логинов ошибся. Работы оказалось не на двадцать минут, а на две. Они еще не успели как следует промокнуть под дождем, когда страховочный конец в руках Ткача неожиданно задергался.

– Он дергает! – оглянулся капитан. – Он дергает!

– Сколько раз? – спросил Логинов.

– Кажется, два. Или три. Что делать?

– А кто его знает! – с беспокойством сказал Логинов.

Пока они переговаривались, на поверхности появился Поддубный. Он что-то мычал, размахивая левой рукой.

– Что он говорит? – не понял Логинов.

Капитан перегнулся на краю понтона, пытаясь расслышать, чего от них хочет водолаз, потом кивнул головой и оглянулся.

– Надо тянуть!

– Бросай конец.

Вытащить то, что обнаружил на дне Поддубный, оказалось не так просто. Сперва Логинов с Лазориным пыхтели на берегу вдвоем. Потом им пришел на помощь спустившийся с понтона Ткач. Несмотря на это, груз на конце веревки поддавался с большим трудом. Дважды он за что-то цеплялся, и тогда, ослабив веревку, приходилось ждать, пока Поддубный на дне осуществит какие-то сложные манипуляции.

Словом, впечатление было такое, что они вытаскивают или кованый сундук с золотом или утонувшую в озере «тридцатьчетверку». Впрочем, то, что отыскал на дне Поддубный, стоило и того и другого. Сперва на поверхности показалась какая-то тряпка. Потом на конце веревки что-то блеснуло. Только это было не золото. И не серебро.

Это были наручники, исчезнувшие прошлой ночью из третьей горбольницы. Они были надеты на запястья Аверьянова, причем цепь, соединяющую браслеты, продели в ручку тридцатидвухкилограммовой гири. Очевидно, для того, чтобы бизнесмен не вздумал всплыть раньше времени.