Юлия Латынина - Ниязбек

– Умер, шайтан, – ответил Талгоев, – два дня мучился, а все-таки помер.

– Но мы все равно разыщем его сообщников, – пообещал зам Талгоева, высокий полный полковник лет пятидесяти.

– Это трудновато будет сделать, – сказал Панков.

Министр внутренних дел нахмурился.

– Я отлично помню, что рассказал этот Казбек, – проговорил Панков, – он сказал, что вывез бомбу на легковой машине. Так можно вывезти одну бомбу, а не две, правда? И если бы этот парень решил сотрудничать со следствием, он, наверное, рассказал бы про все бомбы, о которых знал он, а не только про ту, о которой уже знали мы?

Владислав Панков сидел на пыльной земле, привалившись к разорванной плоти БТРа, и смотрел, как закатное солнце заваливается за белый гребешок горы.

Жара была такая, что в воздухе можно было сварить яйцо.

Панков думал о двух вещах. О том, что три дня назад из-за его приказа на его глазах выскочил в окно и погиб жуткой смертью совершенно невинный человек. То есть, может быть, он был боевик и убийца. Но он не убивал Игоря, потому что иначе этот сломленный человек рассказал бы и о другой бомбе. И еще Панков думал о том, что теперь трудно утверждать, будто Игоря Маликова устранила семья президента. Потому что обе бомбы были, похоже, заложены и подорваны по одинаковой схеме, и вряд ли президенту республики пришло бы в голову крошить федеральные войска. Даже для обеспечения алиби.

В двух метрах от него старый чеченец с лицом, сморщенным, как гофрокартон, упаковывал в мешок труп.

– Нехорошее место, – сказал чеченец.

– Что? – спросил Панков.

Его мутило. Русоволосый и белокожий полпред плохо переносил жару. Жара не прекращалась ни днем, ни ночью, от нее существовало единственное средство – кондиционер. Здесь кондиционера не было, и из рубашки Панкова можно было б нацедить стакан пота.

– Нехорошее место, – повторил старик. – Девять лет назад у меня тут машина в пропасть уехала. Один бампер остался. А теперь вот племянника убили.

Чья-то рука опустилась Панкову на плечо, и полпред, обернувшись, увидел полковника Шеболева.

– Арзо приглашает к себе, – сказал замначальника УФСБ.

– На базу?

– Нет. В село. Домой. Панков вздрогнул.

– А он… давно здесь живет?

– Всегда, – сказал Шеболев.

Панкову показалось, что пот на нем замерз.

Тяжелые железные ворота дома были такие же, как девять лет назад, и даже навес был там же, и даже под навесом стоял такой же БТР, только на этом были федеральные номера. Почему-то они были замазаны грязью.

Сам же двор разительно изменился. Он больше не был земляной: все пространство от ворот и до дома было замощено нарядной плиткой и перекрыто навесом. На открытой части находился бассейн с голубой водой. Дальше, за бассейном, женщины быстро накрывали на стол.

Панков вышел из машины и направился за дом, туда, где когда-то был сарай и под ним маленькое окошечко и вход в подвал. Но сарая больше не было – вместо него был кирпичный двухэтажный домик, и решетчатое окошко в его фундаменте было накрепко замуровано. Сразу за домиком начинался огород, за высокой сеткой-рабицей в земле рылись куры.

Панков обошел дом, ища вход, и неожиданно очутился еще в одном дворике. У беленой стены главного дома, под увитым виноградом навесом, сидел шестнадцатилетний мальчик в инвалидной коляске. Тело его ниже пояса было укрыто пледом, и из-под пледа торчали два желтых начищенных ботинка. Поперек инвалидного кресла лежал автомат.

Около мальчика на корточках сидел Арзо Хаджиев и завязывал ему шнурки на пустых ботинках. Одной рукой это было нелегко сделать.

Арзо мгновенно обернулся, услышав чужие шаги. Забрал автомат у мальчика и встал.

– Как твое здоровье, Арби? – спросил Панков.

Арзо ответил за сына:

– Ничего. Три руки и две ноги на двоих, почти неплохо, правда, Арби?

Мальчик улыбнулся. Улыбка вышла невеселой и беззащитной. Арзо махнул единственной оставшейся рукой, приглашая Панкова следовать за ним, и вышел из-под навеса.

– Я могу чем-то помочь? – неожиданно спросил полпред.

– Нет, – сказал Арзо, – есть вещи, в которых ты можешь помочь не больше, чем когда ты сидел у меня в подвале.

Панков пробыл дома у Арзо недолго:"они уехали спустя двадцать минут вместе с полковником Шеболевым.

– Как ваше расследование? – спросил Панков. Шеболев молчал несколько секунд.

Какое расследование? Расследование убийства Ибрагима Маликова завершено. Исполнитель теракта – Казбек Магомедгазиев, заказчик – Ваха Арсаев. МВД настаивает на этой версии. Гамзат Асланов – тоже. Мое начальство не хочет с ними ссориться.

Челюсть полковника агрессивно захлопнулась, как крышка шкатулки, и Панков заметил, что Шеболев опять обгорел, а рыжеватые волоски, покрывавшие его полные руки, совсем выцвели на солнце и стали цвета солончака.

Некоторое время они ехали молча. Дорога была горная, крутая, и Панкова укачивало на поворотах. Когда девять лет назад Панкова везли по этой дороге со скрученными скотчем руками, был такой же август и такая же жара.

– Кстати, – спросил Панков, – что это за история про кровную вражду между Ниязбеком и Сапарчи Телаевым? Ну, который глава «Авартрансфлота»?

– Ниязбек убил его сына, – ответил Шеболев.

– Как?!

Полковник истолковал изумленное восклицание как вопрос и пояснил:

– Из «стечкина».

– Давно?

– Пять лет назад. В Москве. Ниязбек приехал в какой-то ресторан, и когда он выходил из машины, он так резко открыл дверь, что стукнул этой дверью машину Арсена. Тот начал возмущаться. Ниязбек спросил его: «Что ты хочешь? Тут работы на пять долларов. На, возьми двести». Арсен был пьян и ударил его по руке, так что деньги вывалились в грязь. Начался скандал. Прибежали менты. Арсен был такой пьяный, что они хотели его забрать. Ниязбек поднял деньги из грязи, отдал их ментам и сказал: «Мы земляки, сами помиримся». После этого менты уехали, а Ниязбек пошел в ресторан. Он сидел там полтора часа с какими-то русскими ребятами, и когда он вышел, было уже полвторого ночи. Арсен ждал его с тремя людьми снаружи, и как только Ниязбек вышел, Арсен выстрелил в него. Пули попали Ниязбеку в живот и в шею. Ниязбек упал, а Арсен и его люди стали расстреливать русских. Тут Ниязбек очнулся, закатился под машину и стал стрелять в них. Троих он убил, а четвертый убежал. Потом Ниязбек сел в машину, затащил туда русского парня и поехал в больницу. Русский умер, а Ниязбек выжил.

Панков молча переваривал эту информацию.

– Значит, Сапарчи хочет убить Ниязбека?

– А черт их пойми, что он хочет, – отозвался Шеболев, – этот народ никогда не поймешь. Вроде бы помирились они. Шейх какой-то в горах их помирил. Ниязбек даже поддержал его на выборах.