Михаил Нестеров - Черный беркут

Расстояние до цели — семнадцать метров, и Николай удовлетворенно отметил, что вывел из строя обоих боевиков. Один из них упал сразу, словно его сбили с ног мощным ударом. Второго отбросило к ноздрястой скале, он все еще сжимал в руках автомат, хотя его безвольное тело начало скользить вниз.

Кавлис дал по нему еще одну очередь и спустился ниже.

Он не давал боевикам возможности сориентироваться и вести прицельный огонь. Сейчас они в четыре ствола дробили пласт горной породы.

А вот теперь хорошо.

Стреляя как бы снизу вверх, майор прострелил спины двум боевикам и ринулся за прежнее укрытие. Пули тотчас просвистели над его головой. Стреляли двое. Один из них — Безари.

Расмон резко обернулся на звук выстрелов. Несколько пуль просвистело в непосредственной близости от его лица. Они прошили двоих его людей. Один затих сразу, другой, падая, нажимал на спусковой крючок «узи». И снова пули пропели возле лица, только теперь Безари угрожал свой же воин. Он, почти не целясь, выстрелил в его сторону. В живых остался только один боевик. Боковым зрением Безари поймал перемещение противника.

Николай пригнулся и почти в открытую, показывая свою спину, побежал вдоль укрытия. Упал и тут же развернулся на животе, сползая вниз.

Безари с товарищем непрерывными очередями крошили камни, провожая Николая, но тот уже двигался в обратном направлении, на прежнее место, откуда так удачно сбил двух боевиков. И с той же точки прицельными выстрелами успокоил последнего боевика Безари.

Вот теперь они остались вдвоем.

Николай проделал прежний маневр, направляя Безари по ложному пути, а когда скрылся за пластом, продолжил подниматься.

Безари ждал его внизу и ничего не понял, когда сверху на него обрушилось крепкое тело. Живой клубок прокатился по каменистому откосу.

Сильный Безари сумел оттолкнуть нападавшего и встать. Но автомата не было. Он лежал в нескольких шагах от него.

Сейчас бандит видел глаза противника — карие, почти черные. Переносица и щеки, посеченные острыми осколками камней, кровоточили; кожа на руках не пузырилась буграми мышц.

Бесстрашно сближаясь с коренастым таджиком, Кавлис нанес ему сильный удар в переносицу. Шагнув вперед, отклоняя тело назад, послал мощный удар ногой в грудь.

Николай «пробил» Безари. Натренированный взгляд майора никогда не смотрел в точку удара, он проникал дальше; в данном случае он как бы смотрел за спину противника, и нога послушно и глубоко ушла в нужную точку.

Безари, тяжело охнув, согнулся пополам и по инерции отступил на пару шагов. Кавлис снова оказался рядом. Удар рукой в левый висок, в то время как глаза смотрят на правый. Голова Безари дернулась, и он грузно опустился на колени. Рука наконец-то добралась до кобуры. Вставая, он потянул клапан.

— Отстрелю руку, — пообещал Кавлис, стоя от Безари в двух шагах и отступая еще на один. Теперь его ладонь сжимала рукоятку пистолета. Ствол на уровне глаз.

Таджик отдернул руку от кобуры.

— К машине! — приказал майор.

Безари не тронулся с места.

Николай, не колеблясь, прострелил ему плечо.

— К машине!

Таджик схватился за руку и стал медленно опускаться.

Кавлис поднял его на ноги, прострелив вторую руку.

— К машине!

Безари попятился.

— Бегом, сука!

Николай гнал полевого командира, стреляя тому под ноги. Безари кинулся было к уцелевшей «Ниве», но его, словно вожжами, подхлестнула очередная пуля, пробившая левую руку.

Он остановился в двух шагах от горящей машины, когда позади раздалась команда «Стой!», и повернулся к Кавлису. Глаза бандита источали страх. Человек, который стоял перед ним, оказался невероятно сильным. И сила была в его смелости.

Безари предчувствовал свой конец, но у него не хватило решимости уйти из жизни достойно. Кровь сильными толчками уходила из ран, ее потеря лишала его последних сил — физических и моральных. Он боялся потерять сознание, ибо знал, что это навсегда.

Кавлис не мешкал, Сейчас он поставит заключительную точку — без дешевого финала, без пустой обвинительной речи.

Майор стремительно шагнул к Безари, отрывая от земли опорную ногу. Другой ногой, в стиле Ремеза, ударил полевого командира в грудь.

Тело Безари ударилось о дверцу переделанной под открытый джип «Нивы». Какой-то миг он балансировал на спине. Раскаленный металл жег поясницу. Безари невольно дернулся и повалился в салон, в самое пекло.

Ноздри Кавлиса затрепетали, лицо сотрясалось в нервных гримасах.

Безари отчаянно пытался выбраться из горящей машины. Горела его борода, головной убор. Простреленные руки отказывались служить. Свинец в них жег его больнее, чем огонь, который пузырями вздымал кожу на его лице, сушил глаза.

Издав предсмертный рык, Безари уронил голову на грудь.

Николай, продолжая смотреть на горящее тело, вложил пистолет Ремеза в кобуру.

«Пикник без шашлыка — это не пикник».

Кавлис, как бы соглашаясь с Алексеем, тихо произнес:

— Пусть птицы порадуются жареному мясу.

Он отошел на несколько шагов и устало опустился на землю.

Со смертью Безари душа майора спецназа освободилась от чувства неудовлетворенности, мучившего его. На прощанье оно улыбнулось глазами Алексея Ремеза.

«Все правильно, — размышлял он. — Все сделано правильно».

Николай просидел довольно долго. Печальный взгляд зацепился за трещину в скале и, кроме этой чернеющей щели, не видел ничего вокруг. Лишь когда до него долетел звук работающего двигателя, он перевел взгляд на дорогу.

Юсуп Худойкулов предостерегающим жестом остановил своих людей и не спеша приблизился к майору. Они с минуту смотрели друг на друга, не проронив ни слова.

Юсуп не знал, как выглядит майор Кавлис, о котором ему рассказывал Мирза Назрулла, но, наверное, это он. «Девятый год в спецназе», — сказал ему Мирза. Об этом нетрудно было догадаться, достаточно только посмотреть на трупы боевиков Безари, половина из которых продолжала тлеть, распространяя тошнотворный запах.

Полевой командир подошел к «Ниве», внимательно всмотрелся, щуря глаза от едкого дыма, и подозвал двух человек. Обмотав руки тряпками, с отвращением они вытащили тело Безари из машины.

Одежда на нем полностью сгорела, тело покрылось темно-коричневой, почти черной коркой. Выгоревшие губы открывали два ряда золотых зубов. Сквозь них, как начинка из пирога, выкатывалась горячая белесая жидкость, словно сердце Безари выталкивало наружу обесцветившуюся кровь.

Худойкулов недолго созерцал останки своего собрата, однажды предавшего его, и снова подошел к Кавлису.

— Освободи себя от оружия, — на восточный манер приказал он.

Кавлис расстегнул замки разгрузочного жилета и бросил его на дорогу.