Михаил Нестеров - Слабое звено

Как бы то ни было, подполковник был близок к успеху. Озвучивая последний этап, самолет с Султаном Амировым на борту шел на посадку.

В сумке поверх денег лежали автоматы «клин». Телохранители отложили пистолеты и вооружились автоматами.

Под глазом Шамиля забился нервный тик. Слегка заикаясь, он хрипло спросил:

– Все п-помните? Не приведи вас господь подстрелить Султана! Он мне нужен живой, только живой!

Один из охранников взял в руки сумку. Маленький автомат затерялся в складке поверх сумки. Он подхватил ремни сумки так, что рука едва не касалась оружия. Другой дагестанец приготовился к ведению огня через опущенное стекло приоткрытой дверцы.

Самолет останавливал свой бег, а Костя ехал по бетонке рядом до полной его остановки. Открылся люк, в освещенном проеме показались Марковцев и Мезенцев. Они подтолкнули к выходу Султана, взяли его за руки, опуская за борт и сокращая расстояние до земли до минимума.

Все, Султан уже на земле, правда, прихрамывает, видимо, подвернул ногу.

Вслед за ним на бетон полетела сумка с деньгами, потом с оружием. Теперь настал черед Мезенцева. Марковцев же, как командир корабля, покидал палубу последним.

Сергей не успел еще выпрямиться, как Костя, находящийся он него в трех шагах – ближе приблизиться не рискнул, – выстрелил в него. Затем дважды в Валентина, потянувшегося к сумке. Потом снова сместил ствол в сторону Марковцева и нажал на спусковой крючок.

Костя действовал хладнокровно. Главное – внезапность, буквально обезоруживающая: ни Валентин Мезенцев, ни сам Марковцев во время неожиданной атаки не держали в руках оружия.

Горохов боялся Марка, опасался смотреть в его лицо, когда остановился у него в ногах. Ствол пистолета направлен в левую сторону груди. Сергей еще пытался дотянуться до «вальтера», торчащего за поясом, но движение руки было уже вялым, на лице застыла обреченность человека, муки которого перед кончиной нестерпимы.

– Сергей, ты очень опасный человек, – перекрикивая рев турбин, бросил Костя. И напомнил Марку его же предупреждение, немного его перефразировав: – Лучше иметь дело со всеми людьми Наурова, чем с одним тобой.

Костя выстрелил Марковцеву в сердце, подхватил сумку с деньгами и поспешил к машине.

– Стой! – крикнул он, когда Султан судорожно вцепился в ручку дверцы «Ауди». – Ты поедешь в другой машине. Беги прямо к КДП, тебя встретят.

Костя завел иномарку и выехал с территории аэропорта по едва приметной дороге, заросшей травой. Двести метров по ней, и водитель свернул на основную. В зеркале заднего обзора он увидел габаритные огни машины, которая на выезде с Первомайского поджидала Султана Амирова.

Горохов усмехнулся. Он рисковал меньше всех в этой операции, а заработал больше других. Он взял все деньги, пять миллионов, а доля из окончательного расчета за освобождение Султана казалась ему сейчас смехотворной. И кто отдаст деньги? Людям Шамиля проще убить последнего участника операции, последнего свидетеля.

Но он буквально обвел их всех вокруг пальца. Вот и скрылись из виду огни машины, зато впереди их стало множество: Костя выехал на шоссе, чтобы слиться с потоком машин.

Проехав пару километров, он бросил «Ауди» и вдоль забора комбикормового завода вышел к железнодорожной станции.

Готовый в любую минуту потерять сознание, Сергей бежал по необъятному полю. Бежал на одной только воле, ибо крохотные остатки сил таяли с каждым шагом. На подсознательном уровне он выделил одно серьезное ранение и два пустяковых. К ним добавилась боль от попадания пуль в бронежилет. Правая сторона груди то горела огнем, то немела как от прикосновения холода.

Но главное – это ранение в левом боку, в не защищенном бронежилетом месте. Скорее всего, пули прошли навылет. Если бы пистолет Кости был заряжен остроконечными пулями, Марковцев был бы уже мертв. Такие пули не рвут нити баллистической ткани, а раздвигают их.

Сергей прижимал правую руку, закрывающую рану, локтем левой, проклиная многогектарную площадь аэродрома. Бурьян порой доходил до груди, затруднял даже не бег, а невыносимо тяжелое передвижение в этих зарослях, на которых беглец оставлял капли своей крови.

А в висках призывно и, несмотря ни на что, успокоительно стучало: «Больно – значит, ты еще жив».

В происшедшем он винил только себя, Костя действовал согласно своей натуре, и Марк дал ему возможность переиграть себя. Он не предчувствовал предательства, но не исключал его. Буквально в самом конце пути, когда до спасительного берега оставались считанные метры, Сергея захлестнула волна радостного возбуждения. Он чуть расслабился и поплатился. Это «чуть» – несколько мгновений, когда в руках не оказалось оружия. С ним он должен был приблизиться к машине Наурова и предостеречь дагестанца от возможного приступа жадности. Только возможного, все же Сергей хотел верить в порядочность Шамиля. Кавказцем двигали цели, где алчности не находилось места.

Трубка «Сименс», слава богу, не пострадала. Без радиомаяка, но телефон наверняка не сняли с контроля, и все разговоры сканировались спецслужбами.

Марк остановился и набрал наобум шестизначный номер. Ему ответил сиплый, как со сна, мужской голос:

– Да?

– Привет, – прохрипел Сергей в трубку. – Срочно приезжай за мной. Я в полутора километрах от Первомайского, на шоссе, в сторону города. Остановишься, посигналь, я выйду. Дело сделано, но меня подстрелили.

Нажав клавишу отбоя, Марковцев продолжил нелегкий путь. Он уходил в противоположную сторону от названного неизвестному абоненту места.

«На этот раз он не уйдет!» Побелевший от злости Кричанов до боли в суставах сжимал кулаки. Что-то положительное в этом деле, продолжившемся по комическому сценарию, промелькнуло, когда Марковцев связался по телефону со своим сообщником. По номеру определили его адрес и отрядили туда группу захвата. Место же, названное Марковцевым, взяли в плотное кольцо.

Теперь Марку не уйти, он в безвыходном положении, о чем свидетельствовал его звонок по сотовой связи. Собственно, он мог надеяться только на оперативность своего сообщника, на скорость. Ранен – да, члены экипажа и пассажиры самолета слышали и видели перестрелку. Раненый Марковцев тяжело, по словам стюардессы, бежал в противоположную от КДП сторону. Его товарищ был убит, третий же сообщник, встретивший товарищей огнем, умчался на машине, а Султан растворился в темноте позади командно-диспетчерского пункта.

Кричанов то и дело выслушивал доклады, неизменно начиная с вопроса: «Ну что?» Один раз напоролся на аналогичный ответ начальника ГУВД Попкова: «Ну и ничего!» Попков, конечно, оказался в дурацкой ситуации, когда разложил на земле мудреный пасьянс из охранников «Мегаполиса», но разве не в дерьме по уши оказался и ответственный за операцию? И генерал-майор ФСБ забрызгал слюной в трубку: «То была ваша идея о выброске с парашютами! Мне бы такое и в голову не пришло!» И совсем озверел, когда услышал совершенно спокойное замечание: «Но отвечать-то вам».