Михаил Нестеров - Спецкоманда №97

«Это не сон, это твоя жизнь».

Пустота, отвращение. Зависть. К бегущему капитану.

Глядя в глаза Бережному, Аденин вынул записку Колчина.

— Читай...

Алексей, взяв в руки клочок бумаги, с недоумением смотрел на товарища, на задрожавшие в уголках глаз слезы...

— Юрок, ты чего?

— Читай. Все сам узнаешь.

Дагестан, Пионерский

Проводив вертолеты Каспийского погранотряда взглядом и дождавшись капитана 2-го ранга Паникяна, Артемов вернулся в штаб. Проходя мимо дежурки, увидел в окошке, выходящем в коридор, Юрмина, стоящего вахту. Мичман разговаривал по телефону.

По телефону...

Полковник извинился перед начальником базы и снова потревожил Юрмина своим вторжением. Тот «свернул» разговор, положил трубку и выжидающе округлил глаза.

— Мы поговорили о капитане Колчине. А с Тульчинским ты знаком? — спросил Артемов, напирая. — Ты говорил с ним по телефону? Примерно в половине восьмого? Отвечать «нет» бессмысленно, Сергей. Я жду ответа.

«Черт! — занервничал Юрмин. Что же делать? Бегающие глаза от наблюдательного полковника не спрячешь».

— Давай, Сергей, не тяни, — поторопил его Артемов. — Я тебе помогу. Тульчинский звонил из Каспийска, так?

— Я не знаю, откуда он звонил.

— Я знаю. Он через тебя предупредил экипаж Климова. Так вот, о чем он предупредил, мы знаем оба.

— Да.

— И чтобы ты не колебался, он сказал, что... Ну, Сергей! Мне что, клещами вытаскивать из тебя слова? Он сказал, что работает на ГРУ... — Сейчас Артемов мог дословно пересказать телефонную беседу агента военной разведки и дежурного мичмана. «Порадовался» ли он за Влада, в котором взыграла совесть, замаринованная в коньяке?... Что-то похожее Михаил Васильевич испытал. Себе же заметил: «Не без этого». Однако на путь исправления стал слишком поздно. «Не мальчик».

«А был ли мальчик?»

Был. С камнем за пазухой. Отравленный сам и отравивший других. Яд поменял качества, но не стал менее убийственным. Он и на мичмана Юрмина подействовал соответствующим образом.

— Можно повторно выйти на связь с экипажем Климова? — спросил Артемов.

Голос мичмана прозвучал твердо:

— Они получили приказ не выходить на связь.

«Они получили, — отметил полковник, — а не „я приказал“. Похоже на уход от ответственности. Издали похоже. Подойдешь поближе, принюхаешься и уловишь запах дружной семейки».

— Радиостанцию выключили, — продолжил Юрмин. — От приказа они не отступят ни на шаг.

— А дальше? — продолжал напирать Артемов. — На что ты — сейчас я не говорю о Тульчинском — надеялся?

— Ничего хорошего я не ждал. И не жду.

— Ну что ж, спасибо за откровенность. А сейчас продемонстрируй мне, как и откуда ты выходил на связь с Климовым. Может, мне повезет.

«Это вряд ли», — заметил Юрмин.

Прикаспийская низина

Аденин бросил под ноги окурок и затоптал его ботинком. Нервно поиграв желваками, спецназовец жестко предупредил Бережного:

— Ты вне игры, Леха. Отойди в сторону и не мешай нам. Пойдешь за мной — я пристрелю тебя. Мне терять нечего.

Туши Свет затянул потуже бандану, поправил «разгрузку» и пошел по тропе. Вдоль своего высоченного серого забора.

Алексей сидел в гудящем облаке комаров, не шелохнувшись. Сказать, что откровения Аденина потрясли его, значит, ничего не сказать. Глядя в спину удаляющемуся товарищу, Земля ощутил в груди острую жалость к нему. Сквозь соленую муть, выжигающую глаза, он видел обреченного больного. После исповеди. В канун последнего причастия. Сделавшего свой выбор.

— Юрок! — крикнул Алексей. — Погоди! Нельзя так, слышишь?

Земля ринулся вдогонку.

Аденин, разворачиваясь и припадая на колено, дал поверх головы Бережного автоматную очередь.

— Назад, Леха! Это последнее предупреждение.

Алексей инстинктивно упал на землю. Так же по инерции сменил позицию перекатом, благо высокая трава позволяла. Взял автомат на изготовку. За расплывчатой мушкой — четкая фигура Аденина. Даже видны его глаза. Под сурово сдвинутыми бровями они казались абсолютно черными. Как дырки.

— Все равно я пойду за тобой.

Туши Свет не маневрировал, ведя огонь, не менял позиции. Расстреляв один магазин, хладнокровно вставил другой. Придавил спусковой крючок. Пули свистели над распластавшимся Бережным, косили камыш и выбивали из него пух. Свинец методично прижимал Алексея к земле; еще немного, и пули начнут шаркать по униформе. А он не может открыть ответного огня. Лишь пару раз дал навскидку короткую очередь.

Дождавшись ответа, Земля вскочил на ноги и сделал короткую перебежку, механически отсчитывая, как учили: «И раз, и два, и три». Все, пора падать. Проворной ящерицей Алексей юркнул в густую поросль. После очередной форсированной очереди вскрикнул и затих... Через неплотно прикрытые веки видел осторожно крадущегося к нему товарища. А палец замер на спусковом крючке.

— Помоги! — громко простонал Алексей. Он надеялся, что с близкого расстояния сумеет стреножить Аденина. Если Туши Свет плевал на капитана, то Земля — вот сейчас — плевал на Аденина. Он не был в его шкуре и не мог понять его настроения и чувств. Ему казалось абсолютно справедливым, если здесь прольется совсем немного крови. Чуть-чуть. Что дальше — Алексей не знал.

А дальше случилось самое страшное. Земля был готов к тому, чтобы прострелить Аденину предплечье... А Туши Свет одним быстрым движением убрал автомат за спину, другим — выхватил из-под колена нож. И сильно оттолкнулся, замахнувшись вооруженной рукой... Он словно завис в прыжке, когда пули вспороли униформу на его груди.

Юрий Аденин — специалист «широкого профиля» и просто хороший боксер — не оставил Алексею Бережному ни одного шанса.

Военно-морская база «Дельта»

— "Центр" — «Седьмому», «Центр» — «Седьмому», — не переставал передавать радист, прижимая наушник к уху и чутко вслушиваясь в эфир. — «Седьмой», ответь «Центру». — Он покачал головой и посмотрел на полковника Артемова. — Бесполезно, товарищ полковник, они не отвечают.

Жаль...

Артемов бы нашел слова для Клима, для каждого бойца группы. Причем ничего не обещая. В противном случае мог нарваться на ответ сержанта: «Мы сыты по горло. Однажды нас накормили обещаниями». И был бы тысячу раз прав.

— Продолжай выходить на связь, — сказал полковник радисту. — Пока батареи не сядут. Охрипнешь или оглохнешь — позови сменщика.

Сейчас все надежды Артемов связывал со связью — такая вот связь. Другие радикальные меры предпринимать было нельзя. Что бы ни случилось, нужно дожить до утра, дождаться генерала Паршина. Что потом?... Артемов не был уверен в том, что сам не раскроет перед Паршиным карты. Плевать на очередность, на приоритеты. Наверное, он не будет знать, что произошло в полевом лагере военно-морского центра, лишь представлять более или менее реальные «картинки». Не опоздать бы... А как успеть? Тоже вопрос.