Михаил Нестеров - Спецназ не сдается

Где Крекер? А собственно, не все ли равно? Нужно остановить араба и осетина, наплевав на их недоуменные физиономии. Так и так удивлять их, к сроку или нет, уже не важно.

Яков повернул голову. Перед ним стоял Алексей Шумилов. Сколько его не было? Двадцать, тридцать минут? Или час? Моравец давно потерял счет времени.

Трудные переговоры? Наверняка. Но каков результат? Якову очень хотелось, чтобы Саша Большой дал согласие. Жаль, нельзя поговорить с Джеком. Ему труднее всего принять решение, у него семья, ребенок («Наташка второго носит»). Но риск стоил того, чтобы однажды встретить их на одном из островов Карибского бассейна. Встретить богатыми, очень богатыми. Провести на палубу своей яхты и с белоснежного борта ее показать на живописный берег, на утопающую в зелени виллу, на диковинных птиц, перелетающих с дерева на дерево...

Никто бы не отказался от этого, никто. Разве что выносливый, как арабский скакун, сумасшедший, у которого еще остались силы стоять у паперти своей ненормальной родины и коситься на здоровенный экран, из которого льется кровь, гремят взрывы, валит дым горящих лесов, замерзают старики и дети, плачут голодные старухи; слушать комментарии к ним сенаторов, депутатов, прокуроров...

«Ну что, Крекер?» — спросил глазами Моравец.

— Он занял место у лифтов. Как ты и просил. Все.

Слава тебе, господи!

Вот он, момент истины.

За ним навсегда останутся телевизионные глаза своей душевнобольной страны и откроются врата страны грез.

Этот момент растянулся надолго. Али-Шариф успел набрать лишь несколько цифр, а перед глазами Якова Моравеца пронеслись две жизни: та, которую он прожил и оставлял, и та, к которой он стремился и отчетливо видел.

— Алан, — громко и хрипло позвал капитан осетина. — А ну-ка, блин, вали из-за стола! А ты кончай стучать по клавишам, — чуть тише по-английски добавил Яков, глядя в глаза повернувшегося к нему миллионера.

Все повторилось, как в кают-компании ильясовской яхты: один не понял ничего, другой понял все.

— Яков, не делай этого, — еле слышно, с дрожью в голосе попросил осетин.

— Не делать чего?

— Если денег на счетах не окажется...

— Кто это сказал? Крекер, смени-ка его. Он, я вижу, держит нас за дурачков. Переведи на каждый счет по доллару. Куда перевести остальные, ты знаешь.

Моравец шагнул к столу и направил ствол пистолета на Боциева.

— К стене! Руки назад! Ноги на ширину плеч. И только попробуй дернуться!

Дергаться бесполезно, рассудил осетин, выполнив приказ.

— Отвечай, что ты должен был сделать после перевода денег? — спросил капитан и бросил взгляд на Крекера. Алексей, заняв место Боциева, с ходу включился в работу.

— Связаться с Козыриным по спутнику.

— Для чего?

— Для того, чтобы быстро убрать деньги и перевести их на счета фонда.

— Какого фонда? Мне каждое слово надо из тебя вытаскивать?

— Точно не знаю. Кажется, его контролирует Комиссия по благотворительности. Во главе стоит Воеводин. Там у него все схвачено — он начинал с фондов.

— Дальше?

— Все.

— Спроси, почему я тебе не верю?

Диверсант до мозга костей, Яков понял, что одним звонком дело не закончится.

И тут он вспомнил о стюарде, которого вопреки рекомендациям командира группы все же привлекли к делу. И он ничем не помог, он знал слишком мало, чтобы оказать помощь. Или слишком много?..

* * *

Освободившись от опеки, Али Мохаммед спустился в трюмный отсек и прижался спиной к холодной переборке. В его взгляде, устремленном в никуда, отражалась пустота грузовой палубы, но сам взгляд иранца не был пустым. В нем пока еще теплилась осмысленность. Его душа была переполнена переживаниями, голова трещала от воспоминаний. Что порождало в груди нетерпение. Али казалось, что он никогда не дождется звонка. Он часто вынимал спутниковую трубку с массивным адаптером и, проверяя ее работоспособность, нажимал на красную кнопку. Клавиши тут же отзывались желтоватым огнем и гасли — нехотя, словно умирали. Как бабочки поздней осенью, сравнил Али. Они медленно складывают крылья и замирают. Одни до весны, а другие навечно.

Как и он.

Вдруг ему в голову пришло, что здесь, в сыроватом трюме, за толщей металла сигнал со спутника может не пройти. И пульт дистанционного управления может дать сбой.

И Али, забыв об осторожности, ринулся наверх. «Главное, — метались мысли в его зомбированной голове, — чтобы разнесло шарнирные опоры в верхней части». Поскольку именно на них удерживается многотонное забрало.

Москва

Контр-адмирал Бушуев догадался, «что задумали эти стервецы из парламента»: как и Козырин в свое время, он внимательно изучил шифровки от Турка и пришел к определенному выводу (заодно припомнил информацию о «губернских» финансовых махинациях Воеводина, просочившуюся в прессу в далеком 1994 году, наряду с обвинениями в связях с Бадраном Ильясовым). Версию с «киносъемкой» на «Мавритании» контр-адмирал отмел, хотя некий резон в этом прослеживался — убрать с политической дороги пару негодяев-парламентариев. Зацепка — это, конечно, Абдель Али-Шариф с его миллиардами. Без него никакие «саммиты» невозможны. Они хотят взять деньги на лайнере, не отходя от кассы, думал адмирал. Ночь. Шейх спит и видит надежные запоры на своих банках. Но открываются они легко, для этого нужен не хороший хакер, а проктолог с рукавицей.

Так, а что дальше, размышлял Бушуев, гоняя желваки. Взрыв? Ведь могут потопить посудину вместе с диверсантами и пассажирами. Как говорится, все концы в воду. Стало быть, на борту должен находиться исполнитель.

С одной стороны — глупость. Наши суда обеспечения будут у американских спутников-шпионов как на ладони. Снимут все и предъявят претензии — справедливые, нет ли, не суть важно. С другой стороны — за вагон золота можно пойти и на такой риск. Тем более, ответственности сенаторская команда не несет, весь груз ляжет на плечи военно-морской разведки.

Вошел адъютант, проговорив на ходу: «Разрешите?», и положил перед шефом лист бумаги.

— Наконец-то, — проворчал Бушуев. Наконец-то он получил ответ на свой запрос. Радиограмма от военно-морского атташе была короткой. Ну хоть что-то, считал контр-адмирал, отдавая должное выпускнику 1-го факультета «Консерватории» (на языке военных разведчиков — Военно-дипломатическая академия).

Али Мохаммед, 1968 года рождения, уроженец города Энзели. Женился в 1991 году. Его жена и десятилетний сын Халил погибли 14 ноября 2002 года в Палестине во время взрыва автобуса. На пароме «Мавритания» работает с 1996 года — из них первые два года поваром в ресторане. Проживает в Западном Энзели. По характеру замкнут, доверчив...

* * *

Для разведчика мелочей не существует. Для такого опытного, как Бушуев, — тем более. Как не существует и совпадений. Бушуев не стал задаваться вопросом, «можно ли связать факт гибели семьи иранца с интересом к нему Турка». Просто это стало одной из версий. Бушуев, не выпуская шифровки из рук, в первую очередь стал искать аналоги — первый и часто дающий положительные результаты шаг. И без труда припомнил схожий случай.