Михаил Нестеров - Спецназ не сдается

Оба бывших офицера вышли из приемной сенатора и зашагали по широкой лестнице.

— Так ты в мэрию? — спросил Козырин товарища.

— Да — отвезти какое-то письмо, — небрежно ответил Никитин.

Стратег из сенатора никакой, скривился Виталий. Он со стопроцентной уверенностью мог сказать, что на конверте выписан его смертный приговор. Отчасти это подтверждалось откровениями «честного» сенатора, в окружении которого возникла нездоровая атмосфера.

Здесь, в здании Совфеда, Козырин был в относительной безопасности, но стоит ему выйти за порог, как его «неприкосновенность» тут же закончится. «Ирония? — спросил себя Виталий. И ответил, невольно вспомнив о лоне Вечности: — Безусловно».

— Зайдем в туалет? — предложил он Никитину.

«Почему бы и нет?» — пожал плечами бывший десантник.

В здании Верхней палаты начинался ремонт, и в туалете на втором этаже никого не было.

— Я быстро, — пообещал подполковник, подходя к писсуару. И даже пошутил: — Хорошее место пересчитывать свои миллионы и прятаться от президента.

Стоя спиной к Никитину, Виталий быстрым движением выхватил из кармана френча пистолет и резко развернулся.

Майор-десантник среагировал моментально, как кобра. Он ногой выбил пистолет из руки своего босса и головой вперед ринулся на него. У Виталия, получившего тяжелейший удар в грудь, перехватило дыхание. Фактически он не сопротивлялся, когда майор развернул его и припечатал лицом к кафелю. Потом быстро, словно выстрелил, выдернул из брюк ремень.

Наверное, только он и еще с десяток профессионалов умели душить жертву таким способом. Набросив на шею Виталия ремень и удерживая его двумя руками, десантник начал крутиться вокруг своей оси, стоя позади жертвы, подныривая под свои руки. А петля с каждым вращением становилась все туже, пока наконец не сомкнулась вокруг вспухшего горла подполковника. И последнее усилие, последний смертельный «пируэт».

Козырин отчаянно боролся за жизнь. Но вся борьба вылилась в безуспешные попытки напрячь горло и просунуть под ремень пальцы. Он нелепо перебирал ногами — коротко, словно сучил ими в нетерпении. А зубы кромсали далеко высунутый язык... Но вот его мышцы разом обмякли, подбородок коснулся груди, а мертвые глаза уставились на мокрые штанины брюк...

Толкнув ногой дверь в кабинку, Никитин втащил туда тело своего бывшего начальника и закрылся изнутри. Приведя дыхание и одежду в норму, он, прислушавшись, перепрыгнул через дверь.

Воеводин посерел, выслушав майора; рубашка в районе подмышек моментально намокла. Но в ступоре он находился недолго. Указав на двустворчатый шкаф в своем кабинете, сенатор первым подал пример, выбрасывая из него папки с бумагами и пачки с периодикой. И бросал отрывистые фразы:

— Вызывай своих людей. Я позвоню в охрану... чтобы вас выпустили... с этим гробом. — Чертыхнувшись, он вышел в приемную и отпустил своего секретаря.

Никитин поморщился, когда Воеводин прошел мимо: от сенатора нестерпимо разило потом.

Через час Виталия Козырина вынесли из здания Совфеда в шкафу. Эта история закончилась для подполковника тем же, с чего и началась — мебелью сенатора Воеводина.

Сидя на переднем сиденье «Газели», Михаил Никитин вынул из кармана конверт и еще раз прочел: «В.К. больше не нужен».

Скомканная бумажка полетела на дорогу и заметалась среди автомашин.

«Газель» свернула с Каширского шоссе на 43-м километре и проехала в сторону кладбища. Хорошее место, одобрил Никитин: лес, уютный погост, щебетанье птиц. Поплевав на руки, он взял в руки лопату...

Дагестан

После «шила» в душной каюте Сергею снились кошмары. Он хватает Боброва за китель и орет в его обезображенное взрывом лицо: «Яков жив?!» — «А куда он денется? У него большие деньги». — «Ради них он бросил жену!» — «Твои личные мерки велики для этого негодяя». — «Чего?! Чего ты сказал?!» И Сергей, размахнувшись, бьет в окровавленное лицо каперанга. Но кулак уходит в пустоту. А Бобров уже далеко, его почти не видно, и еле слышно доносится его голос: «Сергей, ты не знаешь, что такое трактет?» И смеется, гад: «Трах! Тет! Трах! Тет!»

Олег Бобров, ступив на дебаркадер, ответил на приветствие вахтенного и спросил, на месте ли капитан траулера. Парень чуть задержался с ответом. Вчера на «Моравеце» на всю мощь врубили магнитофон и до полуночи с лодки неслись песни «Виагры» («...ты ушел через дверь балконную, до свидания не сказав»), девчонкам помогал, как мог, нестройный хор голосов подвыпившей команды, ночью кто-то пару раз выстрелил фальшфейером. Трудно представить, что подпевал целым трем сексапильным дивчинам и стрелял малость депрессивного вида Сергей Перминов. Так что матрос ответил:

— Вряд ли, товарищ капитан 1 ранга. Да вы посмотрите сами.

Бобров посмотрел и нашел Перминова в каюте: с опухшим лицом, спящим в носках и мятой рубашке. Едва разлепив глаза и узнав в прибывшем Боброва, капитан сунул в рот сигарету. Олег поморщился. Когда они поднялись на мостик, каперанг спросил:

— Дошел до ручки? Или отрываешься напоследок?

— В ресторане гулял. С подругой, — серо сострил Сергей. — Знаешь, кто был у меня вчера?

— Ну? — кивнул каперанг.

— Яшкина жена.

— Представляю, что здесь было, — с долей безразличия посочувствовал товарищу Бобров.

— А у тебя какие новости? Нашел его?

— Нашел, — ответил Олег, улыбнувшись.

— Врешь!

— Сам видел. Лежит в сухом доке. Но без ремонта не обойтись. Носовая и кормовая батареи пришли в негодность, насос дифферентной цистерны придется перебрать, заменить шланги на баллонах, загубники. А так все в норме.

— Плевое дело! Сегодня же хочу на него посмотреть, — заторопился Сергей, — Спускайся в рубку, я скоро.

— Да нет, — отказался Бобров, — я на свежем воздухе постою.

Спустившись в каюты, Перминов не без труда узнал в одном из спящих Эдика Королева. Бывший оператор контрольно-измерительного поста главной энергетической установки подводной лодки спал с открытым ртом и в промежутках подергивающихся век показывал белок. Жуткое зрелище.

— Вставай, Эдик, — Сергей с трудом растолкал спеца по энергетическим установкам, для которого вот только сейчас начиналась основная работа; ремонт и покраска траулера — все это дерьмо собачье, этим мог заняться любой безработный моряк. Перминову была нужна команда, и он собрал ее. Неважно, что Эдик давно уволился в запас и ходил простым моряком, ставил по ночам сети, уходил на быстроходном суденышке от пограничников и рыбнадзора: специальные навыки, которые ему дал флот, не забудутся никогда.

Вторым поднялся бывший оператор электронно-вычислительной техники Василий Игнаткин: это он вчера тревожил безоблачное небо пуском фальшфейеров. Третьим разлепил веки машинист-турбинист подводной лодки Леонид Нефедович, уволившийся в запас в звании старшины второй статьи.