Михаил Нестеров - Убить генерала

— Нашли Хворостенко. Отыскали его у «южанина» — Саши Сальникова. Еду на задержание. Извини, Коля, некогда.

— Везет тебе... — едва не скрипнул зубами Терехин.

— ...кто везет, — донесся до него голос коллеги.

— Но Крапивина возьму я, — тихо ответил полковник. И едва сдержался, чтобы не рвануть вслед за «далматинцами», которые покидали «насиженные» места: кто-то уже в «брониках», кто-то набрасывал их на ходу. Рвануть, чтобы ответить на неожиданный выпад: Далматов приведет Хворостенко, а Терехин — Крапивина. И неизвестно, чей трофей окажется ценней. Крапивин — не простой исполнитель, его голова набита преступной идеологией. Он в сто раз опасней военного прокурора.

«Ну и кому все это объяснять?» — Николай едва не развел беспомощно руками и отчего-то вспомнил «конфетку»-Лосева.

Он вернулся в кабинет, хлопнув дверью.

Терехин собрал приличную коллекцию аудиокассет. Их уже сейчас можно было сгребать лопатой и бросать в топку.

— Нужно избавиться от записей, — сказал он, обращаясь то ли к себе, то ли к майору Соловьеву. И добавил: — Не дай бог...

Вадим без труда понял, что стоит за многоточием. Случайно наткнулись на преступника, случайно узнали о его планах, случайно разоблачили, случайно задержали. Обидно. До некоторой степени.

Но так всегда и получается. Постовой случайно задерживает преступника, держа в голове ориентировку о сотне ему подобных. Это и есть часть оперативной работы. За нее дают медальки, звездочки, сажают в более удобные кресла. Главное, как все это преподнести, каков будет финал.

— Сожги кассеты, — приказал полковник Соловьеву.

— Коля, — запротестовал Вадим, — эти записи могут быть учтены как реальное свидетельство фактических событий.

— Именно поэтому и нужно избавиться от них.

— Я так не думаю.

— Мы в одной упряжи, бежим вместе. Из нас двоих должен думать только один. И пусть этим человеком буду я.

Майор покачал головой. Он не узнавал своего шефа.

* * *

Паспорт. Дело с паспортом для Виктора начало затягиваться с первой минуты. Мария на своей шкуре поняла, как могут взять в оборот чиновничьи заслоны. Плохо помогали многочисленные связи и деньги. Сложилось такое чувство, что потеряла имя, вес, способность улаживать дела одним визитом, одним звонком. Все отвернулись от нее, словно узнали, с кем она — не по правилам — общалась последнее время и что делала. Поякшалась, одним словом. Плюс новые инициативы Министерства иностранных дел и новые правила игры в ОВИРе. Который вот-вот перестанет существовать, захлебнется в очередном федеральном агентстве, как в дерьме.

Десять раз слышала заговорщический шепот: «Для вас, Мария Александровна, все, что угодно». Видела шальное чиновничье косоглазие: «Без проблем!» Заполняла какие-то бланки и формы, и всякий же раз там находили ошибки. Тут надо было писать печатными буквами, а тут — наоборот. Причем кого-то мало волновало, что печатные буквы пишет не та рука и расписывается другая. Что Мария совсем не похожа на длинноволосого парня с темным контуром бородки-эспаньолки, изображенного на фотографии.

ФИО... наличие... привлечение... отношение... родители...

С ума можно сойти. Как будто нельзя просто взять деньги и выложить на прилавок готовый товар. Перестраховщики хреновы! Ругалась, но прекрасно понимала, что все это — показуха. Паспорт можно сделать за полчаса, даже меньше. Но то не укладывалось в смету. Пять «штук» баксов плюс рубль за бланки за несколько минут не зарабатывают. С недавних пор. Все, буквально все вдруг полюбили свою работу, которая должна приносить радость, иметь хоть какие-то творческие корни. Без этого любая работа — дешевая штамповка.

Завтра, сказали ей в очередной раз. Но Мария вдруг поняла, что именно завтра она получит на руки долгожданный документ.

Уже завтра она помчится в турфирму «Арбатские ворота», где действительно без проблем закажет и получит все, чего захочет: билеты, визу, путевку, даже льготы, будь они прокляты! Туристической фирмой заведовала ее хорошая подруга, проходившая стажировку в Англии. Она частенько надевала тряпки от M&D. Штучный товар, «меченый».

Как и сам Виктор. Он несколько раз примерял парик из натуральных волос; ничто не говорило о том, что это подделка. Даже Марии казалось, что это его волосы, что ему идет такая прическа. Правда, в парике он смахивал на Олега Лосева, воспоминания о котором кривили губы девушки.

Когда Юрий Хворостенко был юным и здоровым и не помышлял о карьере военного, он подрабатывал рытьем колодцев. Однажды решил перекурить, не вылезая наверх. Закурил и едва не задохнулся на дне шестиметровой ямы. Дым повис плотным туманом и не рассасывался; его невозможно было разогнать, как если бы это была вода. Странное и страшное чувство испытал Юрий. Простой сигаретный дым мог задушить его так же легко, как серо-черные облака пожарища. Он карабкался наверх, в кровь сбивая руки; веревка обжигала ладони и вздымала на них водянистые пузыри... Потом долго смотрел на дно колодца и не видел дна, лишь сизый дым, простирающийся до самой бездны.

С тех пор он никогда не курил в колодцах, но то ощущение, сравнимое с прикосновением смерти, время от времени напоминало о себе.

Двухэтажный коттедж Саши Сальникова был взят в кольцо бойцами спецназа. Хворостенко видел их и проклиная все на свете, порывался сдаться.

Саша Сальников был настоящим боевиком. Он держал в руках десантный вариант «Калашникова», мог в любой момент схватить со стола или поднять с пола «лимонку» и швырнуть ее за окно. Под рукой «эргэдэшки» — это для боя в помещении.

— Саня, положи оружие! — шептал бледный прокурор.

— Совсем окосел?! — Саша схватил старшего товарища за шиворот. — Не видишь, что им ни арестованные, ни пленники не нужны?

Это было видно по экипировке и количеству спецназовцев. Фактически они представляли собой армейский спецназ: вместо пистолетов-пулеметов, удобных при штурме в городских условиях, в тесных помещениях, на коротких дистанциях, спецназовцы были вооружены «валами», прошибающими каски и бронежилеты всех типов. Сальников узрел в руках одного спеца РПГ, хотя танков поблизости не наблюдалось.

Вместе с Сальниковым и прокурором спецназовцы блокировали в коттедже еще шестерых боевиков. Едва Евгений Далматов прибыл на место, как раздался первый залп из гранатомета. Кумулятивная граната разнесла центральную дверь в щепки, еще несколько гранат вышибли стекла, и в бреши полетели заряды со слезоточивым газом. Спецназовцы надели противогазы и пошли на штурм здания. Они поднимались по лестницам, приставленным к кованой ограде, и спрыгивали во двор. Одна группа взяла под контроль двери и окна, бойцы другой группы входили в задымленное помещение.