Михаил Нестеров - Убить генерала

Он сидел в кресле напротив широкого окна, занавешенного плотными шторами. Это живо напомнило Крапивину комнату в доме-развалюхе, где он познакомился с Хворостенко. И его тут не хватало как в прямое так и в переносном смысле. Не хватало человека в инвалидном кресле...

— Меня зовут Виктором, — представился гость и буквально слышал предостережения полковника Терехина: «Ты лезешь в волчье логово — помни об этом. Одно неосторожное слово, и тебя порвут». — Это я убил генерала Дронова. А вчера положил четырех оперативников ФСБ в Басманном переулке.

«Семерка» вперила четырнадцать глаз в снайпера. Потом они поглядели друг на друга, часто и недоверчиво мигая.

— Меня зовут Алексеем, — назвался старший. — Кто может подтвердить твои слова?

— Генерал Дронов и четыре оперативника. Спроси у них.

Захаров подался вперед, опершись локтем о колено и поигрывая пилкой, как стилетом.

— Твоя фамилия Крапивин?

— Да.

— Кличка?

— Близнец.

— Где ты встретился с Хворостенко?

— В маленькой комнате. Он гонял по комнате на инвалидном кресле и с места вел репортаж о новогодней генеральской пирушке.

Тут же отчего-то припомнил слова своего инструктора: «А ты повзрослел...» Тогда он не ответил, посчитав разговор оконченным. Пока оконченным. И вот он продолжился. Самым невероятным образом. С Витькой происходили какие-то метаморфозы. Перестраивался и сам организм, и разум. В него словно заложили другую программу. Может быть, зараженную неизлечимым аппаратным вирусом. И сам он становился неодушевленной машиной. Матрица: революция. Он искал встречи с человеком, вообразившим себя главным архитектором.

Все остальные — это швали, шестерки, разъезжающие на джипах со спецномерами и вычищающие всех, кто неосторожно шагнул на дорогу. Теперь, когда обозначилась ключевая цель, они не стоили внимания снайпера.

— Чего ты хочешь? — спросил Захар.

— Я затеял ремонт. Что-то новое строят всегда снизу, а переделывают сверху. Я хочу убрать человека, который подставил и тебя, и меня. Хочу довести дело до конца.

«Грохнуть президентского вышибалу», — перевел Захар. Он поздно понял, что бороться с генералом бесполезно. Тем не менее до сей поры не считал глупостью предложение иметь дело с таким человеком. Если бы не одно «но»: генерал, принадлежащий к элите спецслужб, не имел ни одной бреши, поскольку не относился ни к политической, ни к финансовой элите, и в этом смысле был неуязвим. Его не за что уцепить. У него сроду не было проститутки, рассудил Захар. Он поздно начал рассуждать на эти темы, поэтому сразу принял предложение своего бывшего адвоката и в конце концов вляпался в дерьмо. Была бы возможность, задушил бы генерала собственными руками.

— Рассказывай дальше, — продолжал он, нацелившись в снайпера пилкой. — Пока я не выясню, кто ты на самом деле и что у тебя на уме, ты — мой гость. Времени у тебя много. И если я узнаю, что ты причастен к убийству Саши и Хворостенко...

Близнец перебил Захара, не скрывая усмешки:

— А зачем он вам? Зачем вам человек, под которым нужно ходить? Ну, была у него идея, он воплотил ее в жизнь. Он свое сделал.

Алексей усмехнулся:

— Вот теперь я верю, что за тобой никого нет. Ты говоришь искренне, я вижу, что это твои слова, твои мысли. — Захар принял прежнее положение, но пилки из рук не выпустил, он все так же поигрывал ей. — Ты затеял ремонт — я понял тебя. Какой у тебя интерес в этом деле?

— Личный. Расплачусь за все сразу. Пакетом. Я просто человек, со своими взглядами на жизнь, нравится это кому-то или нет.

— Чем мы тебе можем помочь?

— Оружием. Вы принесете его в одно место. Не в Москве, в другом городе. Ты дашь мне номер телефона, я позвоню и скажу адрес в Самаре.

— Нам по барабану, был бы результат. Сколько у нас времени?

— Десять дней. За это время вы должны успеть купить две винтовки — именно той марки, которую я укажу. Это наша «СВД» и...

Захаров поторопил собеседника взглядом: «Ну и?..»

— И венгерская «М-3», — закончил снайпер.

— Венгерская «М-3»? — переспросил Алексей. — Ни разу не слышал о такой винтовке.

— Услышишь, — пообещал Близнец. — Она разработана под советский патрон 1938 года.

— Такое старье? — недоверчиво скривился Захар, живо представляя трехлинейку с откинутым штыком. — Зачем тебе эта двухметровая «дура»?

— Двухметровая? Да, точно. Ты угадал.

— Ладно... Как я понял, ты будешь работать в паре? Кто второй киллер? Твой сослуживец? — попробовал угадать Захар. — Он из Самары?

— Я буду работать один.

Алексей цокнул языком. Он мог доставить и снайпера, и его оружие в любой российский город. Тот бы удивился, с какой легкостью преодолевают оборудованные посты машины с братками за рулем — на дозаправку времени уходит больше. А на въезде в город их встретит еще пара машин, и этот эскорт попрет в центр города. И ни одна б...ь его не остановит.

«Я буду работать один».

Бывший активист общественного неонацистского движения «Русский Кавказ» хорошо разбирался в людях. Одному он мог сказать: «Мы — братья», а другому объявить: «Мы — враги». Третий мог выслушать более длинное объяснение: «Ты водитель автобуса, и мне без разницы, кто ты по жизни. Мне лишь бы на работу не опоздать. Но случись в пути задержка, я бы перебрал твою родовую книгу».

Алексей хмыкнул, не спуская глаз с человека, который по его понятиям был парнягой, но с чуточку мужицким уклоном. Он хотел узнать мнение своих товарищей. Они чаще смотрели друг на друга, нежели на стрелка. Каждый думал о своем, но вместе одну думу думали. Это Захар мог блеснуть красноречием, а его люди — далеко не глупые, даже поумнее многих — разговаривали в духе времени. Собственно, все зависит от места, где ты живешь. Взять хотя бы Ташкент, куда недавно Алексей ездил в гости к троюродному брату: мата даже среди подростков не услышишь. Все дело в традиционном воспитании в почтении к старшим и друг к другу, в послушании. Чего никогда не было и не будет в Москве. Городе, который для Захара был плантацией, отчасти курортом, а дом его далеко, в Ставрополе. Порой его товарищи не понимают нормального языка и долго переводят, шевеля губами: что там сказал Захар, а что — Сивый. С ними надо проще и жестче. И Алексей знал, что скажет совсем скоро, так, чтобы поняли сразу: «Вот человек, которому нужно „железо“. Везите, потом валите оттуда, чтобы нашего „южного“ духу там не было (а то прикроют курорт, сожгут плантации), теперь это не наше дело. Мы свое сделали — видели, как пошла ракета, как отвалилась первая ступень, потом вторая, включились основные двигатели, и спутник был выведен на основную орбиту. Пора включать телевизор и смотреть, какие передачи передаст этот спутник».