Михаил Нестеров - Приказ обсуждению не подлежит

— Что у тебя? — Амин сменил гнев на милость. Он открыл портфель и достал купленные по пути чизбургеры. Сначала нужно подкрепиться, а работа подождет.

— У меня, — с выражением произнес Бешар, — в разработке диверсионная группа.

«Ну, — глазами спросил Амин, — диверсионная группа, а дальше что?» Тут каждый сириец потенциальный диверсант. Каждый сосед-израильтянин — диверсант.

Каждый американец — шпион.

— Кто такие?

— Не поймешь. Один — точно немец. Другой — еврей. Их командир наверняка русский. Дрим тим.

— Это что, анекдот такой? — удивился Амин и откусил от чизбургера.

— Я бы хохотнул, если бы они не прибыли с заданием освободить русских диверсантов. — Бешар пожал плечами. — Кто-то ляпнул их руководству, что диверсантов повезут на следственный эксперимент. Сначала взяли командира. Он молчал. Потом ко мне в кабинет зашел один человек…

«Мур-алай», — безошибочно угадал Амин, глотая дважды: кусок пережеванного чизбургера и комок, невольно подступивший к горлу. Мур-алая ненавидела даже его третья жена.

— ..Я сказал ему: «Ну теперь я тебе не завидую. Теперь даже я не смогу тебе помочь». Потом он начал кричать по-русски.

— Русское консульство поставили в известность?

— Зачем? У него фальшивые документы. По ним он — подданный Черногории.

«Да, с таким бумажным оборотом можно тянуть вечно», — подметил Амин.

— В общем, командир группы просится на повторный допрос. По твоей милости я пересидел три часа.

Примешь его, — приказным тоном распорядился следователь, — а я побежал. Да, если не сидится на месте, сгоняй в воинскую часть к соседям: туда его определили.

— Конечно сгоняю, — деланно обрадовался Амин. — Делать мне больше нечего.

— Можешь взглянуть на вооружение диверсантов.

— Что, мощное оружие?

— Не то слово. Чего не скажешь о самих бойцах. Об командира разве что не вытерли ноги. На вид ему лет сорок пять, столько же по документам, а после общения с Мур-алаем ему можно выходить на пенсию. В общем, зайди ко мне, примешь дело. Да, чуть не забыл, — Бешар вернулся к столу. — Имеются серьезные расхождения в показаниях диверсантов. В основном они молчат, но по разрозненным данным получается, что они готовили диверсию на территории самой тюрьмы. А это означает, что на них работает группа поддержки. Может, из местных. Сейчас оперативники работают именно в этом направлении, а диверсантов пока не трогают — они знают столько, сколько им положено знать. Насели на хозяина «Баб-эль-Джинеина» — забыл его фамилию, армянин по национальности, — где брали группу, отрабатывают по «УАЗу» — средство передвижения.

Амин бросил взгляд на часы. Отчего-то нахмурился.

Выключил кофеварку (пусть кофе настоится) и последовал совету товарища — отправился забрать дело и «смотреть на вооружение команды мечты».

Дерзость в постановке…

Не может не вызывать уважения…

Была чистой воды авантюрой…

Марк в следственном изоляторе. В следственном кабинете. Наедине со следователем. Он был настолько уверен в своих силах, в том, что его план, рожденный буквально во время ареста, сработает, что его не смутила бы и пара охранников за спиной.

О каком бы то ни было риске речь не шла. Марк остался один на мостике тонущего корабля и готовился покинуть его последним. И в последний же миг разглядел огни секретного фарватера, ведущего к спасительному берегу. И — приготовился поднять свою команду обратно на борт.

Просто так ложиться под гильотину, «расстегнув для удобства воротничок», было не в привычках Марка.

«Как украсть миллион».

Он чем-то походил на художника ван Мегерена, подделывающего полотна Вермеера, против которого ополчились эксперты всего мира. И он выиграл.., подделав еще одну картину выдающегося художника. «Начальник тюрьмы плакал, глядя на это произведение искусства, а сосед по камере…»

Перед следователем находился человек, который сдал своих товарищей и провалил операцию. Здесь он получит срок и будет жить, а у себя на родине его, возможно, ждет смерть. Его товарищи, представься такая возможность, порвут его зубами. Он один, и этот факт его убивает.

Он сотрудничает из последних сил. Он заглядывает в глаза следователю как покорная собака. Вспомнив что-то, он забарабанил в дверь камеры, требуя отвести его на допрос.

Он высох за эти дни — но как раз приобрел форму «идеального диверсанта»: поджарый, без капли лишнего жира, выносливый — а сейчас еще и закаленный.

Как удивились американцы, когда обследовали угнанный нашим летчиком советский истребитель: вся электроника была на лампах, а не на транзисторах, потому, наверное, и не ломалась. Вот и Марк был продуктом советской эпохи: сделан давно, но обогнать его удастся не скоро.

Просясь на допрос, «истребитель пятого поколения»

«вспомнил слова своего руководителя». И готовился продемонстрировать, чему научился за долгие годы диверсионной работы.

— Мне сказали — готовься получить минимум пятнадцать лет.

«Ну что ж, — равнодушно подумал Амин, как и многие сирийские военные хорошо разговаривающий по-русски, — информация так себе, но ее нужно занести в протокол».

— Мы располагали данными, что арестованных повезут на место преступления. Мы должны были напасть на машины и отбить заключенных.

— Об этом ты уже говорил, — напомнил следователь, переворачивая несколько страниц дела, которое успел перечитать дважды. — На первом допросе.

Амин знал об этом, но не брал в расчет тот факт, что разговаривает с командиром диверсионной группы, прибывшей с заданием освободить пленников. Говоря языком оперативных работников разведки, Марк ввел фигуранта в заблуждение, заставил его поверить, что условия, созданные его оппонентом, возникли естественным путем. И эта оперативная комбинация сработала, этот комплекс действий сработал. Фигуранту-следователю не хватило фантазии представить, что диверсанты могли таким способом проникнуть на объект, да еще прихватить с собой оружие. А оно рядом, на первом этаже, в особом хранилище, комната номер 16. Туда по очереди ныряют следователи и цокают языками, глядя на современное вооружение.

А Марк, начиная подрагивать, как скаковая, от возбуждения, от скорой схватки, невольно начал валять дурака — то дали знать о себе нервы.

— Я еще об оружии хотел сказать. Те снайперские винтовки, которые мы отобрали на эту операцию, обладают такой точностью стрельбы, что их дальнейшее совершенствование представляется мартышкиным трудом…

Важных моментов было много. Один из них — время.

Судя по наручным часам следователя (было ровно одиннадцать вечера), Марк имел фору в полчаса. И в данное время тянул резину.

Жаль, не этот следователь допрашивал Марковцева, когда Мур-алай крушил арестованному ребра. Сергей возвратил бы долг тому арабу, когда, по его мнению, наступила пора переходить от психологии к прямым активным действиям.