Виктор Доценко - Тридцатого уничтожить!

Полковник ждал этого вопроса, хотя, если откровенно, не хотел, чтобы он был задан. Он открыл папку и вытащил оттуда факс.

— Арест санкционировал сам Президент! Кто хочет, может познакомиться с этим документом! — он намеренно не назвал фамилию, чтобы, если кабинет прослушивается, не было ясно, какой именно Президент отдал приказ арестовать генерала Галина. Никто из присутствующих не решился проверять слова полковника, и он, выждав некоторое время, убрал документ назад в папку.

— Теперь обсудим детали ареста. По его плану, одобренному всеми присутствующими, полковник, как вызванный к генералу, войдет в кабинет один, и если там окажется еще кто-нибудь, кроме генерала, то оставит дверь открытой, и вся группа войдет следом за ним и будет действовать по обстоятельствам.

Если же дверь за полковникам закроется, значит они выждут момент, когда из кабинета прозвучит звонок-вызов. По этому сигналу один из них арестует адъютанта, остальные, разделившись на две группы, пять на четыре, будут действовать следующим образом: одна группа будет охранять вход, а другая примет участие в аресте генерала в его кабинете.

Когда полковник вошел в приемную, адъютант, здоровенный бугай лет тридцати, холодно кивнул на дверь кабинета:

— Входите! Генерал уже дважды спрашивал о вас! Константин Иванович подошел к двери кабинета и приоткрыл ее.

— Разрешите, товарищ генерал? — спросил он.

— Входите! — недовольно буркнул тот, и Богомолов вошел внутрь, прикрыв за собой дверь, а в приемную уже входили его соратники.

— Вы что, все по одному вопросу? — удивился адъютант.

— Да, по одному, — ответил за всех дежурный майор.

— Хорошо, садитесь, когда товарищ генерал освободится, я спрошу у него. Странно, он меня не предупреждал, — пожал плечами адъютант, хотел чтото спросить, но в этот момент его отвлек звонок по телефону.

Богомолов стоял перед столом генерала, который внимательно листал его личное дело. Так продолжалось несколько минут. Потом он закрыл папку и недовольно взглянул на полковника:

— Вы очень хорошо потрудились, полковник. Пора и на отдых, — вторую фразу он произнес с такой ехидцей, что у Богомолом, если и были еще какието сомнения на его счет, то мгновенно исчезли. Он перестал волноваться и сунул руки в карманы.

— Ты все понял? — со злобой прошипел тот.

— Разумеется? — усмехнулся полковник, потом с намеком сказал: — А теперь вызовите сюда своего адъютанта!

Что-то в его голосе было такое, что генерал суетливо нажал на кнопку вызова.

Дверь кабинета резко распахнулась, но в кабинет вместо адъютанта быстро вошли четверо вооруженных сотрудников.

— Кто вам разрешил? — начал было генерал, но осекся, увидев в их руках оружие.

— Гражданин Галин Александр Борисович? — официальным тоном проговорил Богомолов.

— Что? Как? По какому праву? — повысил голос генерал, но понял, что с ним не шутят.

— Вы арестованы! — спокойно сказал полковник.

— Кто… кто подписал санкцию? — по-бабьи взвизгнул генерал.

— Президент! — спокойно ответил полковник, словно удивляясь такому вопросу.

— Не может быть? — воскликнул тот и потянулся к столу, чтобы позвонить своему адъютанту и попросить его соединить с Председателем комитета госбезопасности. Он не успел дотянуться до звонка: автоматная очередь сотрудника, в котором сомневался Богомолов, прошила ему грудь и забрызгала кровью письменный стол, на котором лежало личное дело полковника Богомолова. Несколько пуль просвистело совсем рядом с полковником, едва не задев его. И тут же прозвучал одиночный выстрел, сделанный из автомата дежурным майором, и пуля вошла в сердце стрелявшего сотрудника. Он снопом свалился на пол.

— Зачем? — воскликнул полковник, то ли спрашивая убитого капитана, то ли майора.

— Я был уверен, что следующим будете вы! Я все время следил за ним, — смущенно ответил майор.

Бывший генерал Говоров, стоящий у самых дверей, посмотрел на полковника, потом на убитого капитана, на мертвое тело генерала, уткнувшегося в стол и со вздохом покачал головой.

«Все произошло настолько случайно и неожиданно, что могу дать руку на отсечение: все это придумал талантливый режиссер», — подумал он про себя, сунул пистолет в карман и вопросительно взглянул на полковника.

— Трупы — убрать? Адъютанта — в Лефортово! Через два часа прошу всех вас прибыть в Белый дом, — четко распорядился Богомолов и кивнул Говорову. — Вас, товарищ генерал, прошу ко мне в кабинет.

Она в меня стреляла!

Савелий попытался дозвониться до Григория Марковича, но никто не брал трубку. Тогда он сел в такси и попросил довезти до ближайшей справочной.

Минут через пятнадцать он уже знал его адрес, и таксист, которому была обещана тройная оплата счетчика, быстро домчал его до высотки на площади Восстания. Настойчивые звонки и стук, в дверь не дали желаемого результата — в квартире никого не оказалось.

Не зная, что еще можно было предпринять в подобной ситуации, Савелий поехал на дачу Ланы, чтобы увидеть ее и там спокойно подумать о своих дальнейших планах.

Увидев в окнах дачи свет, Савелий обрадовано расплатился с таксистом, вошел в калитку и направился к дверям дачи.

Когда он переступил порог веранды, то удивленно осмотрелся: вокруг был настоящий кавардак. На столе, стульях стояли фирменные чемоданы, вокруг разбросаны вещи… Было ясно, что хозяева собираются уезжать. Слава Богу, успел застать ее до отъезда.

Он услышал какой-то шорох, доносившийся из комнаты, и открыл в нее дверь:

— Лана! — позвал он и тут же изменился в лице у раскрытого шкафа стоял Григорий Маркович и спокойно вытаскивал оттуда иконы, деньги. На столе лежали билеты международных авиалиний.

— Вы? Как вы здесь? — удивленно воскликнул Савелий и вдруг все понял. — Так вы и есть отец Ланы?

— В некотором роде, — пожал тот плечами.

— Похоже, вы куда-то спешите? — усмехнулся Савелий.

— Не думал, Бешеный, что тебе удастся добраться. Хотя, если честно, я тебя ждал и надеялся, что ты прорвешься!

— Хватит мне зубы заговаривать! — зло бросил Савелий. — Пошли и не нужно брать с собой чемоданы: там они вам не понадобятся!

— Вот и делай после этого людям добро… Нет, серьезно, Савелий, вы мне всегда нравились: может, согласитесь со мной поработать? Ни в чем отказа не будете иметь!

— Один уже пробовал меня уговаривать. Ваш приятель — Четвертый! Но он был настолько неубедителен, что пришлось вырвать ему сердце! Так что, если хотите, попробуйте, вдруг соглашусь! — ехидно проговорил он.

— Только со временем у вас туговато: скоро вам конец! Думаю, вашу дискету уже расшифровали!

— Прекрасная новость! — искренне обрадовался Григорий Маркович. — Я восхищаюсь гением нашего босса: все разыграно как по нотам! «И стрела, летящая в цель, поразила самого лучника.» Прекрасные строки не правда ли? Вот вы говорите: «Попробуйте уговорить». Но вас мне и не нужно уговаривать! Зачем мне вас уговаривать, того человека, который и так отработал на нас столько, что это даже невозможно оценить! — Григорий Маркович говорил так уверенно и спокойно, что Савелий вдруг понял, что он говорит правду: