Виктор Доценко - Тридцатого уничтожить!

Только после этого Савелий поднял свой «узи» и подошел к телу Восьмого.

— Хлопотно это, — прошептал он и направился в сторону городка.

Через несколько минут он уже был на привокзальной площади. Его вид был не для слабонервных: ободранная одежда, лицо в крови, впавшие глаза. Редкие прохожие, встретившись с ним лицом к лицу, опасливо сторонились и прибавляли шаг.

Он увидел такси с зеленым огоньком, подошел к нему и уселся рядом с водителем:

— Земляк, срочно к военному госпиталю! — устало бросил он.

— Срочно только кошки трахаются! — не глядя на него, отрезал водитель, молодой парень. — Сколько дашь? — добавил он и повернулся, чтобы оценить неожиданного пассажира. Увидев его поцарапанное лицо, он усмехнулся. — Что, кошачьей породы попалась? — Но тут заметил у него в руках автомат. — Понял! — испуганно выпалил он и сразу завел машину.

Капитан буксира

В кабинете перед полковником Богомоловым сидел знакомый капитан буксира — Владимир Петрович Дремав. У стены — генерал Говоров и майор Нигматулин.

Дремов был слет в отутюженную парадную форму, на груди — несколько планок и орден Ленина, в руках держал новую фуражку.

— Координаты запомнили точно, товарищ капитан? — спросил Богомолов.

— Всю жизнь не записывал, не подводила пока память! — чуть обиженно произнес тот.

— Вы не обижайтесь, товарищ Дремов: больно место странное! — поморщился полковник.

— А хитрый зверь и прячется хитро! — он повернулся и почему-то подмигнул Говорову.

— Вот я и говорю, — задумчиво сказал полковник и повернулся к майору. — Законсервированная геодезическая база.

— Так точно, товарищ полковник! — привстал тот.

— Хорошо! — Богомолов взял пропуск Дремова и быстро его подписал, потом встал и протянул ему руку. — Спасибо вам, товарищ Дремов!

— Да я что. Лишь бы польза была! Больно паренек мне по душе пришелся: не случилось бы с ним чего! — Он вздохнул. — До свидания вам всем!

— У подъезда садитесь в черную «Волгу» 25-45, и она отвезет вас в госпиталь, — виновато сказал ему майор.

— К брату? Зачем? — удивился он и тут же встрепенулся: — Что с ним?

— Погиб, Владимир Петрович. Мне очень жаль… Помолчав, Дремов спросил:

— С этим пареньком связано?

— Отчасти, — уклончиво ответил полковник.

— Понятно, — Дремов стиснул зубы и быстро вышел.

— Вы, товарищ майор, срочно отдайте это на анализ! — Богомолов протянул ему пакетик с остатками наркотика, который Савелий прихватил из лаборатории базы и передал капитану Дремову.

— Слушаю, товарищ полковник! — Нигматулин взял пакетик и сразу вышел из кабинета.

— Я думаю, пора поднимать войска! — вздохнул Говоров.

— Я тоже! — сказал Богомолов и быстро набрал номер. — Шалим Зарипович? Все замкнулось: данные космонавтов подтвердились еще одним источником! Согласно договоренности с командующим ВДВ, поднимайте своих десантников! Точные координаты базы: тринадцать-тринадцать-двадцать один! Медлить нельзя: она очень мобильна! Ищи ее потом! Все! Спасибо! Действуйте! — Он положил трубку на аппарат и встал из-за стола. — Что, поехали в госпиталь?

— И как можно быстрее! — подхватил Говоров.

Савелий выскочил из такси, и водитель быстренько сорвался с места, радуясь тому, что для него все кончилось благополучно и опасный пассажир покинул его машину.

Стояла непроглядная темень, когда Савелий подошел к деревянному забору, окружавшему здание госпиталя. Он внимательно прислушался. Вокруг стояла тишина, и это насторожило Савелия: обычно слышны хоть какие-то звуки птиц и насекомых — цикад, сверчков.

Он легко и неслышно перемахнул через забор и снова прислушался, но и теперь ничего не услышал. Хотел двинуться вперед, однако ощутил рядом присутствие какого-то живого существа, услышал даже дыхание.

Но вот Савелий увидел и темный силуэт человека. Он подошел ближе и сразу же узнал парня: это был один из телохранителей Четвертого. Он его видел, когда тот арестовал «братанов» по приказу хозяина.

Странно, неужели и сам Четвертый здесь? Это была бы удача! Вряд ли! Скорее всего, послал для ликвидации его или захвата капитана. А если так, то еще посмотрим, кто сверху окажется.

Стараясь не наступить на какую-нибудь ветку, Савелий подкрался поближе и тихо сказал ему: — Ку-ку!

Тот мгновенно повернулся и увидел перед собой того, кого поджидал здесь. Тем не менее встреча для него оказалась такой неожиданной, что он чуть замешкался, и это дало Савелию возможность сделать эффективный бросок через бедро.

Кувыркнувшись и потеряв по дороге автомат, тот выхватил из-за пояса нож и профессионально бросил его в Савелия. Савелий молниеносно оценил полет ножа и спокойно отвел голову в сторону: нож вонзился в нескольких сантиметрах от его лица.

Не успел замолкнуть дребезжащий звук, как нож уже оказался в руке Савелия. Он сделал еле уловимое движение кистью, и нож телохранителя вонзился в незащищенное бронежилетом место — в шею. Тот не смог даже вскрикнул, обхватив горло руками, он повалился на землю, дернулся пару раз в агонии и неподвижно застыл на траве, казавшейся в темноте совершенно черной.

Савелий подошел к мертвому телу и недовольно покачал головой: парень был совсем молод и его было жаль, как и многих других, которые, сами того не подозревая, участвовали в какой-то чужой для них игре.

Играли, совершенно не понимая, что затеянные другими эти игры не имеют для многих из них счастливого или хотя бы нормального конца. И ставка в этой игре была ценою в жизнь.

Конечно, Савелий рисковал точно так же, как и они. И тоже ставил на карту свою собственную жизнь, но… И снова это сакраментальное «но»…

Савелий, в отличие от этих молодых ребят, которым жить бы и жить, был профессионально подготовлен к этим испытаниям!

Они, конечно, тоже тренировались, но они не прошли афганскую войну, они не теряли на своих глазах близких друзей, они не прочувствовали своей собственной кожей дыхание смерти! Они не были в условиях, когда каждый день, каждый час ощущается как подарок судьбы, подарок самого Бога! А прочувствовав это, начинаешь каждой клеточкой своего тела ощущать, предчувствовать опасность, а иногда и смерть.

Савелий вспомнил даже такие случаи, и они не были редкими, когда тот или иной солдат, просыпаясь утром, вдруг тихо, но спокойно, без истерики, говорил: Меня сегодня убьют!» — и, действительно, не возвращался из боя и не вставал в строй.

Сейчас, расправившись с телохранителем Четвертого, Савелий, который перед этим уговаривал себя, что его самого он вряд ли обнаружит, чисто интуитивно замер и настороженно прислушался: вокруг было тихо и спокойно, более того, появились обычные звуки ночных насекомых.