Виктор Доценко - Остров Бешеного

— Потом Киламбе тоже пришел к такому мнению и больше никогда не попадался на уловки женщины! — рассудительно заметил старик.

— Тише! — неожиданно прошептал Савелий, прижав палец к губам.

— Что? — шепотом спросил Киламбе.

— Они идут… — сначала Савелий услышал неясные голоса, но, когда он настроил свой слух, сразу четко разобрал раздраженный голос Тима Рота.

— Слушай, старый, ты долго будешь нам голову морочить? Мы же здесь уже проходили!

— Я знаю и специально пришел назад, потому что не в ту сторону повернул,

— быстро нашелся обладатель старческого голоса.

— Ну смотри, старый пень, — угрожающе произнес Тим Рот, — ты сам говорил, что до места пешком не более сорока минут, а мы бродим уже черт знает сколько! Если через пятнадцать минут мы не окажемся на месте, ты горько пожалеешь, что еще не сдох до сих пор! Ты понял?

— Как не понять… — испуганно ответил Костос.

По раздраженному голосу Тима Рота Савелий понял, что над старым проводником нависла смертельная опасность: нужно было срочно вмешиваться, чтобы спасти его.

— Послушай, Киламбе, ты сможешь дать знать своему приятелю, чтобы он сиганул от них, но так, чтобы они ничего не поняли?

— Для Киламбе нет ничего проще! — заверил старик. — Когда это нужно сделать?

— Минут через десять после того, когда мы с тобой расстанемся! Но ты в этот момент должен быть сбоку от них! Как только твой приятель будет с тобой, сразу уходите отсюда! Ты понял, Киламбе, сразу! — повторил Савелий.

— Но как же ты, сынок, справишься с тремя один? — с тревогой спросил он.

— Может быть, я смогу как-то помочь? Ты не смотри, что Киламбе старый, он еще может этим кулаком, — он хвастливо поднял свой внушительный кулак, — успокоить кого угодно!

— Верю, отец, но не нужно! — твердо возразил Савелий и успокаивающе заметил; — Не беспокойся за меня, отец, со мной все будет хорошо! А потом, когда все кончится, ты меня на рыбалку сводишь!

— Так вон же то место: бухта Провидения, — указал Киламбе рукой на возвышающуюся над деревьями скалу, — замурованный вход, если приглядеться как следует, можно его обнаружить.

— Спасибо, отец, но я имею в виду самую настоящую рыбалку! — улыбнулся Савелий.

— Настоящую? — Старик был явно разочарован, но тут же с чувством добавил:

— Желание гостя — закон для настоящего хозяина! — Но вдруг сам прижал палец к губам и восхищенно прошептал: — Ну и слух у тебя, сынок: старый Киламбе только сейчас услышал их голоса! Однако Киламбе пошел… — Он сделал шаг в сторону от тропинки и словно растворился в воздухе.

Савелий бесшумно поспешил вперед. Он осторожно подкрался к ним сзади, но нападать со спины было не в его правилах. Первым шел Костос — старый приятель Киламбе, за ним Тим Рот — Десятый член Великого Магистрата, чуть позади него двигался насильник Донатас и замыкающим шел убийца Лагош, теперь

— Дерек.

Савелий был уверен, что старый Киламбе голосом подаст сигнал своему приятелю, и не ошибся: прозвучал истошный гортанный крик, похожий на боевой клич индейцев, и старый проводник, узнав голос своего приятеля, неожиданно метнулся в сторону.

В тот же момент Савелий, оказавшийся прямо за спиной убийцы Лагоша-Дерека, тихо позвал его:

— Ты куда, земляк?

Это было столь неожиданно, что тот повернулся, чтобы взглянуть, кто к нему обращается, и лицом к лицу столкнулся с тем, кого должен был убить.

— Ты как здесь… — машинально начал он тоже шепотом.

Но Савелий и не думал ему отвечать: он обхватил его голову руками и резко крутанул ее. Хрустнули шейные позвонки, Дерек успел издать еле слышный хрип, мешком повалился на пышную траву и замер, уставившись остекленевшим взглядом в синее небо. И многие души его жертв нашли наконец свое успокоение. За мгновение до этого Тим Рот, заметив метнувшегося в сторону проводника, зло закричал:

— Ты куда, сволочь?

Его голос совпал с тревожным возгласом Донатаса, среагировавшего на предсмертный хрип своего приятеля:

— Что с тобой, Дерек? — Резко повернувшись, он, к удивлению, увидел перед собой не своего товарища, который неподвижно лежал на земле, а Савелия. — Так это ты, сучонок? — неожиданно по-русски прошипел он. — Я же сейчас порву тебя! — Он поднял руки и двинулся на противника.

— Хлопотно это! — тоже по-русски тихо проговорил Савелий, после чего со злостью выкрикнул: — Это тебе за Окоталь! — Он молниеносно выбросил правую руку вперед.

Удар был настолько резким и сильным, что пальцы, как нож в масло, вонзились в живот Донатаса. Все произошло столь стремительно, что в первое мгновение Донатас даже не успел почувствовать боли. В следующий момент он увидел перед собой свое окровавленное сердце, от которого отходили какие-то кровавые вены-веревки. С удивлением Донатас заметил, что они тянутся из его собственного живота. Он хотел закричать то ли от боли, то ли от негодования, но из его открытого рта ничего не вырвалось, кроме приглушенного хрипа. Сейчас он напоминал огромную рыбину, выброшенную на берег, которой не хватало воздуха, и она то закрывала рот, то открывала его, пытаясь жадно заглатывать кислород.

Все это наблюдал Тим Рот. Увиденное настолько поразило его, что он неподвижно застыл, словно парализованный. И пришел в себя только тогда, когда огромная туша верного Донатаса глухо ударилась о землю, а Савелий стоял перед ним и сжимал в руке его все еще бьющееся сердце.

— Это способен сделать только один человек, — с ужасом прошептал Тим Рот, не мигая глядя ему в лицо, — теперь ясно, почему мне показались знакомыми эти глаза! — понимая, что ему тоже грозит смерть, он пытался заговорить Савелия, чтобы добраться до пистолета: — Может быть, договоримся, господин Бешеный? — примирительно сказал он. — Допустим, за миллион баксов?

Савелий смотрел на него исподлобья и ничего не говорил: ему было противно разговаривать с этим подонком, который в жажде славы и денег сгубил столько человеческих жизней.

— Пять миллионов?

Никакой реакции, кроме брезгливого взгляда.

— Десять миллионов? То же самое.

— Двадцать миллионов? — в отчаянии выкрикнул Тим Рот.

Его рука уже добралась до рукояти пистолета, и он даже выхватил его, однако применить по назначению не успел: Савелий, внимательно следивший за ним, быстро вскинул левую руку, а другой, бросив сердце врага ему в лицо, нажал специальную кнопку своих часов. Сильная пружина выбросила вперед смертоносную сталь, которая, на долю секунды опередив члена Тайного Ордена масонов, пробила ему верхнее веко и вошла в мозг. И через мгновение со смачным чавканьем все еще бьющееся сердце вляпалось в удивленное лицо Тима Рота, затем упало у его ног, еще пару раз дернулось и затихло навсегда.