Павел Корнев - 10'92

Удивительное дело, но мысль о возможном отцовстве ни раздражения, ни страха не вызвала, и я рассмеялся.

— Это она сейчас так говорит! А как до дела дойдёт — так сразу в кусты.

— Я ей так же сказала, — фыркнула Зинка.

— Сапоги-то отбила в итоге? — поинтересовался я. — Не заставили на помойку отнести?

Тут я нисколько не ёрничал: мой подарок понимания у тёти Софьи не нашёл; скандал, со слов Зинки, разразился грандиозный.

— Под конец мама сказала, что в этих сапогах могу сразу к тебе жить идти, — рассмеялась девчонка. — Ну я обулась и пошла собирать вещи.

— И чего не дошла?

— Папа помешал. Заявил, что он тоже не против сплавить меня на твоё полное обеспечение, но предлагает всё же потерпеть до совершеннолетия, а сапоги — вещь в хозяйстве нужная. Этим всё и закончилось.

Я рассмеялся, посмотрел на часы и предупредил:

— Дядя Петя только в четверг с охоты возвращается, мне опять сегодня в ночь. А сейчас уже на другую работу убегаю.

— Тогда до завтра.

— Я тебя люблю.

— Я тебя тоже. Пока-пока.

Трубка зашлась короткими гудками, и я повесил её, а сам дошёл до кафетерия и вручил газетный свёрток Алёне. Заодно купил стакан яблочного сока с мякотью и два пирожка с картошкой. Так себе обед, но лучше, чем ничего.

Ну а дальше я поехал прямиком на «Тысячу мелочей». Там всё было по-прежнему. Поздоровался с пацанами, потрепался с Рыжим. Прошёлся по блошиному рынку туда-обратно, перекинулся парой слов со знакомыми торговцами, присмотрелся к людям. Успел за последние дни ритмом местной жизни проникнуться, ничего выбивающегося из него не заметил.

Подошёл Стёпа, пристроился сбоку, спросил:

— А что там за сходняк намечается, не в курсе?

— Первый раз слышу, — заявил я в ответ. — Ты откуда узнал?

— Гарик сказал, всех на «Восходе» собирают.

Мне как-то резко стало нехорошо. Слишком много всего произошло за последние дни, чтобы списать общий сбор на простое совпадение. А ну как кто-то Гуревича раньше меня нашёл? Но если даже и не в этом дело, мои планы сейчас могла поломать любая случайность. Пусть всех тех планов — одни намётки, да только если всё пойдёт наперекосяк, их уже точно ни во что более серьёзное развить не получится.

— А что Рыжий? — спросил я.

Стёпа только руками развёл.

Ну да — Зайцев теперь весь из себя деловой, к нему на хромой кобыле не подъедешь.

Ладно, сам поинтересуюсь.

Я двинулся к нашему навесу и спросил там у Зайцева:

— Сёма, а что за сходняк сегодня на «Восходе»?

Тот пожал плечами.

— Без понятия. Демид сказал к половине седьмого подваливать. Зачем — не сказал.

— Мне тоже?

— Ага.

С одной стороны испытал при этих словах облегчение, с другой — разозлился.

— Блин, ну и чего ты молчал? У меня дела на вечер!

— А какая разница? — удивился Рыжий. — Дела — не дела, всё равно ехать придётся.

Я матернулся и ушёл к палатке звукозаписи, принялся изучать названия выложенных за стеклом кассет. Настроение было ни к чёрту.

Ну сейчас-то что ещё стрястись могло? Засада!

На «Восход» поехали всей компанией прямо от «Тысячи мелочей»; даже Рыжий отказался от идеи поймать попутную тачку и заскочил в троллейбус восьмого маршрута вслед за остальными. У входа в спортивный комплекс уже начали собираться пацаны из секции, но я там не задержался, только поздоровался со всеми и прошёл внутрь. Первым делом заглянул в тренерскую и — удачно. Помимо Петровича там обнаружились лишь Николай и Демид, посторонних не было. Впрочем, моё появление тоже никого не порадовало.

— Короче, барыг мы почти всех обработали, со всякой мелочью проблем не возникло, им без разницы чью траву сбывать, лишь бы цену не задирали, а вот… — Бригадир обернулся на звук приоткрывшейся двери и замолчал.

— Чего тебе? — с раздражением спросил тренер. — Сейчас выйдем, подожди с остальными!

Я подавил колыхнувшееся внутри раздражение и сказал:

— Алексей Петрович, по Гуревичу информация появилась…

Думал вызвать этим заявлением интерес и просчитался. Тренер явственно заколебался, ладно хоть ещё разрешил:

— Излагай.

Я переступил через порог и прикрыл за собой дверь.

— У Гуревича в пятницу бухгалтера застрелили, он собирается из города на время уехать.

Петрович помрачнел пуще прежнего.

— Так сделай так, Серёжа, чтобы не уехал! Это твоя задача! Ты понял?!

— Я почему и зашёл: скорее всего он завтра со съемной квартиры съезжать будет, меня должны к переезду привлечь. Я позвоню и скажу, где вы его перехватить сможете.

«Ну а если вас всех там положит из автомата неизвестный — так это профессиональный риск, ничего не попишешь», — попутно подумал я, но не позволил отразиться на лице даже тени эмоций. Эмоции — после.

На самом деле мне было страшно. Пусть убивать доводилось и прежде, но впервые собирался не реагировать на события, а планировал устранение трёх человек. Сразу трёх! Да тут что угодно не так пойти может. А ну как кто-то из жертв уцелеет или меня впоследствии менты вычислят? Ещё б очко не играло!

Но какие варианты?

Петрович обдумал услышанное и без всякого энтузиазма произнёс:

— Видно будет. А сейчас — иди…

Возникло впечатление, что тренера занимают куда более серьёзные проблемы, и я мозолить ему глаза не стал, вышел за дверь. К привычному страху добавилась ещё и неуверенность. Что-то происходило и это самое «что-то» запросто могло порушить мне все планы…

Не особо успокоился, даже когда по домам отпустили всех молодых, позвав в раздевалку вместе со «старослужащими» одного только Степана. Слишком уж нервным показался Демид, да и разговор начал не он, а Петрович, который принимал участие в делах бригады только в самых исключительных случаях.

— Завтра в восемь у нас стрелка, — сообщил он и поднял руку, призывая загомонивших пацанов к молчанию. — Ничего серьёзного, просто какие-то бакланы на чужой кусок пирога пасть раззявили!

Как оказалось, отжать у бригады попытались крышевание малолетних проституток. Четверо хмырей затащили одну из девчонок в машину, вывезли на пустырь, где и пустили по кругу, под конец заявив, что платить она и её товарки теперь будут им. Ну а если нынешняя крыша имеет что-то против, они готовы пообщаться в среду вечером на берегу озера. Насколько я понял, та том самом месте, куда летом мы ходили по просьбе Графа.

— Беспредел какой-то! — не сдержался Рыжий.

— Так дела не делаются! — согласился с ним Гарик.

— Людка говорит, это блатные были, от партаков аж синие, — пояснил Демид. — Могли недавно откинуться, вот и не знают, как теперь на воле дела делают. Но ничего — мы их жизни поучим!

Петрович отлип от стены и предупредил:

— Встречаемся здесь в четверть восьмого, не лишним будет немного раньше на место приехать. Валентин возьмёт пистолет, Николай — обрез…