Павел Корнев - 10'92

— До вечера не бухаем! — остановил его Андрей. — А то опять за вами перевешивать придётся!

Пацаны поворчали, но ограничились бутербродами, потом развязали свои мешки с сахаром-песком, разобрали пакеты и встали к весам, принялись за работу. Воробей поглядел на них с усмешкой, включил телевизор и принялся рыться в куче картриджей от «Денди», выискивая какую-то определённую игру.

Я сходил в караулку, переоделся в старые трико и кофту, заодно вскипятил воды и налил себе чая. А вот пообедать там оказалось нечем. На ужин дядька собирался варить макароны, но до ужина нужно было ещё дотянуть, вот и пришлось, вернувшись, сооружать пару бутербродов с импортной ветчиной. Потом начал на пару с Фроловым собирать диван.

— Блин! — в сердцах выдал вдруг Женя Зинчук. — Дюша, а на фига нам эта фасовка? Вот скажи? Мы на ваучерах реальные деньги поднимаем!

Андрей оторвались от сборки дивана и тяжко вздохнул.

— Евген, мозги включи! Ты где бабки на ваучеры возьмёшь?

— Гуревич даст!

— А он их где возьмёт? Ему сейчас основной доход сахар обеспечивает! Выручку он, чтобы наличка без движения не лежала, через скупку ваучеров прокручивает, а когда и кому сами чеки сдаст — неизвестно. Не будет сахар продаваться, ничего не будет! Так что всем работать, негры, солнце ещё высоко!

Зинчук затянул горловину очередного целлофанового пакета и пожал плечами.

— На Гуревиче свет клином не сошёлся! Можем с кем-нибудь другим работать начать!

Воробей при этих словах даже поставил игру на паузу.

— Женя, ты совсем ку-ку? Под чужую крышу собрался?

— Да не в этом даже дело! — отмахнулся Андрей Фролов, бросил отвёртку и поднялся на ноги. — Мы где теперь ваучеры будем скупать, а? К сберкассе соваться нельзя, а по знакомым много не наберём.

— Давайте по пригородным посёлкам чёс сделаем! — предложил Воробей. — И не обязательно живыми деньгами платить. Я могу свой товар за ваучеры предлагать. Не все же бухают по-чёрному, кому-то и шмотки нужны! Буду исходя из трёх с половиной тысяч принимать, восемьсот рублей чистый навар.

— Водку надо на обмен брать! — встрепенулся Рома. — Затаримся водкой, все алкаши наши будут!

Но наш экономически-подкованный товарищ эту идею не одобрил.

— Водкой дорого, — покачал челнок головой. — «Рояль» возьмём. Его по шестьсот рублей за литр отдают, если оптом брать. А там спирта девяносто шесть процентов, разводить и разводить. Равное количество водки раза в полтора дороже обойдётся.

Женя Зинчук кинул совок в мешок с сахаром и прищёлкнул пальцами.

— Точняк! Я завтра в посёлок к братану двоюродному смотаюсь, пусть своих дружков-бухариков предупредит, что мы в субботу приедем.

— Только ехать всей братвой придётся, — высказался Костя. — А то отоварят. Или вовсе на трассе где-нибудь прикопают.

— Нам бы ствол… — вздохнул Зинчук. — Хотя бы газовый…

— Хотя бы! — фыркнул Андрей. — Ты с боевым ездить собрался? А если на посту тормознут? — Ответа он не дождался и обратился ко мне: — Серый, скатаешься с нами в субботу?

— В субботу скатаюсь, — кивнул я. — И в воскресенье тоже. На неделе — не знаю, точно не в первую половину дня.

— Видно будет!

Мы вернулись к работе, а когда стемнело и пришло время включать верхний свет, на огонёк заглянули Лёня Гуревич и Тихон Морозов. Первый сразу взял второй джойстик и развалился на диване перед телевизором, второй расстегнул папку из кожзама и принялся под шелест накладных проверять картонные коробки с уже расфасованным по пакетам сахаром.

— Саша, держи! — передал он в итоге часть документов Романову. — Развези завтра с утра товар по магазинам.

Рома принял бумаги и задал интересовавший нас всех без исключения вопрос:

— А сентябрь по деньгам когда закроют?

— Как обычно — пятого, — ожидаемо ответил Тихон и сразу перескочил на другую тему. — Вам бы ускориться с фасовкой. Большой заказ ожидается, как я слышал.

— Ускоримся, — пообещал Андрей. — Ладно, пацаны! Давайте сахар погрузим и на сегодня всё. А ты, Тиша, завязывай начальника из себя корчить. У нас коробки заканчиваются — садись собирать!

Толстый недовольно поморщился, но кочевряжиться не стал, подошёл к стопке картонных листов, взял верхний и принялся сгибать его в нужных местах. Коробки у него выходили корявенькие, но для наших целей годились и такие.

Мы перенесли сахар в «буханку», а по возвращении Рома мигом сдёрнул с водочной бутылки пробку и принялся выставлять в ряд баночки из-под майонеза.

— Лёня, Толстый — водку будете? — спросил он.

— Не, — отказался Тихон. — Я просто бутер сделаю…

— Жрать сюда пришёл? Это закуска! — отшил его Зинчук. — Пацаны, ну вы чего?

— Я — пас, — отказался я.

— Ну, Енот, ну ты чего откалываешься?

— Мне в зал ещё сегодня.

Больше ничего объяснять не стал, попрощался со всему и вышел в коридор, а там меня нагнал Фролов.

— Серый, ты чего такой горем убитый?

— Да нормальный я.

— Из-за Демида, что ли, паришься? Да нормально всё будет. Я тебе о партнёре Гуревича рассказывал? Ну вот! Он нас прикроет, если что. Главное, без конфликта у сберкассы обошлось. Даже если что-то предъявят, Головин отмажет. Пошли, накатим!

— Дюша, не хочу, — отказался я и прошёл в караулку, миновал двери туалета и крохотного закутка душевой, расстегнул кофту.

— Из-за Зинки, что ли? — продолжил допытываться Фролов. — Не помирились ещё?

Я тяжко вздохнул.

— Да не в этом дело! Я ведь так и не вспомнил, кто мне у твоего подъезда всёк. А если бы грохнули? Ну вот я такой нарядный на тот свет попадаю и ничего по обстоятельствам смерти ответить не могу. Просто не помню. Ну фигня ведь полная, согласись!

— Вот ты гонишь! И пиво теперь пить не будешь?

— Да всё я буду, когда отпустит! Пока не хочу.

— Ты смотри, у Аньки день рождения в воскресенье, на даче отмечать будем. Посидим, в бане попаримся.

— Кто будет?

— Она толпу собирать не хочет. Алёна не сможет, поэтому только вы с Зинкой.

Я с Зинкой? Это могло стать проблемой, но я кивнул.

— Ладно, ближе к делу определимся.

— Не-не! Ты с темы не съезжай!

— Решим, — отмахнулся я. — Всё, в зал бежать пора. Заодно ситуацию провентилирую.

— Давай тогда.

Андрей утопал в мастерскую, а я переоделся и вышел во двор, где на установленной у ворот лавочке курил дядя Петя.

— Уже уходишь?

Я наметил пару прямых ударов и пояснил:

— Съезжу, по грушам постучу.

— Это дело, — одобрил дядька и похлопал ладонью по лежавшей рядом телескопической дубинке. — Только против лома нет приёма!

— Окромя другого лома, — отшутился я и вышел в калитку.

Сначала заскочил домой, чтобы переодеться и взять сумку с тренировочной формой, но даже так приехал в секцию загодя, вполне успевал и размяться, и разогреться перед тренировкой. У крыльца курили пацаны из зала, им что-то втолковывал успевший стать для всех своим Йосик Немцов.