Павел Корнев - 10'92

— Понял, — кивнул я и спросил: — Йосик, какой подъезд?

— Второй.

— Идёмте, пацаны, — позвал я за собой парочку временных помощников и зашагал к пятиэтажке. Встал на углу, повертел головой, недовольно поморщился.

Если Николай со своего места контролировал дорогу на протяжении нескольких кварталов, то нам обзор перекрывала заросшая деревьями и кустами территория детского сада. Пусть пожелтевшая листва и начала понемногу облетать, она в любом случае не позволяла разглядеть проезд между выстроенными дальше домами. Даже если поднимемся на невысокое крылечко подъезда, машину увидим, лишь когда та вывернет из-за ограды. А это метров сто, не больше. Нагрянут менты, и даже рыпнуться не успеем.

Я с тоской огляделся, кинул взгляд на часы и отправил паренька, который был самую малость ниже и хлипче своего товарища, на дальний угол детского сада.

— И ты не только ментов смотри, — предупредил его напоследок, — если братва какая появится, тоже маякни. Только «атас, мусора» не вздумай орать.

— А что тогда?

— Менты поедут, зови Машку. Кто-то непонятный — Катьку.

Пацан захлопал глазами, тогда на помощь мне пришёл его приятель.

— Саня, не тупи! Крикнешь «Машка, выходи!» — значит, менты едут. Чё сложного?

— Только громче кричи, — добавил я. — Понял?

Паренёк кивнул и как-то не слишком уверенно потопал в указанном мной направлении. Я проводил его задумчивым взглядом и повернулся ко второму, лицо которого показалось смутно знакомым.

— Стёпа, да?

— Ага.

— Ну а я — Сергей, — представился я на всякий случай и спросил: — Думаешь, он и в самом деле понял?

Степан усмехнулся.

— Да Санёк нормально соображает, на измене просто.

— А сам?

Парень беспечно пожал плечами.

— Не-а. Если закроют, в армию не пойду. Мы с пацанами на повестки забили. Впадлу служить. Уж лучше на зону, чем в стройбат.

Я лишь передёрнул плечами и тему развивать не стал. Желания лезть в чужую жизнь с советами не было ни малейшего.

Торчать на въезде во двор мы не стали, отошли к лавочке под высоченным тополем, сели так, чтобы смотреть в разные стороны. Степан запустил руку в карман олимпийки, вытянул пригоршню семечек, поделился со мной. Сидим, лузгаем — картина для двора самая обычная. Если только местные с претензиями подойдут, но отбрешемся как-нибудь. Главное, что покупатели приезжие, они неладного при виде незнакомых лиц не заподозрят.

Да и мы не одни на улице. Пусть погода и не радует, но бабки на лавочке через два подъезда сидят и школьники вокруг гаражей носятся, в сифу играют. Музыка откуда-то доносится, какой-то мужичок из железного гаража старенькую «волгу» выгнал и капот с фигуркой оленя приподнял, в моторе копается. Нормальная жизнь условного двора, и мы тоже нормальные и условные. Не должны нас запомнить, даже внимания не обратят.

Несколько раз проходили компании пацанов старшего школьного возраста, но они неизменно следовали куда-то дальше, лишь однажды постояли у дальнего подъезда и то недолго.

— Мутят чего-то, — предположил Степан. — В Порт за травкой со всего города едут.

Я окинул быстрым взглядом свою часть двора, потом оглянулся, ничего мало-мальски подозрительного не заметил и там. Встали у гаража «жигули» седьмой модели, но это местный жилец припарковался и в дом ушёл.

— Имей в виду, тут опера в штатском работать могут, — предупредил Стёпу. — Не из-за нас, а в принципе. Место рыбное.

Пацан кивнул, и какое-то время молча лузгал семечки, а потом отряхнул ладони и спросил:

— А чего ты адиковский костюм не возьмёшь, как у остальных?

Я глянул на свои тёмно-зелёные штаны с широким синим лампасом, зажал меж пальцев плотную ткань и усмехнулся.

— Тут материал нормальный, а не синтетика голимая. Если из пускача шмальнут, не загорится и к коже не приварится.

С какой стати кому-то стрелять в нас из ракетницы, Степан спрашивать не стал. Насмотрелся, поди, всякого — не домашний мальчик, раз с Йосиком сошёлся.

— Надо кожанку брать, — со вздохом произнёс он и сдвинул на затылок чёрную шапочку.

— А ещё бронежилет, — буркнул я и вдруг сообразил, что если мы чем-то и выделяемся на общем фоне, так это своими головными уборами. Подумал-подумал, и снял шапочку, сунул в карман, а на голову накинул капюшон ветровки. Потом взглянул на часы и поёжился.

Вечерело, из-за холодного ветерка нет-нет да и пробирала дрожь. А потом Стёпа коротко выдохнул:

— Едут!

Я резко крутанул головой и в сгустившихся сумерках разглядел завернувшую во двор машину. Судя по очертаниям, «восьмёрка» или «девятка», цвет… Цвет синий! Ещё и остановилась у второго подъезда!

Миг ничего не происходило, потом погасли фары и габариты, распахнулись дверцы и наружу выбрались два неприметных мужчины средних лет. Один в длинной куртке, другой в кепке и плаще, в руках — сумка.

— Я за нашими! — встрепенулся Степан.

— Не дёргайся! — потребовал я. — Не могли они их пропустить.

И точно — стоило только покупателям запереть автомобиль и скрыться в подъезде, на углу дома нарисовался Йосик. Я дал отмашку, он кивнул и вошёл во двор. Следом по двое-трое потянулись остальные.

— Двинули! — скомандовал я, когда за пацанами закрылась дверь, а сам первым делом записал в книжечку с телефонными номерами регистрационный знак автомобиля; просто так, на всякий случай.

Встав на крыльце, мы снова разделили сектора обзора, дабы гарантированно никого не пропустить, но при этом ещё и не вертеть лишний раз головами по сторонам. Стёпа отсыпал мне семечек, начали лузгать их не столько для конспирации, сколько в силу общей нервозности. Сплёвывали не под ноги, а в кулак, потом высыпали шелуху в урну у лавочки. Конфликт с какой-нибудь местной бабушкой был точно не нужен…

Хоть я и старался сдерживаться, но время от времени кидал взгляд на циферблат наручных часов и всякий раз недовольно морщился. Время шло, а пацаны не появлялись и не появлялись. И пусть продажа крупной партии травки дело не быстрое, особенно если покупатели возьмутся перемеривать товар стаканами, но ожидание давалось как-то слишком уж тяжко. Каждая минута будто тупым ножом по оголённым нервам проходилась.

— Чё они так долго? — не выдержал Стёпа, который вопреки своему недавнему заявлению если и не струхнул, то определённо чувствовал себя не в своей тарелке.

— Нормально всё, — уверенно заявил я и будто сглазил, почти сразу откуда-то сверху донёсся истошный женский крик: «убивают!»

Вопль моментально оборвался, но я не удержался и выдохнул короткое и вместе с тем предельно ёмкое определение случившегося:

— Бля…

Эхом забилось в голове частое-частое повторение этого ругательства, заломило расчертивший висок рубец, заныло внизу живота. Накатила паника, но справился, переборол желание бежать отсюда со всех ног, пока не замели в милицию.