Алекс Шу - Битва за Родину

— Я поняла Леш, — малышка смотрит на меня, — всё сделаю.

— Спасибо Маш, — в горле внезапно образуется большой ком, мешающий дышать, — Прости меня сестренка, за то, что впутываю тебя в это. Просто не вижу другого выхода.

— Я тебе верю братик, — кроха неожиданно обнимает меня, — Не переживай. Не подведу.

Не сомневаюсь, — вздыхаю я, обхватывая руками худенькое маленькое тельце, доверчиво прижавшееся ко мне.

Плохо, конечно. Все белыми нитками шито. Но Маша должна справиться. Есть у этой малявки стержень. Она не тепличная домашняя девочка, способная проболтаться. Ребенок, конечно. Но при этом рано повзрослевший и хлебнувший лиха полной чашей.

Всё, линия защиты выстроена. Конечно, у правоохранительных органов возникнут вопросы. А почему это Леша Шелестов, не побежал с дикими криками «караул» к директору? Не предупредил общественность о готовящемся страшном злодеянии?

Но и тут у меня ответ есть. Во-первых, не отнесся серьезно. Мало ли что этот малолетка обещал. Болтать, как известно, не мешки ворочать. Во-вторых, почему не предупредил? Предупредил.

Здесь мне очень повезло, если можно так сказать. Попрощавшись с малявкой в понедельник, подходил к воротам, и столкнулся там с покойным Маратом Альбертовичем, идущим в детдом. Ничего особенного, поздоровались, перекинулись парой-тройкой общих фраз, и пошли, каждый по своим делам. Важно, что нашу встречу видел сторож из своей будки. Слышать разговор он не мог, а вот то, что мы о чем-то общались, разглядел.

Теперь можно будет заявить, что я рассказал Марату Альбертовичу об угрозах Гудымы, и попросил проследить за ним. Он тоже к этому серьезно не отнесся, но пообещал приглядывать за потенциальным поджигателем. Вот и доприглядывался, на свою бедную голову.

А в среду я вспомнил об обещании Бидона, и на сердце так тревожно стало. Просто чувствовал надвигающиеся неприятности. Вот и уломал тренера съездить к детдому.

Конечно, немного неестественно, все выглядит. Прежде всего, возникает вопрос, почему тренер и другие ребята послушали меня, и гнали как сумасшедшие к детдому. А уж больно убедительно я выглядел. Быстро рассказал им всю историю с Гудымой, бледный был, клялся, сердцем чувствую, беда там. И пусть попробуют опровергнуть.

Зато гаишники — отличное алиби. Мы подъехали, когда пожар уже разгорался. Здесь никаких подозрений быть не может. А смутные сомнения к делу не пришьешь.

— Леша, — дергает за рукав меня малявка, заставляя отвлечься от мыслей, — Сюда какая-то тетя идет. Ты с ней встретиться хотел?

Поднимаю глаза. К нам направляется Света. Девушка выглядит прекрасно. Стройные ножки в серых брючках, плотно облегающая темно-синяя курточка подчеркивает точеную фигурку. Из-под каштановой челки, сверкают лукавые карие глазки. Встретившись со мною взглядом, шатенка улыбается, демонстрируя сахарно-белые зубки и милые ямочки на щечках.

— Привет, — здороваюсь с девушкой, целуя её в щечку.

— Привет, — чувствую горячее дыхание на шее и ответный быстрый, обжигающий поцелуй.

— Познакомься. Это моя сестренка Маша, — представляю малявку подруге.

— Здравствуйте, — малявка протягивает тете ладонь.

— Здравствуй Маша — шатенка с серьезным видом жмет руку крохе, — Меня тетя Светлана зовут.

Я фыркаю, тоже мне тетя 18летняя. Хорошо, хоть бабушкой не представилась.

— Можно просто Света, — продолжает подруга, кинув на меня негодующий взгляд.

— Очень приятно, — застенчиво говорит малявка.

— Ладно девчонки, пошли на карусели, — предлагаю я.

Вечер удался на славу. Сначала отправили Машу кататься на детской карусели. Малявка весело смеялась от полноты чувств, нарезая круги на поднимающейся вверх лошадке. Потом покатались на автодроме. Я с малявкой на одной, а Света на другой машинке. Таранили друг друга резиновыми бамперами, а в нас со смехом и возбужденными воплями врезались другие юные и не очень водители. Каждый раз, когда мы в очередной раз с кем-то сталкивались, кроха повизгивала и закрывала глаза, вцепившись ладошками в мой локоть.

Потом зашли в тир, постреляли. Даже Света и малышка сделали по паре выстрелов. Шатенка гордо отказалась от моей помощи, промазала и надулась. А Маша, ставшая на специальную табуреточку, поддерживаемая и направляемая мною, один раз попала. После этого и Светке показал, как прицелиться, поправил приклад, и она тоже поразила зазвеневшие и заигравшие разноцветными огнями часы-будильник.

Затем посетили кафе и перекусили шоколадным тортом с чаем. Глядя на радостную малышку и веселую Светку, с энтузиазмом уничтожавших сладости ложками, я наслаждался их обществом и каждым мгновением счастливой беззаботной юности.

В будущем мне предстояло пройти через серьезные испытания, поставить на кон всё, в том числе и собственную жизнь, схлестнуться в схватке со спецслужбами Запада, а также предателями, бандитами, и паразитами, которые как раковая опухоль пожирали страну изнутри. Но всё это будет потом, а сейчас я был просто счастлив, наблюдая за светящимися от радости девчонками.

19 октября 1978 года. Четверг

В просторной гостиной седой мужчина, раскинувшийся на мягком диване, смотрел программу «Время». Ведущий рассказывал о новом постановлении ЦК КПСС, регулирующим закупочные цены на молоко, овощи и шерсть, пафосно вещал о трудовых свершениях. Мелькали сюжеты о международных событиях, отражаясь пляшущими тенями в полутемной комнате.

Наблюдая за репортажем из Гайаны, генерал чуть слышно вздохнул. Трупы детей, женщин и мужчин кучно разбросанные по территории лагеря общины «Народного Храма» вызывали шок. Хорошо, что оператор, щадя чувства зрителей, показал страшную картинку мельком и нечетко.

«Ещё одна новость из Лешиных предсказаний подтвердилась. Этот маньяк Джонс застрелил конгрессмена, и заставил своих последователей покончить жизнь самоубийством. Всё как внук писал, точь-в-точь», — подумал Константин Николаевич.

— Костя, да не смотри ты эти ужасы, — встрепенулась примостившаяся рядом миловидная пожилая женщина, отвлекшись от вязания, — Зачем тебе эти страсти? Не принимай близко к сердцу. Лучше книжку почитай хорошую. За всех переживать, никаких сил не хватит.

— Да я и не переживаю, Алин, — отмахнулся генерал, — Глупо просто. Им бы жить ещё да жить. Сколько людей, молодых, сильных, здоровых и так глупо погибли.

— Так вроде, там не всё так однозначно. Кириллов так многозначительно говорил. Судя по репортажу, американские спецслужбы могли приложить руку. Конгрессмена всё-таки убили.

Пронзительная трель телефонного звонка прервала сонное бормотание телевизора. Константин Николаевич приподнялся с дивана.

— Сиди Костя, — остановила его жена, — я сама возьму.