Олег Кондратьев - Игра на своем поле

– Ты чего паникуешь? Меня запугать хочешь или себя? Не на митинге! Дело говори. – «Наверное, зря я так резко», – подумал Сергей.

– Слушаюсь, товарищ Редин! Вовсе я никого не пугал. Зато ты теперь оглянешься, даже сидя на толчке. И Милецкого так же настрой. Не думаю, что они к вам сунутся, но на всякий случай предупрежу кое-кого из наших ребят там у вас. Присмотрят. А пока, конечно, они попытаются отыскать ТВЭЛ. Вот и флаг им в руки! Как же нам сейчас на руку колоссальный бардак в хантовском хранилище! Мы же получим еще дополнительный запас времени. Я вообще-то переговоры уже закончил. Теперь пару дней займусь организационными и финансовыми вопросами. Серж, я таких людей подключил к этому, что процесс как по маслу пойдет!

– Послушай, Гера, можешь ты мне на всякий случай хоть какие-то свои координаты сообщить? Мало ли что-то непредвиденное или совсем из ряда вон выходящее…

Талеев на секунду задумался.

– Хорошо, запоминай номер, – он продиктовал несколько цифр, – по нему я днем и ночью. Только не гарантирую чистоту линии. Да и ты ведь неизвестно откуда позвонишь. Так что без имен и подробностей. Запомнил?

– Да. Хотя очень надеюсь, что не пригодится. Удачи тебе!

– Взаимно.

Сергей задумчиво положил трубку на рычаг. Тут же откуда-то из темноты коридора выступила дежурная медсестра:

– Это нечестно, Сергей Михайлович! Полчаса говорили! А если меня в это время с главного поста искали? Что я скажу?

– Да-да, Ниночка, все нормально, все нормально… – продолжая беззвучно шевелить губами, он направился по коридору в сторону своей палаты.

Заснул Сергей лишь под утро. Сколько всяких вариантов прокрутилось у него в голове за несколько бессонных ночных часов! Глупые, наивные, фантастические, утопические… Вот только с реальными было плоховато. Но и лежать здесь сутками в тепле и стерильной больничной чистоте он просто не мог себе позволить.

Да, отыскать ТВЭЛ – как иголку в стогу сена. Но ведь находят! И в лотерею выигрывают миллионы при микроскопических вероятностях. Он не мог и не хотел дать кому-то даже этот микрошанс. Все-таки замечательно, что он не полетел в Москву! И отдохнул, и подлечился, чувствовал себя вполне сносно. А главное – до Ханты рукой подать.

Вот он, его шанс! Раз так судьба распорядилась, нужно только точно определить, что от него самого требуется. А Геркин звоночек – это тоже намек судьбы: пора, торопись!

Сергей был не из тех, кто быстро и уверенно принимает решения. Но когда ситуация выстрадана, взвешена, разобрана по косточкам, все остальное отходило на второй план. К цели он шел методично и последовательно, раздумий и противоречий больше не существовало. «Чего тут думать, трясти надо!» – так говорил когда-то один его друг.

Будем трясти!

Совершать побег из госпиталя Сергею не пришлось. Такой вариант он тоже предусмотрел, но приберег на крайний случай. Удалось вполне цивилизованно договориться с начальником отделения. Сотрясение мозга было легким, обожженная рука не требовала ежедневных перевязок, синяки и шишки практически рассосались. Начальник лишь предупредил, чтобы пациент особенно в загулы не ударялся, так как еще пару дней будет официально числиться на больничной койке, потом суббота, воскресенье… а вот уже в понедельник – на свободу с чистой совестью.

В знак своего полного понимания Сергей сбегал в близлежащий магазин и подтвердил чистоту помыслов двумя бутылками коньяка, уютно расположившимися в сейфе начальника отделения. От совместной дегустации Сергей отказался, а лишь забежал ненадолго в палату к Милецкому, чтобы попрощаться.

Миле еще предстояло довольно долго промучиться в госпитале: операция на глазу требовала какого-то специального оборудования, которое было лишь в Мурманске. Отдавать своего больного туда военные медики не хотели и сейчас договаривались о доставке аппарата к ним в Североморск. Никто не торопился. Милины ребра потихоньку срастались, нога заживала, а общеукрепляющий отдых был просто необходим.

Сергей ничего не стал объяснять другу, пообещал заглядывать и заторопился на рейсовый автобус в Ханту.

В городке подводников Редин поселился в единственной гостинице. По теперешним ценам это было слишком дорогое удовольствие для небогатых командировочных специалистов, поэтому большинство одиночных номеров пустовало. Как раз такой номер с городским телефоном и занял Сергей. Не потребовалась даже «представительская» бутылка виски, заранее приобретенная Рединым.

Свои действия он продумал еще по дороге сюда и, не теряя времени, тут же взялся за телефонную трубку.

– Здравия желаю! Это вас беспокоит капитан третьего ранга Казаков. Я служу в Петербурге под командованием Федора Генриховича. – Адмирал наверняка простит ему эту невинную ложь. – Да-да, замечательный командир! О вас отзывается с большим уважением. Конечно, помнит! Так и сказал: «Капитан первого ранга Умчинов – настоящий офицер и прекрасный начальник тыла». Поэтому и обращается через меня с личной просьбой. Дело в том, что у Федора Генриховича остались здесь кое-какие громоздкие вещи, мебель… Он ведь в такой спешке уезжал. А я как раз в командировку сюда. Вот он и попросил… Да-да, именно транспорт. Машину какую-нибудь крытую. Это просто удача! Почти по пути. Хорошо, я готов записывать. – Собеседник продиктовал Сергею телефонный номер подполковника с береговой базы, который выделит необходимую машину. Надо только обговорить с ним лично подробности. – Да, конечно. Непременно сошлюсь на вас в случае какой-либо загвоздки. Обрадую Федора Генриховича, пусть встречают. Он вам обязательно позвонит. Спасибо за содействие. До свидания.

Итак, начиналось все просто великолепно. Сергей даже позволил себе открыть представительскую бутылку – не пропадать же добру – и, смакуя напиток, расслабился в скрипучем продавленном кресле. – Дорогой генерал, я всегда подразумевал, что наше доброе сотрудничество предполагает обоюдную выгоду, – последовала пауза, которая давала возможность собеседнику искренне подтвердить слова говорившего. Однако генерал ею не воспользовался, а продолжал молчать. – А если одна сторона несет убытки, то другая должна их компенсировать.

– Уважаемый Нодар Георгиевич, – ни при каких обстоятельствах генерал не допустит, чтобы кто-то из «того мира» диктовал ему свои условия! – Ваши убытки – это, конечно, печальный факт, но они остаются ВАШИМИ убытками. Не понимаю, о какой компенсации может идти речь!

– Все ты, генерал, понимаешь! Решил моими руками свои делишки обделывать, решать свои проблемы?! – Собеседник отбросил всякую восточную вежливость. – Чистеньким захотел быть и стоять на страже закона?! Для меня есть только МОЙ закон!! Я тебя в порошок сотру вместе с погонами! Ты с кем собрался краплеными картами играть?! – Бешеная злоба не была показной.