Олег Кондратьев - Игра на своем поле

После того как кортеж незваных гостей обогнул клумбу с постаментом, машины просто вынуждены были выстроиться одна за другой на узкой асфальтированной дорожке перед фасадом штабного барака. До распахнутых настежь окон было не более двух десятков метров.

Стук в стену во время разговора Коробова с гостями был условным знаком. Талеев здраво рассудил, что его лицо может оказаться знакомо кому-либо из пожаловавших и насторожит их раньше времени. Поэтому он скрылся в соседнем кабинете, оставаясь на связи по рации с Рединым, Вадимом и Анатолием. Он и постучал легонько, когда получил сообщения от въездных ворот и с территории арсенала, где прятался Вадим: туда как-то незаметно просочилась группа из четырех нападавших и уже начала потрошить склады. Гера сделал вывод, что лишь представительный полковник был реальной фигурой среди прочего балагана. Прихватили с собой из штаба дивизии для достоверности. Надо было начинать, а то ведь расползутся, сволочи, по части, как тараканы по сраной кухне!

Звездный час лейтенанта Горшенина пробил!

Конечно, для общей истории страны выстрел «Авроры» по Зимнему дворцу имел несравненно большее значение, но в масштабах одной отдельно взятой расформированной воинской части произвел просто бешеный фурор, хотя бы уже тем, что был гораздо эффективнее октябрьского хлопка.

Фугасный снаряд угодил в середину правого бока БМП. Будь он выпущен из исправного орудия, вероятно, легко пробил бы машину насквозь и перепахал весь палисадник. Но теперь раздутый затвор пушки выпустил половину газов в противоположном стволу направлении, несмотря на то что Ленчик минут двадцать охаживал его кувалдой, матерясь вполголоса и подсовывая в какие-то пазы и щели все, что попадалось под руку: кусок ржавой арматуры, два громадных болта, сплющенную консервную банку и бронзовый бюстик поэта Пушкина, который после выстрела устремился вертикально вверх и глубоко вонзился кучерявой головой по самые плечи в старомодную лепнину вокруг люстры. Сама люстра исчезла вовсе.

Снаряд, набрав лишь половину начальной скорости, тоже вряд ли рассчитывал на продолжительный полет за пределами части, но десяток метров до цели просвистел громко и убедительно, уверенно пробил борт машины. Однако, истратив на это весь запас стартовой энергии, взорвался прямо в салоне. Из открытого верхнего люка вырвался столб огня и дыма, сметя с крыши бойца, который за несколько секунд до выстрела вытащил наверх ручной пулемет и устанавливал его на разножке. Потом машина тяжело подпрыгнула, как ленивый жук-навозник, и раскрылась, подобно болотной лилии, выставив напоказ свое изуродованное нутро с покореженными рычагами-тычинками и свернувшимися с трубочку оплавленными листами металлической обшивки. Вероятно, внутри находился как минимум ящик гранат, детонация которых и привела к таким катастрофическим последствиям. Оценить потери живой силы в этом кроваво-полыхающем месиве было невозможно.

Впрочем, никому сейчас до этого не было дела. Из «Волги» и внедорожника выскакивали люди в черных комбинезонах с оружием в руках. «Телевизионному» микроавтобусу и его пассажирам повезло значительно меньше: они приняли на себя град осколков от развалившейся БМП. Водитель уронил голову на руль, забрызгав кровью все лобовое стекло, из салона раздавались стоны, вскрики и несусветная матерная брань.

Талеев быстро заглянул в помещение, откуда стреляла пушка. Он хотел убедиться, что Ленчик благополучно покинул свой «артиллерийский полигон» и сейчас опрометью несется через плац к дальним складам, как они договорились. Ему предстояла еще одна ответственная работа. Однако Гера тут же споткнулся о чьи-то ноги, торчащие из-под обломков рухнувшей стены и какого-то крупногабаритного ящика. Ноги принадлежали лейтенанту, а ящик оказался огромным, в рост человека, металлическим сейфом. Вместе с Ильичом они с трудом оттащили сейф в сторону. Тело Ленчика было сплошь засыпано штукатуркой, и признаков жизни он не подавал. Талеев и Коробов легко подхватили щуплого лейтенанта под руки с обеих сторон и через пролом в задней стене торопливо выбрались из штаба на внутренний двор, а оттуда на плац. Теперь до склада, где ожидал Вадим, оставалось совсем недалеко…

Во внедорожнике у ворот так и не дождались возвращения двух своих посланцев. Поэтому к будке часового у забора отправился еще один разведчик, а за ним медленно двинулась и сама машина. Сергей предпочел за благо отползти подальше вдоль забора, недоумевая, куда же подевался Толик. Машина остановилась в нескольких шагах от будки, а разведчик с максимальной осторожностью потянул на себя дверь. Вообще-то можно было не осторожничать. Оба его предшественника, удобно устроившись, сидя на полу, были абсолютно спокойны, молчаливы и уже начали холодеть. Аккуратные дырочки в середине лба каждого казались настолько естественными, что присевший на корточки у порога разведчик даже потрогал за ноги обоих, чтобы подтвердить свои нехорошие подозрения.

В это-то время и громыхнул пушечный выстрел у штаба. Разведчик от неожиданности привстал, крутнул головой и тут же сам обзавелся таким же ритуальным украшением во лбу, как его собратья. На этот раз Сергей услышал приглушенный хлопок выстрела с гребня бетонной стены части, где ветви достаточно высокой ольхи надежно закрывали всякий обзор. Затем донесшийся от штаба грохот взрыва перекрыл все звуки. Даже громкий рев мощного мотора рванувшего с места внедорожника.

Анатолий, уже не таясь, спрыгнул на землю в пяти шагах от Сергея и громко позвал его:

– Кажется, становится чересчур жарко.

– Давай подберемся к арсеналу с левой стороны. Здесь больше делать нечего. Петли на воротах ребята успели подпилить, так что эта мощная задвижка успокаивает только наших противников. А главная работа сейчас там, у складов.

– Михалыч, я буду чуть позади тебя и левее. Двинули!

Под прикрытием кустов и невысоких деревьев, растущих вдоль стены, они с предельной осторожностью и скрытностью направились, огибая плац, к дальнему складскому ангару.

Постепенно Ленчик начал приходить в себя. Коробов усадил его на землю, прислонив спиной к стене какого-то строения. Взгляд лейтенанта хаотично перебегал с предмета на предмет, ни на чем конкретно не задерживаясь и не фокусируясь. Обращенную к нему речь он явно не слышал и не понимал. Его попытки что-то произнести самостоятельно заканчивались лишь судорожным раскрыванием рта, больше похожим на мучительную зевоту.

– У него серьезная контузия, – констатировал Талеев, – может, и еще какие есть травмы или переломы, хотя крови нигде не видно.

– Ключица правая точно сломана. Вон как кость выпирает. Перетянуть бы чем… – капитан беспомощно осмотрелся.