Олег Кондратьев - Игра на своем поле

– Так точно! Как мне распорядиться оставшимся личным составом?

– У вас есть толковый офицер?

– Да, мой заместитель…

– Вот его и назначьте старшим на время своего отсутствия. Пусть продолжают готовить имущество со складов к эвакуации. Отдыхать солдаты могут в караульном помещении. Другие вопросы зададите непосредственно перед отправкой. Действуйте!

– Есть! – Полковник четко развернулся кругом и удалился легкой трусцой.

Подойти к доктору Талееву снова помешали. На этот раз Лифанов:

– Ты не переусердствовал с такой охраной? Нет больше у Олигарха армии.

– Обжегшись на молоке… Слишком велики ставки, нельзя рисковать.

– Ну, тебе виднее. Знаешь, что я сейчас понял?

– ?

– На самом деле Герман Талеев – это журналистский псевдоним. А фамилия твоя – Жуков, зовут Георгий Константинович. Стратег! Как ты этому вояке в двух словах целую военную операцию изложил. Завидую, честно! А слог-то какой! «Шершавым языком плаката…»

– Макс, я ведь в армии никогда не служил и на военные сборы не привлекался. Это, наверно, на генном уровне. Извини, надо с эскулапом поговорить.

Доктор от нетерпения уже подпрыгивал на месте:

– Это ужасно! Оба раненых находятся в критическом состоянии! У меня нет с собой необходимых медикаментов и оборудования. Кроме первой помощи…

– Вы ее оказали? – перебил Гера.

– Антисептик, болеутоляющие, бинты – что я еще могу?! У одного развивается воспалительный процесс в левой руке, второй тоже недалек от этого с тяжелой рваной раной в боку. Кроме того, этот второй долгое время провел под водой. Последствия такого обескислороживания часто непредсказуемы. Нужно исследование головного мозга…

– Хорошо-хорошо, доктор. Там еще третий был.

– Ну, этот обошелся без тяжелых травм. Держится хорошо, но только за счет остаточных проявлений сильнейшего стресса. Возможно, как реакция даже коматозное состояние…

– Извините, доктор, что опять перебиваю. Я понял, что всех, включая лейтенанта с контузией…

– С тяжелейшей контузией! – вставил капитан-медик.

Талеев согласно кивнул:

– …необходимо срочно доставить в ближайшую более-менее приличную клинику.

– Да-да! Потом возможно будет транспортировать их дальше, вплоть до Москвы, но сейчас без срочной операции в стационарных условиях не исключен даже летальный исход.

– Ясно! Вы знаете поблизости такую клинику?

– Действительно хорошая километрах в ста двадцати отсюда, но вряд ли они согласятся…

– Раненые такой путь выдержат? Или вызвать вертолет?

Военврач задумался на секунду:

– Им легче будет в машине, здесь трасса хорошая. Да и выигрыш во времени невелик.

– Тогда подгоняйте быстро свой «рафик», возьмите у полковника сколько надо людей, перегружайте раненых и в путь. Я свяжусь с этой клиникой, и вас там будут ждать.

– Это было бы просто отлично!

– Так и будет! Торопитесь, доктор.

Талеев подошел к «БМВ» и наклонился в салон. На заднем сиденье поднял голову очнувшийся Сергей:

– Привет, журналист! Опять мы, что ли, победили? И красавица наша нетронутая стоит!

Сергей посмотрел в боковое окошко. Туда, где посередине центральной клумбы на мощном постаменте вырисовывался на фоне закатного неба вообще-то довольно уродливый и громоздкий силуэт поставленной «на попа» ракеты, символ воинской части.

– Правильно подмечено: хочешь что-нибудь спрятать – положи на видное место. Более видного места в этой тмутаракани не сыщешь.

– Необразованные противники нам попались, классиков детектива не читали.

– Неужели наш свинцовый транспортный контейнер действительно так похож на ракету?

– Для дилетантов – вполне. Только наш-то гораздо красивее! Его еще в Ханте перед выездом свежей краской помазали. Чем тебе не СС-20?! Как ты себя чувствуешь, Сережа?

Редин вздрогнул:

– Извини, так меня называл только один мой молодой сослуживец.

Гера вопросительно поднял подбородок.

– Ты с ним не встречался. Не успел. Женька утонул, когда спасал из ледяной воды наш экипаж с перегрузчика.

– Я знаю подробности. Это Гоголь, да?

Редин помолчал, потом приглушенным голосом спросил:

– Теперь как?

Талеев понял, что Сергея интересует не собственное здоровье, и ответил:

– Сейчас погрузим «карандашик» на военный «КамАЗ» и с почетным эскортом доставим в Дубну. Уже гарантированно, без всяких происшествий. А вы все, – он посмотрел на молча сидящего на переднем сиденье Анатолия, – тебя это тоже касается, в ближайший госпиталь за сотню километров. Потом перевезем в Москву. Или к вам специалистов доставим. И молчать! Доктор категорически запретил разговаривать.

В это время впритирку к «БМВ» затормозил микроавтобус с красным крестом. Из него выскочили капитан-медик и трое бойцов с носилками.

– Начинаем эвакуацию раненых!

Гера осторожно пожал руки Сергею и Толику, ласково прикоснулся к плечу так и не очнувшегося Вадима:

– Ну… вы, мужики… держитесь!

Потом отошел к поджидавшему у штабного барака «КамАЗу» и начал что-то объяснять выстроившимся рядом с ним солдатам.

Уже через час на территории бывшей ракетно-артиллерийской части царила полнейшая тишина. С убытием главного начальства как-то сама собой постепенно затихла кипучая деятельность на складах и объектах. Немногочисленные оставленные для работ бойцы вместе с заместителем полковника собрались в старом караульном помещении, где, неспешно оприходовав свой сухой паек, удобно расположились на деревянных топчанах. Места с лихвой хватило на всех.

День 23 февраля в этом году пришелся на самую середину недели. Хоть это и был государственный праздник, но «красным», нерабочим днем календаря его не объявили пока, несмотря на огромную популярность у всего населения, особенно среди его сильной половины.

Это был «мужской день», и свою причастность к дружным рядам многочисленных защитников Отечества каждый нормальный мальчишка ощущал еще с младшей группы детского сада. Что уж говорить о тех, чьи плечи сейчас украшали настоящие погоны!

В воинских частях с утра проводили официальные построения, обычно заканчивавшиеся небольшим военным парадом, именуемым скромно «торжественным прохождением». Потом на общих собраниях зачитывались приказы о награждениях и поощрениях и приступали к праздничному обеду. Последний организовывали в основном для солдат-срочников и молодых голодных контрактников, поскольку господа офицеры предпочитали более тесное и менее многочисленное неформальное общение в кабинетах и каютах перед заслуженным убытием к полыхающему любовью и нетерпением праздника семейному очагу. У кого таковой имелся! Или в другие общественные заведения и частные квартиры, двери которых были сегодня по-особому гостеприимно распахнуты перед бравыми представителями военной элиты.