Александр Тамоников - Мадьярский рикошет

Семенов, выслушав подполковника, связался с Григонько:

– Добрый вечер, Григорий Федорович.

Уставший полковник воскликнул:

– Какой он, к черту, добрый! Слышал, наверное, что последовало за выводом войск Особого корпуса.

– Да, но я имею приказ продолжать работу по «Фаркасу», ваш приказ.

– Извини, нервы. Что требуется от меня?

– Хороший связист, который смог бы подсоединиться к телефонной линии с учетом того, что на аппаратах могут стоять приборы обнаружения «прослушки».

– Поговорю с секретарем посольства. То, что ты решил слушать боевиков, правильно.

– Мы, по-моему, уже говорили об этом.

– Да. Я займусь этим вопросом. Но давай завтра, сейчас я вряд ли что смогу.

– Хорошо. Жду.

– Знал бы ты, Паша, как надоело мне это слово «жду».

– Мне тоже. До связи, товарищ полковник.

– Давай!

Григонько позвонил в 9:30 в пятницу, 2 ноября:

– Я решил твой вопрос. С минуты на минуту к тебе подойдет опытный связист из посольства. На тебе его полная безопасность. Это условие самого посла.

– Обеспечим.

– Тогда встречай!

– Мы всегда рады гостям, особенно таким!

Подошел мужчина за сорок. Представился:

– Ветренко Владимир Сергеевич.

– Очень приятно, – ответил Павел, – майор Семенов.

– Наслышан. Когда будем работать?

– Это решать вам.

– Тогда, если обстановка в районе подключения спокойная, можно прямо сейчас.

– Хорошо. Значит, выезжаем.

В 10:30 автомобиль группы «Дон», ведомый старшиной Рябовым, с майором Семеновым за старшего, Ветренко, подполковником Шандором и лейтенантом Лежиком выехал с территории посольства на проспект Молодежи.

Рябов специально полчаса покружил по переулкам. Семенов определил, что «хвост» не прицепился, и ГАЗ направился к улице Салмай.

После кровавой бойни Будапешт казался вымершим. Отдыхать и палачам надо. Хорошо еще, трупы убирали, но кровь была повсюду.

Рябов проговорил:

– Людей побили немало. Зверье, а еще о какой-то демократии говорят.

Семенов осмотрелся. Он предупредил Хейду о выезде, но тот пока не появился.

Павел спросил связиста:

– Извините, Владимир Сергеевич, должность в посольстве у вас рядовая, даже в сфере обслуживания, а о безопасности заботится сам посол. Почему?

Ветренко улыбнулся:

– Все просто, майор. Мы с Юрием Владимировичем Андроповым знакомы еще с тридцать второго года. Вместе учились в Рыбинском речном техникуме, в одной группе. Хорошими товарищами были. Таковыми и остались. Он поднялся, а я, наоборот, поменял профессию. Юра взял меня сюда.

– Ясно.

Подошел капитан Хейду:

– В доме шестнадцать все спокойно, он под контролем моих ребят.

Ветренко знал свое дело. Осмотрев провода, спустился вниз в сопровождении Семенова, долго копался с проводкой.

– Это правильно, что меня сюда послали. Другой телефонист и не заметил бы обмана.

Семенов удивился:

– Обмана?

– Да, – спокойно ответил Ветренко. – Телефонный кабель на месте, но толку подсоединяться к нему нет, он не соединен с аппаратом, хотя конец его в квартире. Подключен другой кабель, замаскированный под электропроводку. Хитро, но я сам применял такие штуки.

– И что теперь? – спросил Павел.

– Все. Отсюда протяну провод до места оператора. К рабочему кабелю я подсоединился. Можно слушать, вот только сначала надо узнать, где будет место оператора.

Семенов позвал Шандора и Хейду. Объяснил им ситуацию со слов телефониста.

Хейду ответил:

– Да здесь, в подвале, и организуем место прослушивания.

– Уверен, что безопасно?

Капитан группы наблюдения ответил:

– За все время никто из квартиры не выходил. Даже в магазин. Хотя… поблизости уцелевших магазинов нет, только в соседнем квартале лавка. В общем, место – это моя забота.

– Хорошо, – сказал Семенов. Он повернулся к Ветренко: – Можем ехать обратно?

– Провод надо протянуть, капитан. – Связист взглянул на Хейду и спросил по-венгерски: – Где будет место прослушивания?

– Пока не знаю, надо все хорошенько осмотреть.

– Тогда так: вот конец провода, на нем телефонный разъем. Его надо вставить в телефонную трубку, и можно слушать переговоры сколько душе угодно.

Хейду кивнул:

– Я все понял. Сделаем.

Ветренко кивнул Семенову:

– Теперь можем ехать обратно.

Они вернулись к машине.

Через час командир группы наблюдения доложил:

– Место нашли, это старая угольная яма, быстро оборудуем. Кабель подключили.

– Определите график работы «слухача», – приказал Шандор.

– Есть.

Первое сообщение из подвала дома 16 по улице Салмай пришло в 19:40. Хейду доложил, что с номера в квартире номер два звонил некий Балог. Говорил с Лукасом. Доложил, что у него все в порядке. Лукас ответил, что и у него в квартире на Кербаросе все спокойно. Приказал сидеть тихо, не высовываться, ждать приказа. Доклад принял подполковник Шандор, который сразу же доложил Семенову.

Майор проговорил:

– Значит, все-таки Кербарос? Там Петер, это его зовут Лукас, а Балог со своими головорезами-предателями на хате два дома шестнадцать по улице Салмай. Отлично! – Павел тут же набрал номер Григонько: – Григорий Федорович? Семенов.

– Слушаю тебя, майор.

– Благодаря установке «прослушки» мы имеем точную информацию о том, что по адресу Салмай, 16–2, находятся остатки группы поддержки, а по адресу Кербарос, 24–16, – Петер и Ланг. Прошу вашего разрешения на проведение ночной операции по нейтрализации боевиков.

Майор ожидал разрешения, но полковник неожиданно сказал:

– Зайди ко мне.

Семенов прошел в кабинет представителя КГБ в Венгрии:

– Разрешите?

– Входи, садись.

Павел присел.

Григонько посмотрел на него:

– Значит, хочешь накрыть боевиков в квартирах?

– Так точно. Конечно, данный вариант не гарантирует захвата Петера живым, но с диверсантами будет покончено.

– А ты, Паша, уверен, что у Петера нет заложников?

Майор немного растерялся:

– Откуда?

– Значит, нет такой уверенности. Скорее всего, их на самом деле нет, но долго ли захватить? Застать врасплох таких прожженных тварей очень сложно. Они готовы ко всему.

– Но вряд ли они ожидают нападения.

– Может быть. Вопрос второй: ты уверен, что в квартире нет взрывчатых веществ?

– Нет, конечно.

– А они могут быть. И что, по-твоему, сделают диверсанты, поняв, что им приходит конец? По-моему, им предпочтительней взорвать себя, чем попасть в руки КГБ. А что такое взрыв большого количества взрывчатки в одном случае на первом этаже многоквартирного жилого дома, в другом – на втором этаже?

Семенов вздохнул:

– Разрушение зданий.

– Вот именно. Имеем мы право так рисковать? Даже если жители этих домов против советской власти и участвовали в восстании?