Франсуаза Саган - Дьявольская секта [сборник]

– А, Дороти! Пришла посмотреть на работу своего жиголо? Сегодня его главная сцена. Не волнуйся, он красивый парень. Я думаю, тебе недолго осталось платить за него.

Он был мертвецки пьян, но я, несмотря на благие намерения, не обладаю долготерпением. Я сердечно назвала его грязным мерзавцем. Он пробормотал, что, не будь я женщиной, он бы уже вышвырнул меня вон, после чего я вежливо поблагодарила его за то, что он, хотя и несколько запоздало, вспомнил, кто я.

– Во всяком случае, я хотела бы, чтоб ты знал о нашей помолвке с Полом Бреттом, – колюче добавила я.

– Я знаю. Все говорят, что вы делаете это втроем.

Он разразился хохотом, а я уже собралась бросить что-нибудь в его физиономию, мою сумочку например, когда увидела силуэт в дверном проеме. Это был Льюис. Ко мне тут же вернулось самообладание:

– Билл, милый, извини меня. Знаешь, я обожаю тебя, по мои нервы слегка расшатаны.

Несмотря на свое состояние, он удивился, но продолжил в том же духе:

– Это все твоя иностранная кровь, она тебя далеко заведет. – Он повернулся к Льюису: – Ты-то– должен знать, не так ли? – Он дружески ткнул Льюиса в плечо и ушел.

Я нервно рассмеялась:

– Добрый старина Билл. Он не отличается тактичностью, но сердце – чистое золото.

Льюис не ответил. Небритый, в ковбойском костюме, с платком на шее. Мысли его, казалось, витали где-то далеко.

– По крайней, мере, – добавила я, – он хороший товарищ. Какую сцену вы собираетесь закончить сегодня?

– Убийство, – спокойно ответил Льюис. – Я убиваю парня, который изнасиловал мою сестру, чистую, невинную девушку. Могу тебя уверить, для этого требуется смелость.

Мы немедленно пошли к съемочной площадке, где шла подготовка к финальной сцене. Льюис минут на десять оставил меня, чтобы привести себя в порядок. Я наблюдала. Хотя техники вес прекрасно подготовили, Билл сыпал ругательствами и оскорблениями, И дурак понял бы, что он полностью потерял контроль над собой. Голливуд погубил его, во всяком случае Голливуд и алкоголь. Столы для коктейля стояли рядом с площадкой, и некоторые жаждущие уже допивали первые порции. Всего в этой фальшивой деревне вокруг камеры столпилось человек сто.

– Майлса крупным планом, – кричал Билл, – где он?

Льюис спокойно подошел к нему с винчестером в руке и с тем отрешенным взглядом, который появлялся у него, когда кто-нибудь или что-нибудь выводило его из себя. Билл наклонился, приник к камере и громко выругался:

– Отвратительно, все отвратительно. Льюис, подними ружье к плечу, к плечу… целься в меня… я хочу видеть выражение ярости, ты понимаешь, ярости. Ради Бога, брось этот идиотский вид, ведь ты собираешься убить мерзавца, который изнасиловал твою сестру… Так, хорошо… очень хорошо… ты нажимаешь курок… ты…

Я не видела лица Льюиса – он стоял ко мне спиной. Раздался выстрел, Билл прижал руки к животу. Кровь появилась между пальцами. Билл упал. На мгновение все застыли, потом бросились к нему. Льюис глупо уставился на ружье. Я отвернулась и прислонилась к одной из фальшивых, пахнувших пылью стен, мне стало нехорошо.

Лейтенант Пирсон из полиции являл собой саму вежливость. Не вызывала сомнений и его логика. Кто-то заменил холостые патроны настоящими, очевидно, это было делом рук одного из, быть может, тысячи людей, которые ненавидели Билла Макклея. Но уж точно не Льюис, который едва знал его и казался достаточно разумным, чтобы не убивать Билла в присутствии сотни людей. Все искренне жалели Льюиса, и его молчание, его мрачность отнесли за счет эмоционального шока: не так уж забавно быть орудием преступления. Мы покинули полицейский участок около десяти вместе с несколькими свидетелями,. и кто-то предложил восполнить то, что мы не выпили. Я отказалась, Льюис тоже. По дороге домой мы не произнесли ни слова. Я настолько вымоталась, что даже не злилась.

– Я все слышал, – объяснил Льюис, стоя . перед крыльцом. Я не ответила. Я пожала плечами, приняла три таблетки снотворного и пошла спать.

Лейтенант Пирсон сидел в гостиной и, казалось, скучал. Красивый мужчина, быть может, немного худой, с серыми глазами и пухлым ртом.

– Это только формальность, вы понимаете, но вы действительно ничего больше не знаете об этом юноше?

– Ничего, – ответила я.

– И он живет с вами уже несколько месяцев?

– Ну да, – ответила я. Извиняюще пожимая плечами, добавила: – Вы, должно быть, думаете, что я лишена любопытства?

Его черные брови поднялись, и лицо приняло выражение, которое я часто видела у Пола.

– По меньшей мере.

– Видите ли, – продолжала я, – Мне кажется, что мы знаем слишком много о людях, с которыми часто встречаемся, а это неприятно. Мы знаем, с кем они живут и как, с кем спят, кем себя считают. Мне кажется, слишком много. Налет загадочности успокаивает, не так ли? Вы так не думаете? –

Его, очевидно, это не успокаивало.

– Это одна точка зрения, – холодно заметил Пирсон. – Точка зрения, которая не способствует моему расследованию. Конечно, я не думаю, что он обстоятельно готовил убийство Макклея. Напротив, кажется только к нему Макклей относился прилично. Но стрелял-то все-таки он. И представ перед присяжными, он должен выглядеть ангелом, чтобы избежать худшего.

– Вам следовало бы спросить его, – сказала я. – Я знаю, что он родился в Вермонте, и это все. Разбудить его или вы выпьете еще чашечку кофе?

Макклея убили прошлым днем, а в восемь утра лейтенант уже поднял меня с постели. Льюис все еще спал.

– Я бы выпил еще кофе, – ответил Пирсон. – Миссис Сеймур, извините меня за столь откровенный вопрос, но… есть ли что-нибудь между вами и Льюисом Майлсом?

– Ничего, – с чистой совестью констатировала я. – Ничего похожего на то, что вы предполагаете. Для меня он ребенок.

Лейтенант посмотрел на меня и улыбнулся:

– Прошло много времени с тех пор, когда я хотел бы поверить женщине.

Польщенная, я рассмеялась. Я, конечно, сожалела, что приходится направлять по ложному пути такого симпатичного представителя закона моей страны, особенно в этой отвратительной истории. И в то же время, сказала я себе, мое чувство гражданского долга проявилось бы не столь сильно, будь он грубияном– с толстым пузом и красным носом. Ко всему прочему, действие снотворного еще не кончилось, и меня слегка пошатывало.

– Мальчика ждет блестящая карьера, – предсказал Пирсон. – Он выдающийся актер.

Я застыла над кофейником.

– Откуда вы знаете?

– Нам показывали отрывки прошлой ночью. Вы понимаете, насколько полезно для полицейского иметь фильм об убийстве: не нужны очевидцы.

Мы разговаривали через дверь кухни. При этих словах я глупо захихикала и ошпарила пальцы кипятком.

– Лицо Льюиса дали крупным планом. Должен отмстить, я содрогнулся, – продолжал он.