Анатолий Райтаровский - Гонка за «Гонцом»

— Не говори, — закивала соседка. — С вечера не протопила, а к утру замерзла! Не вставать же топить!

— Конечно! — поддержал ее Влекомов. — Не хочешь топить — держи около кровати бутылку!

— Ой, верно! — обрадовалась соседка. — У меня в холодильнике есть!

— А ты кофты напяливаешь! — с укоризной сказал Влекомов своей бывшей супруге. — Да я на твоем месте в маечке гулял бы уже, а не дребезжал зубами и членами!

— Это ты неизвестно чем и зачем дребезжишь! — немедленно откликнулась бывшая. — Бестолку! — добавила она, не удержавшись.

— А ты откуда знаешь? — сделал удивленное лицо Влекомов. — Это вне сферы твоей… компетенции!

— Ну иди давай! — рассердилась наконец экс-супруга к вящему-пущему удовольствию экс-супруга. — А то холодное жрать будешь!

— Бегу, бегу, добродетельная пани! — засуетился довольный Влекомов. — Только вот руки вымою!

Лучшую из своих бывших жен — так высокопарно именовал он Эмилию, в просторечии — Милу — хитрый Влекомов поселил рядом, когда бывший сосед по дачному строительству под давлением семьи перебрался ближе к Питеру. Оплатил половину стоимости домика, мол, дочке общей чтобы от него хоть что-то осталось.

Благодарная Эмилия взяла на себя обязанности по готовке пищи на двоих. Сгоряча пообещала даже приглядывать за влекомовским огородом. Но весь жар ушел на ее собственный огородик, а Влекомов только получил возможность, бродя среди своих зарослей, наблюдать ее неполный контур, состоящий из пары стройных ног, увенчанный округлостью, незаслуженно именуемой точкой, притом не первой по счету. Верхняя же половина контура была невидна и занята каким-то непонятным шебуршанием на грядках.

В городе экс-супруги жили далеко друг от друга и по очереди заезжали один к другому в гости, а случалось, совершали совместные вылазки в город — в театр, в музей, на прогулку.

Многие подруги Эмилии, в основном одинокие, завидовали ей:

— Вот это отношения, о которых можно мечтать! Постоянных обязанностей нет, постоянного обслуживания не требуется, а от скуки гарантирована! Не одинокая! И ссориться некогда и не из-за чего!

Тут они заблуждались, впадая в идеализм. Влекомов и Влекомова (Эмилия сохранила фамилию экс-супруга) и в этих сложных условиях находили возможности для ругани. Этому способствовал врожденный ехидный характер Влекомова. Эмилия же в результате многолетнего общения с ним сумела обзавестись лишь легкой ехидцей.

Время от времени у нее возникала необоснованная надежда выдоить из Влекомова какую-нибудь конкретную пользу типа забитого гвоздя, зиждущаяся, видимо, на наличии у него ряда вторичных половых признаков. Вот и сейчас Эмилия взяла себя в руки, подождала, когда Влекомов перешел к чаю, всасывая его, горяченный, с блаженно зажмуренными глазами, и осторожно намекнула:

— Не покачивает на веранде?

— Да ты всего по одной налила! — обиделся Влекомов. — И то, чтоб самой согреться!

— Веранду перекосило мою! — отбросила Эмилия дипломатию. — Приподнять бы ее да опору поправить или еще одну подвести!

— Это можно, — кисло согласился экс-супруг. — Вот свою ступеньку доделаю…

— Угу! На следующей неделе, значит, — кивнула Эмилия.

Влекомов пожал плечами.

— Интересно, на каких идиотов это рассчитано? — кивнул на экран телевизора депутат Госдумы, член Комитета по науке и образованию «моноросс» Иванов Борис Натанович, доктор филологических наук. Докторскую диссертацию он защитил уже в депутатах. Можно ходить в кандидатах наук, будучи кандидатом, но депутатом — как-то неприлично, следует становиться доктором наук.

Секретарь Бэллочка покосилась на экран, прислушалась к голосу комментатора и, кокетливо улыбнувшись, показала рукой за окно. Борис Натанович заржал от души, утробно:

— А ты права! Они скушают! Им чем больше желтизны, тем вкуснее. Истинные проблемы науки им неинтересны и непонятны! — Иванов взглянул на Бэллочку затуманенным взором и, воодушевившись, продолжал: — Они считают, что, заплатив свои жалкие налоги, имеют право смотреть и слушать все, что им интересно. То есть — сплетни, слухи, любую чепуху, которая возбуждает их нездоровое любопытство!

«Понесло! — с досадой подумала Бэллочка. — Ему же минут пятнадцать требуется глаголить, чтобы добиться эрекции!»

Она сегодня спешила: у нее предстояло свидание, которое могло стать решающим. А ведь надо будет принять душ, сменить белье, нанести макияж. А Борис ни на какие способы, испытанные на нем искусной Бэллочкой, не реагировал. Только на собственные зажигательные речи.

«Может, он потому и в депутаты пошел? — догадалась Бэллочка. — Потому и летит в кабинет после заседания комитета, запирается…»

И Бэллочка начинает спешно расстегивать свои кофточки-юбочки. Жаль, Борис не позволяет заранее снимать колготки. Сколько их пострадало!

Правда, он компенсирует потери с избытком, но ведь надо же выходить на улицу, в коридоры, в туалет, наконец!

— А ты держи запасные на рабочем месте! — посоветовал ей как-то удовлетворенный шеф.

Практичность была его отличительной чертой.

Бэллочка теперь так и делала. И еще перешла на чулки с резинками. Целее, быстрее и сексуальнее. Быстрее Борису не очень нравилось. Пропадали элементы преодоления сопротивления.

Пришлось Бэллочке заменить указанные элементы дополнительной дозой стонов и вялых уверток.

На том и сошлись. В этот раз тоже.

Расположившись грудью на столе, Бэллочка имитировала страсть и досматривала передачу, послужившую причиной внепланового соития.

— Таким образом, — заключил эксперт на экране, — расшифровка знаков, наряду с анализом химического состава материала аппарата и его радиоуглеродной датировкой, являются первоочередными задачами по исследованию объекта. По имеющимся на данный момент данным, вероятность космического происхождения объекта или земного может оцениваться как пятьдесят на пятьдесят, — закончил эксперт.

Так же поступил и депутат Иванов. Но не самоустранился, как обычно, а призадумался. А это после того вообще необычно.

Бэллочка, повернув голову, удивленно посмотрела на шефа и шевельнула бедрами. «Сыр выпал». Плутовка того и добивалась.

— Ты это, достань-ка мне запись этой передачи! — распорядился депутат, сладив с шириночной молнией.

— Хорошо, Борис Натанович! — поняла Бэлла, делая пометку в электронном ежедневнике. — Ну, я побежала!

— Добро! А то давай я тебя подброшу! — милостиво предложил депутат.

— Ой, спасибо! Мне в другую сторону! — воскликнула Бэллочка, теряя терпение и надежду отвязаться от шефа.

— А я разве говорил, в какую сторону еду? — удивился Иванов.

— Я думала, вы теперь домой, к жене! — уколола его слегка Бэллочка.