Юрий Костин - Русский

— Могу я предложить вам что-нибудь в качестве аперитива? — осведомился молодой человек в ливрее.

— Хм… я пока почитаю меню. И второй прибор не убирайте, — ответил Сосновский и зачем-то сделал вид, будто целиком и полностью погрузился в изучение винной карты.

Даже в свои годы и при своем положении он так и не приучился раскованно вести себя с представителями сферы обслуживания.

— Вы кого-то ожидаете? — поинтересовался официант.

— Да, жду. Иностранец придет. Проводите его ко мне?

— Конечно! — заверил официант Сосновского и так просиял лицом, словно ему достался счастливый лотерейный билет.

Прошло двадцать минут, а Джона Ланкастера все не было. В очередной раз пролистав меню и винную карту, Сергей Самуилович отложил их в сторону и посмотрел в зал. Тут же появился официант, а за ним седовласый мужчина лет шестидесяти, одетый в клубный пиджак темно-синего цвета, накрахмаленную рубашку и светлые брюки. Типичный американец.

Сосновский поднялся, отодвинул стул. Расплывшись в широкой улыбке, гость протянул руку и сказал:

— Привет, Серьожа, это я. Как дела?

Сергей Самуилович не был впечатлительным человеком и, как известно, в чудеса, инопланетян и всякие случайные совпадения верить себе не позволял. Но в данную секунду ему ничего не оставалось, как поверить в невероятное просто потому, что оно являло собой очевидное. Очевидно было, что перед ним стоял никакой не Джон Ланкастер, а сотрудник ООН Джордж Стайкер, с которым они приятельствовали, когда Сосновский был в командировке в Чили. Это было трудное время для страны и опасное для всех, кто находился тогда в Сантьяго. В день убийства президента Альенде Сосновский чуть было не угодил в руки озверевших солдат хунты. Не окажись поблизости Стайкер на своем синем «датсуне» с дипномерами, еще неизвестно, чем бы закончилось пребывание молодого и подающего надежды сотрудника Академии наук СССР в этой стране.

Короче, Сосновский был Стайкеру обязан. Они тогда крепко подружились и после еще очень долго переписывались, пока их отношения постепенно не сошли на нет, что было закономерно, принимая во внимание специфику времен холодной войны.

Сергей Самуилович пока не мог сообразить, какая может быть связь между ребусами, которые ему выпало решать в эти дни, и Стайкером. Он набрался терпения и выжидал, когда «мистер Ланкастер» сам все объяснит.

— Джордж?! Вот чудеса! — воскликнул Сосновский. — Да ты садись, садись за стол. Но имей в виду: я тут жду кое-кого…

— Знаю, — лукаво подмигнул Стайкер. — Джона Ланкастера. Я его заменитель.

— Ты хотел сказать «заместитель»?

— Ах, да, точно… Сережа, неужели ты ни о чем не догадался, когда услышал это имя?

— Нет, — признался Сосновский.

— Я всегда говорил, что знаю русскую культуру лучше, чем ты! А кто давал мне слушать Владимира Высоцкого в Чили? Я и по сей день, кстати, пропагандирую его творчество в Америке…

— Ну и при чем тут Высоцкий-то… Стоп! Точно, — Сосновский хлопнул себя по лбу. — «Мистер Джон Ланкастер Пек… Жил в гостинице «Советской» не советский человек!» Как же я сразу-то не понял? Да, от американца такого не ожидаешь, чтоб цитировал песни Высоцкого.

— Не все американцы — дураки.

— Джордж, хорошо, что мы встретились, — Сосновский был действительно рад сюрпризу: по крайней мере одним вопросом меньше. — Что-нибудь закажешь? Водки?

— Нет, нет! — запротестовал Стайкер. — No vodka today! Да и не только today. С тех пор как мы с тобой регулярно напивались в Сантьяго, я дал себе зарок пить только вино, да и то некрепкое. Но сейчас я хочу кофе. И немного кушать, на твой выбор.

— Как знаешь. Тогда я тоже буду кофе.

Вскоре официант принес кофе и ассорти из фирменных закусок. Стайкер сделал глоток и вскинул брови в неподдельном удивлении.

— Превосходный кофе! Да… это вам не джанк из «Старбакс».

— Умеем, если захотим, — Сергей Самуилович любил, когда иностранцы хвалили отечественное. — Рассказывай, как поживаешь?

— Все супер! Дочка учится, жена больше не работает. Только вот отпуск я из-за вас вынужден был прервать, что не могло ее не расстроить. А как ты?

— Да я-то нормально… А почему это вдруг «из-за нас»? Что мы опять плохого сделали Америке?

— Сережа, ты знаешь, что вы нашли в тайге? Это сенсация сенсаций! К сожалению, насколько я понимаю, она теперь утрачена. Я предлагаю помощь в ее поисках, а заодно и в расшифровке.

Сосновский молчал. Он не привык вот так сразу, в лоб, приступать к обсуждению главного. Ему требовалось время для того, чтобы прощупать собеседника, выбрать подходящую степень откровенности. Несмотря на то что с Джорджем он когда-то был достаточно хорошо знаком, настолько хорошо, насколько позволяли инструкции и обстановка, сейчас перед ним был иностранец, хорошо осведомленный о главной проблеме его Центра. Даже слишком хорошо… Это настораживало.

— Да… — протянул Сосновский. — И все-таки весело было в Чили, а? Хотя ты и упрекаешь меня за то, что спаивал тебя.

— Я? Ничуть! Водка была хорошая. Просто я был ее недостоин, — пошутил Стайкер и рассмеялся громко, раскованно, то есть по-американски.

— Объясни мне, Джордж, о какой сенсации-то речь? — Сергей Самуилович наконец перешел к делу. — Мы ведем до десятка проектов одновременно.

— Сережа, не стоит, — остановил Сосновского Стайкер и мягко дотронулся до его руки. — Я говорю про Тунгусский метеорит и таблички, которые нашли итальянцы. Эти ребята все рассказали моим знакомым. Я теперь работаю на правительство. Мне многое известно.

Сергей Самуилович ослабил узел галстука и, глядя Стайкеру в глаза, без промедления ради шутки выдвинул самое смелое предположение:

— На правительство? Это в ЦРУ, что ли?

Стайкер хмыкнул.

— Почему так сразу в ЦРУ? — полюбопытствовал он.

— Ну а где еще? — улыбаясь, спросил Сосновский.

— Что ж, ты прав, я работаю в ЦРУ.

Сергей Самуилович развел руками.

— Фантастика… — прошептал он. — Впервые встречаю живого шпиона. И давно ты? В Чили тоже?

— И в Чили.

— Фу ты черт… Какой же я болван, что не раскусил тебя сразу!

— Откуда тебе было знать? Да ты тогда и не представлял для нас интерес. Я дружил с тобой искренне.

«Так я тебе и поверил!» — с досадой подумал Сергей Самуилович.

— Так что же, — спросил он Стайкера, — выходит, ваши люди и в моем Центре получают дополнительную заработную плату? Угадал?

— Кто ж его знает? — пожал плечами Стай-кер. — Сейчас другое важно: что означает ваша находка в действительности. Ты ведь слыхал про человека по имени Андрей Куликов?

Сосновский кивнул.

— Так вот, этот человек, этот ученый, исследователь места падения метеорита, попал в плен к нацистам. Но так и не успел угодить в руки эсэсовских ученых из «Аненербе». Если бы это случилось, бьюсь об заклад: они не дали бы ему так бездарно умереть в лагере. Он утверждал, будто в свое время расшифровал надписи на каких-то «табличках». А потом он их, видимо, спрятал, думая, что больше никто не найдет. Он спешил и сделал это в эпицентре падения Тунгусского метеорита. А может, он просто верил, что на все Божья воля, и таблички найдут, когда придет время. В дневнике он утверждает…