Андрей Воронин - Банда возвращается

— А к президенту Клинтону ты могла бы подобраться, Макарова?

Виктория подавила улыбку:

— Если послужить у него в охране лет пять, то — может быть.

— Не надо, — сказал Президент, — служи у меня.

Пошли в мой кабинет.

«Вполне вероятно, что Президент нагоняет страху на охрану, чтобы они меньше думали о малоприятной для Президента ситуации, а больше беспокоились о своей шкуре, он просто овладевает положением», — подумал Бондарович, и у него стало легче на душе.

Александр поймал повеселевший взгляд Виктории.

Президент распорядился:

— Вызовите Елену от соседей.

Все стали подниматься за ним наверх. Охрана наконец-то догадалась спрятать свои пистолеты.

Полковник Карлик остался с «арестованными» доминошниками и провел с ними беседу.

После его ухода один из шестерых сказал:

— Вика получила бы посмертно «Героя России», несколько из нас — кресты на могилу, а остальные не знали бы как в глаза людям смотреть. Нет уж, лучше так, — пусть я хреновый боец. Пошел бы он, этот Карпик!..

Настроение у ребят, понятное дело, было не из лучших.

Вся толпа вошла в рабочий кабинет.

Президент огляделся и сказал:

— Останьтесь Карпик, Макарова, майор…

— Бондарович, — подсказали ему.

— Майор Бондарович, — уважительно повторил Президент, — Поливоду сюда… Когда придет Елена, пустите в кабинет. Да, где пресс-секретарь?

— Я здесь, — откликнулся кто-то из коридора.

Президент негромко и по-деловому отдавал распоряжения:

— Оператор пусть побудет внизу; возможно, я сделаю заявление о сегодняшних событиях… И еще, — он кивнул пресс-секретарю, — обзвони сейчас же важнейшие средства массовой информации и дай короткую справку, что слухи о болезни и отставке Президента являются провокационными. Я думаю, они знают, как эту информацию подать…

Привели Поливоду, посадили в сторонке; за спиной его стали два бойца.

— Охрана может идти, — сказал им Президент.

— Господин Поливода арестован, — осмелился напомнить один из бойцов.

— Наденьте на него наручники.

Приказание, к глубокому негодованию бывшего Секретаря Совета безопасности, было выполнено.

Карпик решился сделать замечание, поскольку бойцы, хорошо зная службу, все еще мялись, не решаясь уходить:

— Господин Президент, охранники не имеют права оставлять арестованного без вооруженной охраны, если в помещении присутствует Президент.

— Макарова, у тебя есть оружие?

— Так точно, — отозвалась Виктория.

— Этого достаточно, идите.

Охранники наконец удалились.

Появилась взволнованная Елена Борисовна и бросилась к отцу:

— Все в порядке папа? Как сердце?

Президент взглянул на нее строго:

— Почему ты запускаешь в мой дом бандитов?. Они арестовали половину охраны, одного пристукнули, чуть не на шею мне прыгали?.. Как с этим быть?

Елена испуганно оглядела сидящих здесь совсем не страшных «бандитов».

Виктория решилась ей открыто улыбнуться, чтобы прояснить ситуацию: папа шутит.

— Я что-то не правильно сделала, отец?

Президент улыбнулся:

— Ты сделала самую умную вещь в своей жизни. Был очень опасный — переломный — момент. Мы потом об этом поговорим. Садись теперь телевизор смотреть.

Принцесса облегченно вздохнула.

Президент обвел глазами присутствующих, отчего все, как по команде, притихли.

— Я хочу сейчас увидеть те материалы, которые принес майор, опросить присутствующих, чтобы уяснить себе ситуацию и сделать соответствующее чрезвычайное заявление по телевидению. Поставьте кассету.

Начался знакомый фильм.

Бондарович сначала вставлял поясняющие замечания, а после взял указку и пульт управления в свои руки и до последней подробности объяснил весь ход событий. Почти теми же словами, какими им с Викторией объяснял суть генерал Кожинов. Виктория поняла, что со стороны Александра это была своеобразная дань уважения покойному генералу…

— Что скажешь, Григорий? — обратился Президент к Поливоде, сидящему в наручниках.

— Пусть попробуют доказать что-нибудь из этой белиберды на суде, — зло тряхнул цепочкой наручников бывший Секретарь СБ. — Тут догадки одни… К тому же умельцы из технического отдела могут смонтировать при желании десяток подобных кассет… Для суда это вряд ли будет серьезной уликой…

— Ты не перед судом, ты передо мной отвечай! — глухо оборвал его Президент.

Григорий Поливода молчал.

— Значит, все правда.

Карпик вставил:

— Жалко Смоленцева, умный был паренек, зря позарился на их деньги.

— Он не входил ни в какие контакты с КПРФ и никаких денег не брал, — со знанием дела заявила Виктория.

— Как так? — встрепенулась Елена.

— Генерал Кожинов сегодня объяснил нам, что все это — полная липа. Деньги пришли без договора в день убийства, Виктор Смоленцев ничего и не слышал о них…

Скажите, Елена Борисовна… Ведь это Поливода снабжал вас информацией о «предательстве» Смоленцева?

— Д-да, он, — сказала Елена и закрыла глаза рукой.

— А фотография? — спросил Президент.

Виктория объяснила:

— Смоленцев с Липкиным обсуждали всего лишь передачу: диалог Липкина и Немцова.

— Вот как. Кто его убил?

Бондарович прокрутил пленку и показал:

— Вот Поливода входит в Кремль вместе с убийцей, а вот убийца выходит.

— Кто это? — резко спросил Президент у Поливоды. — Фамилия, имя, место службы…

Поливода презрительно скривился:

— Не знаю, мне его дали для технической помощи.

— Карпик, немедленно выясни и дай задание задержать.

— Будет исполнено, — Карпик сделал запись в блокноте.

Президент задумался:

— Я одного не понимаю, почему Кожинов сразу это все не выложил мне?

— Он объяснил нам, господин Президент, — сказал Бондарович. — Он пытался проследить все нити заговора и заставлял их проявить себя. Провоцировал на действия… Но они проявили себя слишком сильно. Наверное, генерал и сам не ожидал такой активности… — Бондарович с удрученным видом развел руками. — Я и Макарова видели сегодня, как этот же самый капитан убил генерала Кожинова.

Президент обдумывал услышанное с мрачным лицом:

— Общая картина мне ясна. Готовьте съемку заявления. Сделайте прямой эфир.

Карлик записывал распоряжения в блокнот.

А Президент уже подошел к Поливоде:

— Отдать бы тебя, Гришка, под суд да расстрелять за предательство и убийства…

Поливода огрызнулся:

— Руки коротки.

— Нельзя, ты прав, сволочь.

Прокофий Климентьевич, 11 часов вечера, 26 марта 1996 года, дома на Старом Арбате.

Дети не появлялись. Прокофий Климентьевич подавлял беспокойство усилиями железной воли.

Когда по радио передали, что есть слухи о гибели Кожинова на даче, старик Орлов начал всерьез молиться. Неужели он так ошибся?.. Если он своим не правильным расчетом послал внучку на гибель, — то будь оно все неладно. Впрочем, если Виктория со своим женихом постреляла на даче охрану и самого Кожинова, то дело еще большая дрянь — с позором. А уж позора старому Орлову совсем не перенести…