Андрей Воронин - Муму. Гладиатор

«Неужели кинул, сучара!» — пронеслось в голове у Никитича. Но через миг странный гражданин снова появился на горизонте.

— Сигарет решил взять в дорогу, — сказал он. — Неси вон к тем сиденьям, там и оставляй.

Через минуту заветная бумажка уже очутилась в ладони Никитича. Он раздумывал, как лучше всего распорядиться своим счастьем.

«Сначала я пообедаю, как король, с супом и котлетой, — решил он. — А потом в баню пойду».

В привокзальную кафешку Никитича поначалу пускать не хотели, но тут он гордо продемонстрировал новенькую пятисотрублевку. Он чувствовал себя королем, пожирая тефтели с кашей.

«А теперь — в баню!» — приказал он себе, опрокинув стопарик водки.

Но как только Никитич подошел к выходу из вокзала, из динамиков вдруг послышалось:

— Внимание! Внимание! Просим всех срочно покинуть помещение! Поступило сообщение о том, что в здании вокзала заложена взрывчатка! Просим граждан сохранять спокойствие.

Последнюю фразу никто не расслышал. Схватив свои пожитки, дачники тут же ринулись к выходу. У дверей образовалась настоящая давка. Несколько полицейских попытались навести порядок, но толпа мигом их всосала и проглотила, выплюнув только на улице. Ничего не понимающие иностранцы тоже похватали свои чемоданы и двинули к выходу. Через служебный вход уже проникли саперы с собаками. Через несколько минут в здании вокзала остались только они и Никитыч. Еще совсем недавно он и сам собирался покинуть помещение, но любопытство взяло верх. Неужели такое важное событие, как поиск бомбы, может происходить без него? Смелости Никитычу было не занимать.

«Да, странный сегодня день! — думал он. — Будет чего рассказать Машке, когда я к ней помытый приду».

Саперы не обращали на него никакого внимания. Они занимались своим делом, кучкуясь в углу зала ожидания.

И вдруг Никитыч вспомнил, что именно туда он совсем недавно отнес огромный чемодан. Подошел поближе и сразу понял — предчувствия его не обманули.

Чемодан по-прежнему стоял на том месте, где Никитыч его поставил. Только за ручку он был прикован тросом к железной основе сидений, чтобы не уперли раньше времени.

— Эй, мужик, тебе чего? — окликнул его один из саперов. — Валил бы ты отсюда.

Все началось с того, что по «02» позвонил какой-то мужик. Сиплым от перепоя голосом он сообщил о странном чемодане, который стоит бесхозным на вокзале уже полчаса. И внутри якобы что-то тикает.

— Это в голове у того мудака тикает! — злобно воскликнул начальник вокзальной полиции Крушинский, откладывая нерешенный кроссворд.

Звонки с сообщением типа «Здание заминировано» поступают в полицию практически каждый день, и почти всегда тревога оказывается напрасной. Звонят обычно или какие-то шутники, или больные на голову. Но инструкция есть инструкция. Проверять приходится в каждом из таких случаев.

В этот раз все было так, как обычно. Саперы быстро установили, что никакой бомбы в чемодане нет, и убрались восвояси, а сам чемодан оказался на столе у Крушинского.

«Наверное, забыл кто-то по пьяни, — решил он. — А ну-ка, посмотрим, что там внутри».

Чемодан был импортным и явно недешевым. Его содержимое вызывало не только спортивный интерес, но и экономический. Кодовый замок поддался не сразу, однако Крушинский знал подходы к таким вещам. Как говорится, против лома нет приема.

Чемодан оказался практически пустым. Там находился только один предмет — большой, но тонкий.

«Видно, картина, — решил Крушинский, разматывая полотняную оболочку. — Та-ак, уже интересно».

Взглянув на произведение искусства, Крушинский чуть не обомлел. Еле оторвав взгляд от «Троицы», он сразу бросился звонить начальству в Москву.

В это самое время Сергей Дорогин отважно вошел в воды Балтики. Сделав глубокий вдох, он сразу окунулся с головой и что было силы замолотил руками, стараясь согреться.

Согреться не получилось, зато удалось взбодриться, что было гораздо важнее.

— Вот это кайф! — воскликнул он, выходя на берег. — Как будто заново родился! Или как будто спал этой ночью.

Дорогин немного пробежался, чтобы восстановить нормальное кровообращение. Затем вытащил все еще мокрыми руками сигарету из кармана брюк и разлегся прямо на песке — как был, нагишом. Он долго смотрел на небо и слушал шум волн.

«Сделай дело — гуляй смело!» — вдруг вспомнил Муму русскую пословицу. За последние трое суток он впервые мог позволить себе отдохнуть.

Он вспомнил о том, как долго вел самолет над самой поверхностью моря. Дорогин знал, что только на предельно низкой высоте можно обойти многочисленные радары отечественной ПВО. Потом он садил машину на территории какого-то заброшенного санатория. Горючее и силы тогда уже были на исходе. Муму до последнего не верил в то, что у него получится посадить самолет, и, когда шасси коснулись земли и вслед за этим не раздалось взрыва, он облегченно вздохнул.

«В таких случаях обычно и вспоминаешь про Бога», — подумал Дорогин. Он понимал, что непрофессиональный пилот вряд ли справится с такой задачей, поэтому рассчитывать приходилось только на Божью помощь.

План Дорогина позволил убить сразу двух зайцев: во-первых, вернуть творение Рублева на его родину, а во-вторых, доказать невиновность Андрея. После обнаружения настоящей иконы дело против него должно рассыпаться как карточный домик.

«И если кому-то захочется узнать, кто же все устроил, для следствия большого труда это теперь уже не составит, — подумал Муму. — Ну а мы… Мы, пожалуй, возьмем тайм-аут. И для начала как следует выспимся».

И действительно, Дорогин мог позволить себе спать спокойно.

Хотя он знал, что в этот момент его уже ищут. «Ищут пожарные, ищет милиция». Проверяют все поезда, которые отправились из Калининграда за последние пару часов. Ведь самым логичным для него было именно вскочить в первый попавшийся поезд. И именно поэтому он поступил по-другому, очутившись на тихом пляже всего в нескольких километрах от Калининграда.

Дорогин знал, что здесь его искать никто не додумается, и поэтому решил наконец-таки выспаться.

На часах было уже десять минут девятого. Присутствующие то и дело поглядывали на часы и заметно нервничали, но никто из них не решался произнести ни слова. Через две минуты солидная дубовая дверь наконец распахнулась.

Виктор Леонтьевич соколом влетел в свой кабинет, взмахом руки поприветствовал собравшихся и занял предназначенное ему место за овальным столом.

— Господа, простите за небольшое опоздание, — извинился он. — От московских пробок даже мигалка уже не спасает. Перейдем к делу. Думаю, вы сами понимаете, по какому поводу я вас сюда пригласил.