Андрей Троицкий - Москва Икс

Сурен шел быстро и уверено, они миновали два квартала, свернули налево, и оказались на том месте, где сидела Лена. Машина встала, военный спросил про носилки, полез в кузов, но носилок почему-то там не оказалось. Сурен подошел к Лене, сел рядом на скамейку, обнял, поцеловал в губы и сказал, что надо ехать, — с такими травмами оставаться здесь на ночь нельзя. Лена обняла его, ее руки были такими слабыми, что у Сурена сжалось сердце.

Военный крикнул, — времени нет. Сурен поднял Лену на руки, донес до машины, из кузова высунулся другой военный с фонариком в руке и какой-то человек в длинном зеленом халате, заляпанным кровью. Они подхватили Лену, перенесли куда-то в темный угол. Сурен увидел, что в кузове уже порядочно людей, человек пять. Машина тронулась.

— Может, разрешишь мне с ней? — спросил он военного.

— С ума сошел. Для пострадавших мест не осталось.

— Где теперь ее искать? В какой больнице?

— Не в больнице, в военном госпитале. Не знаю, в каком. Обещали, что по радио объявят телефоны. Ну, для справок. Запиши и будешь звонить. По фамилии ее найдут. У нее документы с собой?

— Может быть, я не знаю.

Грузовик скрылся в сумерках, Сурен снова оказался на площади у машины. На капоте, поставив ноги на бампер, сидел Левон. Он где-то умылся, лицо чистое. Сурен коротко рассказал, что нашел Лену и отправил на грузовике в военный госпиталь.

— А у тебя что?

— Там только руины, — сказал Левон. — Ничего не осталось. Почти вся улица — одни развалины. Ну, может, пара домов устояла. Я на участок зашел, там, в глубине, за домом, копаются какие-то люди. У них лопаты и лом. Я спросил, кто они. Ответили, чтобы я шел по адресу. И весь разговор.

— Сколько их?

— Двоих видел.

Сурен открыл багажник, вытащил саперную лопатку в брезентовом чехле. Он поднял с земли кусок гранита, сел на капот машины рядом с Левоном и стал точить лопатку о камень. Закончив, спрыгнул на землю и приладил чехол к ремню джинсов, застегнул два клапана. Теперь, чтобы лопатка оказалась в руке, надо просто дернуть древко вниз, клапаны расстегнутся. Он сел за руль, Левон занял пассажирское сидение и вздохнул.

— Не переживай, — сказал Сурен. — Я денег тебе с собой дам, позвоню одному человеку в Ереван. Он пригонит новую «ниву».

Сурен ехал тихо, свет фар выхватывал из темноты фигуры людей, которых с приближением ночи стало заметно больше, видно, многие прятались на открытых местах, опасались новых толчков, но теперь напряжение и страх отпустили, — и люди вернулись. Женщина вела в сторону площади подростка с перевязанной головой и тащила какие-то сумки. Следом шли двое мужчин, оба волокли на плечах здоровые узлы с тряпьем, другой мужчина вез в тачке худого старика, который, похоже, уже не дышал. Навстречу шагал долговязый подросток, закутанный в шерстяной ворсистый платок, за ним несколько мужчин, худых и длинных, похожих на человеческие тени. Еще попался «уазик» защитного цвета, видно, приехал кто-то из военных чинов.

Место, где еще утром стоял дом, нашли не сразу, один раз остановились не там, второй раз проехали мимо, очутились на голом пустыре, посреди пустыря горел костер, но людей не видно, спросить не у кого, пришлось возвращаться. Наконец увидели ворота, выкрашенные в ярко желтый цвет, створки висели на покосившихся железных столбах. Вышли из машины, осмотрелись, — ветер немного разогнал пыль, впереди на обочине «жигули» неопределенного цвета, в салоне, кажется, никого. От дома остался каменный холм, покрытый листами кровельного железа, сараев и надворных построек нет, будто и не было. С другой стороны, с параллельной улицы, кто-то подогнал «уазик», включил фары.

Видна человеческая фигура, ковыряющая лопатой землю, в нескольких шагах горел костерок, у огня на корточках сидел другой человек, одетый в красную фуфайку, на плечи накинута телогрейка. Сурен отметил про себя, что копают в том месте, где стоял сарай, где в подполе тайник, завалы на этом месте почти разобрали, еще немного осталось, снимут слой, доберутся до сейфа, выворотят его из стены и унесут, чтобы вскрыть в спокойной обстановке. Сурен перебрался через развалины забора, жестами показал Левону, чтобы оставался сзади и держал наготове ствол, но Левон и так все понял, здоровой рукой достал пистолет, выключил предохранитель и пропал из вида.

Сейчас, с наступлением темноты, стал чувствоваться холод, какой-то жуткий, сразу пробиравший до костей, Сурен подумал: если кто живой остался под завалами, — вряд ли дотянет до утра. Он обогнул развалины дома справа, оставаясь вне поля зрения, фары «уазика» были направлены в другую сторону, а костерок давал слабый свет. Сурен крался вперед, надеясь сократить дистанцию, оставаясь незамеченным, а затем броситься вперед и решить все парой хороших ударов. В кармане кусок капроновой веревки, которым можно связать этих самодеятельных копателей, пусть отдохнут, и самому закончить начатую работу, — открыть сейф и забрать свое.

Уже был слышен голос человека, сидевшего у костра, он говорил отрывисто, короткими фразами, будто собака лаяла, — и можно было разобрать отдельные слова. Сурен, затаив дыхание, медленно приближался к освещенному пространству, когда сзади что-то загремело, загрохотало, будто кто-то прыгнул на листы кровельного железа, и высокий голос:

— Стой, гад, а то стреляю. Не двигаться, ну…

Лязгнул затвор автомата или карабина, за спиной загорелся фонарик. Сурен успел подумать, что эти копатели не дилетанты, а тертые парни, с опытом, поставили в темноте человека, может, не одного, и спокойно занялись делом. Он бросил взгляд за плечо, увидел абрис человека с фонариком, рядом с ним другой человек, с карабином. Из темноты выступил Левон, он замер на месте и выстрелил навскидку. Фонарик погас, стало темно. Сухие пистолетные хлопки: раз, два… Выстрел карабина. И один пистолетный хлопок…

Человек у костра вскочил на ноги и снова присел, телогрейка слетала с плеч, откуда-то из-за спины, из бесформенной груды тряпья, выдернул за ремень двустволку. Второй мужчина, отбросил лопату, поднял лом. Сурен сделал три длинных прыжка вперед, сократил дистанцию, в движении дернул рукоятку саперной лопатки.

Человек в красной фуфайке вскинул ружье.

Сурен остановился, занес руку за спину, резко выбросил ее вперед, разжал пальцы, древко выскользнуло из ладони, лопатка перевернулась в воздухе, ударила противника в основание шеи с такой чудовищной силой, что перерубила дыхательное горло и пищевод, чудом не снесла с плеч голову. Человек, даже не вскрикнув, повалился на спину, пальнув в ночное небо дуплетом, выстрелы грянули залпом артиллеристских орудий, так, что уши заложило, из стволов вышел длинный сноп искр.