Александр Сурков - Дебальцевский крест судьбы

Таксист, узнав о конечном пункте маршрута, обреченно вырубил шансон и всю дорогу молчал. К счастью, нашел в себе силы не задавать пассажиру с жесткими глазами и короткой военной стрижкой любимый вопрос украинского обывателя: «Брателло, вот ты мне скажи, и когда оно это все, наконец, закончится?…»

Машина остановилась. Шульга расплатился, вышел. Перед ним лежала серая асфальтовая аллея, отсыпанная светлым гравием. По правую сторону — говорящие дорожные знаки: Славянск, Краматорск, Марьинка, Волноваха. По левую — боевая техника, почти вся искореженная снарядами. Каждый экспонат многое рассказывал посвященному. Люди, которые создавали этот музей под открытым небом, знали о войне не из книг и социальных сетей. Он шел, погружаясь с каждым шагом в воспоминания…

Та часть музея, которая располагалась внутри, была так же, как и внешняя экспозиция, собрана с усердием, любовью и со знанием дела. Он послушал вполуха экскурсовода, рассказывающего стайке школьников о событиях четырнадцатого года, и нырнул в открытую дверь кинозала.

Кинозал оказался большой комнатой без кресел с мягким покрытием на полу и экранами, занимающими все четыре стены. Точнее — экраном, потому что начавшийся фильм оказался даже не новомодным «3Д», а обволакивающим со всех сторон, пронизанным острой болью документальным повествованием.

Двадцать минут, проведенных в зале, так разбередили душу, что Шульга на время позабыл обо всех текущих делах. Но улица встретила ярким слепящим солнцем, мирной понедельничной жизнью большого города, и он, мысленно встряхнувшись словно после обжигающе-ледяного душа, прикинул путь к вокзалу по навигатору. Четырнадцать километров — пешим ходом далековато. Он сел в первую подвернувшуюся маршрутку, в отличие от киевских на удивление тесную и неудобную, и поехал, рассчитывая по дороге заморить червячка. Про себя ухмыльнулся. На лежащий в рюкзаке остаток взятых из шкафа денег он мог бы запросто арендовать до Киева самолет с отличным обедом и ласковыми «стюардессами»…

Киев, квартира Сергея Велецкого

Проснулся Сергей, как это чаще всего бывало, от телефонного звонка. Несколько секунд соображал — снилось ему то, что произошло этой ночью, или же нет. Навел резкость на гору денежных пачек и выматерился в душе. Звонила Юла. Отвечая, он прикидывал, что надо срочно поменять сим-карту и телефон. На всякий случай, как бы по биллингу не пробили.

— Ты шо, спишь? Привет!

— Та да. Поздно вчера вернулся.

— Ясненько. Ну я нормально доехала. Слухай, тут вот на работу пришла, а мне сказали, что в понедельник снова треба на Киев. То як?

Если бы он знал «як»… В сложившейся ситуации трудно было говорить не то, что про понедельник, но даже о том, что он будет делать завтра. Но девушке этого знать не надо. Ладно, решаем проблемы по мере их поступления.

— Норм. Приедешь-набери.

— Добре. Если шо, в мессенджер!

Именно в этот момент Сергей осознал, что в сложившейся ситуации ему тривиально не с кем даже поговорить. Все старые ниточки прошлой жизни оборвались вместе с первой женой. Родных в Украине давно уже не осталось, новых друзей он завести не успел, война помешала, а бывшие сослуживцы со своими «радами», «спилками» и «легионами» существовали на какой-то другой планете.

Кстати, из социальных сетей, в которых он и так гость нечастый, тоже придется аккуратно свалить. Все эти фейсбуки человека выдают с головой…

Отлежался в горячей ванне, забодяжил крепчайший кофе, вытащил пельмени из холодильника, сварил и слопал полпачки. Ощущая в желудке приятную тяжесть, завалился на диван с видом на деньги, включил ноутбук с трещиной на экране. Кто владеет информацией — владеет миром, как говорил банкир Ротшильд…

Ленты новостей ни о каких ночных происшествиях на Совках не рассказывали. Но это ничего ровным счетом не значило. В том, что деньги будут искать, Сергей ни на секунду не сомневался. Ежу понятно, что для хороших дел наличку в таких объемах не перемещают. А занимаются этим отнюдь не волонтеры и не бойскауты.

Скажи мне, сколько у тебя денег, и я скажу, кто твои враги. С соткой баксов в кармане человек интересен разве что мелким лохотронщикам да рыскающим по улицам наркоманам. Штука зелени — и ты уже привлекательная цель для мошенников, которых в военное время наплодилось что блох на барбоске. Тугая пачка в десять тысяч долларов — и на тебя кладут глаз автокидалы, домушники и налетчики. Сто штук пополнят лагерь твоих потенциальных врагов квартирными аферюгами, бандотой и их духовными братьями из налоговой полиции. Миллион привлечет внимание серьезных юристов, рейдеров и банкиров. Ну, а сумма больше лимона — это уже сфера интересов политиков, спецслужб, преступных лидеров и олигархов…

Из такой вот финансовой арифметики проистекал крайне неутешительный вывод. За миллионами, которые тайно перевозились неудачно склеившим ласты типом, маячили фигуры такого уровня, что у Сергея, уже давно забывшего, как бояться, пробежал по спине батальон мелких всполошных муравьев.

У тех, кто распоряжается такими суммами черного нала — неважно, воровской ли это общак или подготовленный для передачи «наверх» бизнесовый откат, своя мораль и свои законы. Такие люди даже в случае «добровольной выдачи» и «чистосердечного раскаяния» вряд ли выпишут Сергею премию в виде сохраненной жизни.

Это только в голливудских фильмах про мафию грузный дон с мясистым носом и многомудрым взглядом говорит своему консильери: «Присмотрись к парню, Тони. Такие вот честные и крепкие нам нужны!» В жизни все грубее и прозаичнее. «Дон», получив назад нажитое непосильным трудом бабло, тут же позабудет про фраера случайно попавшего под замес. После чего его судьбой озаботится начальник службы доновой безопасности. А у того методы дознания стандартные. Сначала будут долго и нудно бить, пока вместе с дерьмом не выколотят рассказ обо всех событиях поминутно. Потом проверят и еще раз перепроверят. После начнут пытать уже по-взрослому, в зависимости от школы. Менты — добрым старым отбиванием почек. Урки — утюгом и паяльником. Особисты — психотропами и бессонницей. Западные «советники» — водой и прочими ЦРУшными достижениями людоедской мысли. При широком ассортименте возможных средств цель этих пыток будет одна — убедиться, что фрайер никому ничего не рассказывал. А после того, как убедятся, кусок безвольного мяса, который от него останется к тому времени, сам будет умолять о скорейшей смерти. Какая уж тут «добровольная выдача»…

В общем и целом, деньги нужно понадежнее спрятать, после чего года на три про них забыть. А самому исчезнуть с радаров. Лучше всего изменить кардинально место и образ жизни. В идеале — раздобыть новые документы, поменять внешность, страну и фамилию. Но для этого нужны деньги, много денег. А денег, получается, нет…