Сергей Самаров - Оружие-монстр

– Высоты хватит. И левее на два градуса возьми. Так ты покажешь больше ущелье, чем плато. Вот так. Теперь прямо. Еще чуть дальше. Всё, останавливайся. Будем смотреть.

Капитан шагнул на соседний камень, чтобы тоже глянуть в монитор. Пока практически ничего видно не было, только время от времени где-то мелькал луч света: кто-то шел по площадке среди уже выставленных минометов, включая фонарик пульсирующим нажатием кнопки, освещая путь на несколько шагов. Американцы все же соблюдали осторожность. Кроме того, в нескольких местах виднелись светящиеся огоньки: это бойцы на спиртовых горелках готовили себе ужин. Костер разжигать никто не собирался – его можно заметить издалека; кроме того, набрать дров для костра в здешних горах было проблематично. А обычные спиртовые горелки входили в штатное расписание бытовых удобств американской армии. Пламя они давали несильное, тем не менее разогреть на них «сухой паек» было возможно. От химических упаковок, которые сами разогревали пайки, американцы, сами этот метод и придумавшие, уже несколько лет как отказались, тогда как в Российской армии его только-только начинают применять.

– Товарищ полковник, в инфракрасном режиме будет видно лучше, – дал совет Радимов.

Кирпичников согласился. Картинка стала более контрастной, но и более светлой одновременно, потому что сразу стало возможно различить людей и даже легко определить укрытия-норы, где готовились к утренней атаке бойцы отряда Кирпичникова.

– Вот здесь у нас кто? – показал полковник пальцем на одну из нор.

Над камнями поднималось облако тепла, и инфракрасный режим легко улавливал его. Но рядом, чуть не на нору установив миномет, расположился американский расчет из трех человек. Соседство опасное, если потерять осторожность.

– Я там не работал, не знаю. Я свой колодец обустраивал.

– Кажется, это сам Вельчанинов. Угораздило его так попасть...

– Василий Юрьевич человек осторожный и аккуратный. Он вытерпит ночь без движения.

– Надеюсь на это... Ладно. Пока всё в порядке, – констатировал полковник. – Можешь возвращать «ведро».

– Да, на постоянное наблюдение заряда аккумулятора не хватит, – согласился Костя.

– Мониторинг проводи каждый час. До рассвета успеешь еще два, а то и три раза посмотреть. Работай. Отоспишься на обратном пути.

– Понял, товарищ полковник. Работаю...

Все было готово. Полковник проверил все звенья цепи операции, кроме одного – группы Вельчанинова. Но подполковник всегда был самым надежным составляющим в любой операции, и потому Кирпичников мог на него полностью положиться. Тем более что возможности проверить готовность группы Василий Юрьевича все равно не было. Осталось ждать. И Владимир Алексеевич вернулся на свою изначальную точку, где сидели Валеев и Турумтай. Бахтияр Ахматович по-прежнему осматривал в прицел американский лагерь, но винтовку даже с предохранителя не снял – следовательно, никакого обострения ситуации не предполагал. А иранский подполковник, завернувшись в халат, спал прямо под скалой, подложив под голову камень и подвернув под ухо поле своей войлочной шляпы, с которой не расставался даже во сне, не зная, что она уже бесполезна. Но, если раньше, даже десять минут назад, сам Кирпичников подумывал о том, что неплохо было бы выспаться, пока позволяло время, то после взгляда на свернувшегося калачиком и явно замерзшего во сне Турумтая сонливость у Владимира Алексеевича прошла. Он хорошо знал, как трудно после такого «холодного сна» войти в норму, и предпочел дожидаться рассвета в бодрствовании, время от времени разминая ноги и руки, чтобы согреться.

Первым приближение рассвета почувствовал подполковник Валеев. Должно быть, он решил, что командир, лежа устроившийся на скале рядом со снайпером, задремал, и потому тихо коснулся его локтя.

– Владимир Алексеевич, пора объявлять готовность.

– Думаешь? – спросил в ответ полковник.

– Рассвет вот-вот начнется.

Кирпичников посмотрел на небо на востоке. Серовато-голубоватая полоса появилась на горизонте уже давно, но розового света в небе, обычно предшествующего всякому рассвету, пока еще видно не было. Тем не менее Кирпичников включил сигнал вызова на «подснежнике». Выждав обязательные тридцать секунд, отпущенные бойцам на просыпание и включение своих систем связи, вышел в эфир:

– Я – Первый. Объявляю первичную готовность. Всем проверить системы обслуживания. Докладывать только в случае непредвиденных обстоятельств.

– Уже? – спросил за плечом Кирпичникова Турумтай, не имеющий «подснежника», но проснувшийся, вероятно, от голоса Владимира Алексеевича. Вид у иранца был не самый боевой. Да и как будешь иметь боевой вид, промерзнув во сне и стуча зубами при пробуждении так, что это слышно всем?

– Уже... – ответил за командира Валеев и снова приложился глазом к прицелу. – Американцы уже зашевелились. Раньше нас начали готовиться.

– Мы готовы с вечера, – справедливо возразил Кирпичников. – И времени на полное развертывание у нас уйдет меньше. Им еще следует настроить свои приборы и сообразить, что спутник в Долине Туманов помочь им не сможет.

– Это они сразу должны были сообразить. Наверное, еще вчера проверили.

– Значит, с рассветом будут настраивать прицелы. Турумтай, еще раз повтори, что получили американцы в донесении?

– Информацию о складе вооружений в Долине Туманов. Сегодня через час после рассвета в долину войдет, завершая ночной пробег, колонна машин с оружием и боеприпасами для талибов.

– Если было обещано, значит, колонна войдет. Я – Первый. Андроид, как слышишь меня? – вызвал полковник майора Старогорова.

– Я – Андроид. Слышу нормально. Мы готовы.

– Посмотри вниз. Есть там туман?

– Я – Психо, – за Старогорова отозвалась майор Ставрова. – Сижу на краю, смотрю в Долину. Туман, кажется, есть. Внизу еще слишком темно, чтобы сказать точно, но, мне кажется, есть. Боюсь, что он будет слишком густым и без просветов. Мы может сделать проекцию и на такой туман, но это вряд ли будет выглядеть естественно.

В наушнике послышался звук: должно быть, подполковник Вельчанинов или кто-то из офицеров его группы хотел выйти на связь и пальцем тер по микрофону, требуя тишины и скрытного общения, полноценного с одной только стороны.

– Я – Первый. Терек, ты хочешь что-то сказать?

Звук в наушнике повторился в том же варианте. Говорить Вельчанинов не решался: он располагался слишком близко от одного из минометных расчетов.

– Срочное сообщение?

Вельчанинов подтвердил.

– Наша группа в опасности? – спросил Кирпичников.

Теперь ответный звук был долгим, значит, отрицательным.