Виктор Степанычев - Терминатор из глубинки

Держась подальше от жилой зоны, они осторожно пробрались с тыла к нужному участку. Бетонный забор, похоже, огораживал весь периметр территории госпожи риэлтора Заславской. Пройдя до самого дальнего угла, Вадим обнаружил скрытую кустами металлическую калитку. Она была чуть ниже плит, и, привстав на цыпочки, можно было заглянуть внутрь. Тихонько свистнув, подзывая Самсона и Доктора, Вадим начал осматривать ближайшую часть участка.

Густо растущие кусты и деревья открывали лишь часть второго этажа и красную черепичную крышу особняка, до которого было по меньшей мере метров сто. Зато теперь более отчетливо слышалась негромкая музыка, сквозь которую прорывались голоса людей. Более отчетливо – звонкий женский и, едва различимо, – глухой мужской баритон. Дама бойко тараторила что-то невнятное, периодически срываясь на заливистый смех, а ее собеседник изредка вставлял короткие и также неразборчивые на таком удалении фразы.

Внимательно осмотрев ближайшую территорию и убедившись, что ничего похожего на сигнализацию не видно, Вадим оглянулся на спутников и негромко спросил:

– Готовы, господа офицеры? Тогда вперед, за орденами!

Он легко перемахнул калитку и упруго приземлился на траву. Самсон последовал его примеру, а Доктор, прежде чем преодолеть препятствие, осторожно передал через него пакет с бутылками. Постояв несколько секунд на месте, убедившись, что их вторжение прошло незамеченным, Вадим махнул рукой, давая сигнал к перемещению.

Мягко проскользив десяток метров между кустами, он выждал мгновение, дожидаясь спутников, и застыл, вслушиваясь в окружающие звуки. Не уловив ничего подозрительного, двинулся дальше. Позади раздался едва слышный треск сухой ветки под неосторожной ногой. Мгновенно остановившись, Вадим оглянулся и укоризненно посмотрел на Доктора, состроившего виноватую физиономию. Удрученно покачав головой, Вадим на пальцах показал, чтобы Андрей оставался на месте и ждал их сигнала, а дальше они идут вдвоем с Самсоном.

Еще через десяток метров заросли стали редеть. Участок за домом делился на две части. Ухоженный сад и девственный лес были разделены широкой полосой малины. Похоже, такой контраст был намеренно задуман хозяйкой.

Вадим с Самсоном, малость ободравшись, аккуратно протиснулись в заросли малины, откуда через редкий молодой сад прекрасно просматривался задний двор особняка.

Собственно двором данный участок называть было бы не совсем правильно и даже – грешно. Широкие стеклянные двери, расположенные в центре здания, выходили на большую, увитую виноградными лозами террасу, с которой мраморные ступени спускались к бассейну. Справа, ближе к саду, стояло одноэтажное строение из светлого калиброванного бруса, вероятно баня – под козырьком крыльца на стене ровным рядком висели веники.

Слева от террасы находился навес, под которым стоял мангал, густо усаженный шампурами. Крепкий парень в джинсах и майке колдовал над шашлыками: помахивал над углями небольшой фанерной лопаткой, переворачивал их, сбрызгивал вином из светлой бутылки с длинным горлышком. Синеватый дымок расползался по окрестностям, разнося запах жареного мяса.

На террасе у белого пластикового столика, густо уставленного разноцветными и разнокалиберными бутылками, в креслах, нежась на солнце, сидели двое – мужчина и женщина. Оба были в купальных костюмах: он – в плавках, она – в смелом купальнике, если можно так оценить две тоненькие изящные ленточки, более открывающие, чем скрывающие впечатляющие формы. Потягивая что-то светлое из высоких фужеров, они разговаривали. В основном болтала женщина, а мужчина изредка вставлял короткие реплики, вызывающие у его собеседницы заливистый смех.

– Чтоб я так жил... – пробурчал Самсон. – Это и есть тот объект, к которому мы так стремились. Господин Ясенев Владимир Михайлович, сорок восьмого года рождения, думский деятель, крупный держатель акций «Сибвеста», и прочая, и прочая, собственной персоной. А дама с роскошными линиями, надо полагать, владелица сего шале гражданка Заславская. Сердце мне вещует, что между ними существует некая душевная связь, и не ошибусь, если скажу, что и телесная. Он мужчина видный, хоть и в годах, и она, опять же, женщина в соку и при соответствующих интересах. Думаю, не для светской беседы он сюда прибыл, сообщив благоверной, что, не щадя живота своего, бьется в далекой Самарской губернии за процветание нефтяной компании.

– Ты что, Толя, решил подработать в полиции нравов? – усмехнулся Вадим. – Дама, конечно, аппетитная, но меня сейчас больше заботят шашлыки.

– Следуешь поговорке: «Кому нравится попадья, кому попова дочка, а мне вареники», – тихонько хохотнул Самсон. – Я бы сейчас тоже не отказался от шашлычков и вина белого, холодненького.

– Да нет, меня другое волнует, – озабоченно прошептал Вадим. – Посмотри внимательнее: на огне восемь шампуров и лежат подготовленные, еще сырые, столько же. Для двоих, мне кажется, многовато.

– Может быть, гостей ждут? Или Ясенев, проглот, штук по пять зараз приходует?

– И такое возможно. Только все равно, не нравится мне эта идиллия, – сказал Вадим и сокрушенно покачал головой. – Хоть что со мной делай, не нравится и все!

– А мне кажется, зря ты себя накручиваешь. Шашлыки могут заодно и для обслуги готовить – должны же они как-то питаться. И версию гостей не стоит отбрасывать. Надо нам побыстрее начинать. Вдруг кто действительно нагрянет?

– Хорошо. Я выдвигаюсь к бане, а ты начинай с шашлычника. Долго с ним не возись, с ходу глуши и скачками на террасу нейтрализовать женщину. Моя задача – взять Ясенева. Как стреножим, сразу уходим в дом. Доктор убирает туда же шашлычника – дашь ему команду. Снаружи должен быть порядок, как будто ничего не произошло. Колоть депутата будем в помещении.

Вадим, скрываясь за кустами, перебежками ушел вправо почти до забора, и уже не прячась, пользуясь тем, что баня закрывала обзор, переместился под ее бревенчатые стены. До террасы было не более двадцати метров. Осторожно выглянув из-за угла, он определил себе траекторию, по которой совершит спурт, и, напрягшись, стал ждать сигнала.

Задача по захвату Ясенева была не из трудных, однако Вадима не покидало чувство некоторого дискомфорта и даже тревоги. Он подмечал мелкие шероховатости, такие как шевельнувшаяся в окне занавеска, излишек шашлыков и, как ему чудилось, несколько искусственное безлюдье. Может, в этом доме так заведено, что вышколенная прислуга не мозолит глаза хозяйке и гостям, но вот с охраной не совсем все понятно. По писаным и неписаным канонам, хоть один бодигард, но должен маячить на горизонте, оберегая драгоценное тело депутата. А с другой стороны, эту роль может выполнять и тот крепкий парень, что возится с шашлыками. Можно придумать оправдание всему, что его тревожит, но все равно предчувствие какое-то недоброе, нехорошее...