Виктор Степанычев - Терминатор из глубинки

«Поведение классического холерика, если не неврастеника, – отметил про себя Вадим. – Подобный шустрик запросто может наделать глупостей. С такими придурками следует вести себя построже и объяснять им все доступнее».

– Тебе еще раз, козлище, рассказать, кто из нас держит палец на курке, а кто – в носу? – вкрадчиво и негромко спросил Вадим в микрофон, тщательно прицелился и послал пулю точно между широко расставленных ботинок боевика, очередной раз выбив мелкую крошку из мягкой мраморной облицовочной плитки.

Тот от неожиданности подскочил на месте, на секунду замер, а затем, наконец-то усвоив, что шутить с ним не намерены, с размаху метнул в бассейн «берет-ту». Совсем уж суетливо путаясь в застежках и липучках, он стал срывать с себя снаряжение и радиоаппаратуру.

– Стоять! – резко крикнул в микрофон Вадим. – Замри и не двигайся.

Боевик испуганно передернул плечами от громкого возгласа и застыл в нелепой позе – полусогнувшись, держась одной рукой за пряжку ремня, а второй за провод, тянущийся к наушнику.

– Не дергайся, аккуратно сними гарнитуру и отложи в сторону – она еще понадобится. Не суетись под клиентом, а то вспотеешь, – тоном терпеливого педагога, без раздражения, произнес Вадим. – О дальнейших своих действиях ты слышал, но я повторю еще раз: развязываешь плечистого блондина, что лежит рядом с дамой, передаешь ему, чтобы он немедленно вышел на связь со мной, а затем, задрав руки на темечко, присоединяешься к Первому. Все усвоил, болезный, или мне повторить?

Боевик мелко закивал подбородком и уже осмысленно начал выполнять команду. Развязывая крепкий, им же затянутый узел на закинутых за спину запястьях Доктора, шустрик в порыве искреннего усердия помогал себе зубами. Освободив Андрея и вручив ему радиогарнитуру, боевик повернул затянутую маской физиономию в сторону сада и кивнул, безмолвно докладывая об исполнении приказания. Затем он крепко сцепил пальцы на затылке и встал на бортик бассейна рядом с застывшим скорбной статуей Первым.

– Андрюха! Ты меня слышишь? – обратился к Доктору Вадим, подождав, пока тот напялит на себя рогатину микрофона и засунет в ухо таблетку динамика.

– Слышу тебя хорошо, – без особого энтузиазма в голосе ответил Доктор. – Какие будут указания?

– Что случилось? Появились проблемы? – удивился Вадим, рассматривая в оптику непривычно смурное лицо товарища. Он ждал от него, как обычно, очередной хохмы, глубокомысленного осмысления своего освобождения, но получил сухой, совершенно не свойственный Андрею ответ.

– Все в полном порядке, – лаконично ответил Доктор и настойчиво повторил: – Я жду указаний.

Разбираться в смене настроения товарища ни времени, ни желания не было, поэтому Вадим только принял к сведению не совсем стандартную реакцию товарища и коротко приказал:

– Пеленаешь этих мальчиков, развязываешь Павла Ивановича и еще одного по твоему усмотрению. Оставляешь бойца на охране и следуешь с шефом безопасности «Интеройла» в дом.

– Тебя понял, – коротко произнес в эфир Доктор и приступил к исполнению.

Вадим вызвал Самсона:

– Толя, проконтролируй сверху вязку клиентов и затем прими на входе Павла Ивановича. У нас с ним вроде бы временный консенсус, но поберечься не мешает. Я пока на страховке, прибуду следом. Пускай Андрей возьмет под наблюдение двор перед особняком.

– Принял, выполняю! – коротко доложил Самсон.

Вадим вытащил из нагрудного кармана радиотрубку и вызвал наблюдателей, пригнавших их «Газель» к воротам:

– Бекар, я Викинг, как слышишь, прием.

– Я Бекар, на связи.

– Бекар, спасибо за четкое выполнение команды. Вы здорово помогли. Ваши дальнейшие действия: подгоняете «Газель» к воротам, надеюсь, без ключа ее заведете, и возвращаетесь на исходную точку. Все ясно?

– Вас понял, – ответил Бекар. – Могу я переговорить со своим старшим?

– Чуть позже. Старший сейчас занят. Он сам свяжется с вами, когда освободится, – передал Вадим. – Выполняйте мои указания. Все, конец связи.

Он дождался, когда Андрей с Павлом Ивановичем войдут в дом. Вадим так до конца и не был уверен, что боевиков только пятеро, и остерегался «чертиков из табакерки», до этой минуты не выдавших своего присутствия. Убедившись, что все спокойно, он закинул «винторез» за спину рядом с итальянской игрушкой, ухватил недвижного снайпера за «лохматку» и поволок его к бассейну. Стоящий на охране боец настороженно оглянулся на шум, дернулся, но узнал Вадима. Это был один из стерегших их в доме, участник маскарада, облаченный в одежду Самсона, мешком висевшую на плечах.

– Займись страдальцем – свяжи его для порядка. Парень от избытка чувств в обмороках, но может скоро очухаться, – приказал Вадим, оглянулся на лежащих и распорядился: – Освободи женщину и раненых, а остальные пускай пока полежат, отдохнут, чтобы ненароком глупости в голову не полезли.

Заметив, что боевик, которого он по позывному окрестил Первым, пытается повернуть голову, приказал бойцу:

– Натяни-ка на них шапочки задом наперед, чтобы зря по сторонам не глазели. – Вадиму не очень хотелось афишировать перед каждым прохожим свою физиономию. И без того им с Самсоном и Доктором сегодня любовались все, кому не лень. Если так будет продолжаться, то фотороботами героической троицы оклеют в Москве все фонарные столбы: «Ищут пожарные, ищет милиция...»

– А-а-а... – вопросительно протянул парень, указывая на Ясенева.

– Пускай пока полежит законодавец, некогда им заниматься, – усмехнулся Вадим. – Слугам народа надо быть как можно ближе к этому самому народу. И, опять же, господин депутат сможет отметить в рабочем дневнике данное мероприятие как встречу с избирателями. Ты лучше освободи своего товарища, с которым мы поменялись одеждой. Передашь ему свое облачение, оно явно не твоего размера, пускай притащит все в дом – там совершим обратный обмен.

В холле царили порядок и идиллия. Самсон сидел на стуле перед Павлом Ивановичем, устроившимся на уютном диване, и многозначительно покачивал «стечкиным», реквизированным у него же перед акцией. Доктор, вооруженный «береттой», переданной ему Толей, занял наблюдательный пост у двери, выходящей на лужайку перед особняком, и внимательно из-за косяка осматривал двор.

– Толя, опусти волыну и перестань нервировать дядю – ему и так несладко, – бросил Вадим Самсону.

– И все вашими молитвами... – пробурчал Павел Иванович.

– А вот сердиться на освободителей не стоит, – улыбнулся Вадим. – Можно сказать, вырвали, не щадя живота своего, из лап супостатов, а все граждане недовольны. Вот она какая, человеческая неблагодарность! Ладно, проглотим и эту горькую пилюлю. Толя, скидывай робу, сейчас нам свою одежду вернут.