Влад Поляков - Ликвидатор

Результат мог оцениваться по-разному, но сказать о его серости и никчёмности не получилось бы даже у самого отъявленного скептика. Стефано Гримани также к данной категории не относился. Зато назвать его злобным старым хреном, который вот-вот начнёт ссать кипятком из ушей — это я вполне мог. Не вслух, понятное дело, если не хотел раз и навсегда порушить уже имеющиеся завязки с кланом Катандзаро, Да и присутствие рядом внучки старика Гримани также настраивало на вежливый лад.

— Когда моя дорогая Джулия заставляет вздыхать и сожалеть о минувших временах воспитания подрастающих деток с помощью розг и кожаного ремешка — это мне понятно и привычно. Своеволие солдат тоже доводилось видеть. Наказание за подобное известно и заставляло других много раз задумываться о том, что сперва надо просить разрешения у капо, консильери, меня как босса, наконец, а только потом делать. Но ты…

Глава клана Катандзаро даже с той стороны экрана ухитрялся быть ну чрезвычайно внушительным. Почище генерала армии, распекающего невесть что возомнившего о себе капитана или вовсе старлея. И, в отличие от многих известных мне представителей старшего комсостава, мафиозный дон говорил отнюдь не на повышенных тонах и точно не собирался срываться на крик, тем самым унижая собственный статус. Вот оно, различие между виденным мной регрессом и осколками старых времён, пусть и волею случая находящихся несколько в иной грани бытия.

В комнате квартиры, снятой в пригороде Вероны — города, не слищком далёкого от Венеции и вместе с тем никак не связанного с Сицилией — находился я, Джулия и Бернардо Рикконе. Что до двух охранников молодой Гримани, так они хоть и были поблизости, но это слово подразумевало собой нахождение в одном городе, а не в квартире поблизости. Как ни крути, но они подчинялись именно Джулии Гримани и не имели прямого выхода на дона Стефано. Хотя это официально, на деле же я не исключал подобного и даже подозревал. Кто ж оставит себя без дополнительного канала связи и присмотра за проблемным дитятком! Но в любом случае, пискнуть что-то своим капореджиме… не настолько они рисковые, да и не были в курсе всего творящегося, чтобы правильно оценить ситуацию. А сразу дону Стефано докладывать… может кто из них и может, но для этого должен понимать, что именно говорить. Тонкости правильной оценки информации, больше и сказать нечего.

Что же касаемо Рикконе — я успел его неплохо изучить. Сразу почувствую, как только у него первый проблеск мысли относительно потенциальной пакости в мою сторону появится. Там уж по ситуации — нейтрализовать мягко, жестко или совсем. Покамест нужно было ответить Стефано Гримани. То есть не ответить, а прервать его речь в нужный момент.

— Я всего лишь грамотно и качественно выполняю мне порученное, дон Стефано. Назвать задание проваленным мог бы какой-нибудь недалёкий человек, но не босс с многолетним опытом, умеющий сохранять клан и его силу в любых ситуациях.

— Наглец. Но я разрешаю тебе говорить в своё оправдание.

— Дедушка. Он…

— Ему говорить, Джулия! — лязгнул металлом голос патриарха Гримани. — Я не знаю пока, зачем ди Маджио посадил рядом с собой тебя, не ограничившись лишь демонстрацией твоего здоровья.

Едва заметно улыбаюсь, тем самым показывая «начальству», что именно демонстрация и является сутью. Стефано Гримани — лояльного ко мне отношения любимой внучки. Джулии — что расцениваю её не только как объект почти завершённого задания, но и как личность с потенциалом, с которой хочу поддерживать взаимовыгодные отношения.

— Ваша внучка, проверить безопасность которой вы меня послали, сейчас получила эту самую безопасность. Гарантированную, поскольку ДИА после разразившегося скандала ещё очень долго не осмелится даже дышать в её сторону, опасаясь уже не ведра, а целой лавины дерьма, в котором будет купаться их управление. А ещё лично вы получили очень ценный бонус. Вы же просмотрели тот самый видеофайл?

— Смотрел. Два раза. Убийство инспектора из Антимафии это не шутка, больной ты ублюдок.

— Они начали первые, босс. Да-да, я это знаю и вы тоже, просто не спешите это признавать. Ведь что запланировали комиссар Балдуччи и поддерживающие его судьи Моро и Карриди? Ударить по вашим детям. Не именно вашим, а боссов Коза-Ностры, Каморры, Стидды и прочим «людям чести».

— Назвать недоносков из Стидды «людьми чести»…

— Они ими себя считают, а это сейчас важнее истинного положения дел, — не дал я сбить себя с вроде бы пойманной волны. — Заводя дела — меньшей частью хоть на чём-то базирующиеся, а большей попросту сфабрикованные — на молодёжь кланов, они хотели ударить по самому больному. И заставить слабых духом договариваться. Такие нашлись бы. А сейчас гнойник вскрыт ещё до того, как смог бы представлять собой реальную угрозу. И опасность будет окончательно стёрта в тот момент, когда сдохнет троица идеологов. Можно открыто, а можно как случилось с инспектором Скитари. Пусть тихо и спокойно растворятся в бочках с кислотой, а потом будут захоронены среди партий вредных промышленных отходов, каковыми по существу и являются. Ко всему прочему, это поможет клану Катандзаро громко заявить о себе… в узких кругах, само собой разумеется. И получить должников.

— Долги часто не платят.

— А важно ли это в конкретном раскладе, дон Стефано? Это будете знать вы, другие в Коза-Ностре, да и вне оной тоже, если это касается других организаций. Репутация…

Я готов был продолжать, но увидев останавливающий жест Стефано Гримани, замолчал. Не стоит излишне давить на убеждаемого в чём-либо собеседника. Порой надо дать ему как следует переварить услышанное, а может и вовсе убедить себя, что он и сам думал о таком. Более того, что его предыдущие действия привели к подобному и сие можно поставить себе в заслугу. Что сделал босс Катандзаро? Поручил уже не раз проверенному на деле ликвидатору клана разобраться с непонятками, творящимися вокруг Джулии. Сложно было ожидать, что матёрый убивец, привыкший устранять проблемы быстро и жёстко, станет проявлять гуманизм. Да ещё к естественным врагам Коза-Ностры, к ДИА. Ну а ликвидация предателя из числа пособников, коим стал Роберто Физикелла… тоже совершенно будничная ситуация.

— Ты как головная боль, которую простой таблеткой не заглушить. Вот кто ты такой, Антонио ди Маджио, — спустя где-то минуту молчания заявил Гримани. — Но порой даже боль бывает полезной, напоминающей о необходимости лечения. Слишком долго мы, Катандзаро, оставались в тени, послушно следуя приказам. Так было нужно, и я сам настаивал на необходимости подчинения. А сейчас у меня в руках ключ к сейфу, внутри которого нечто ценнее золота. Ты прощён за проявленное своеволие, будущий капореджиме семьи Катандзаро.