Алексей Суконкин - Небесный щит. Часть 2. Чужие горы

Лунин подошел к автокрану. Именно эта машина сейчас представляла наибольший интерес, так как при самом худшем раскладе, при утрате остальных грузовиков, спутник можно было погрузить на «шашигу». Главным словом было «погрузить». Успех в выполнении операции по эвакуации сейчас определялся только работоспособностью грузоподъемного крана.

— Здесь снято три колеса и, похоже, слито всё топливо — бак пустой. Ну, разумеется, нет аккумуляторов.

— Вот же мерзавцы!

Лунин схватил попавшегося под руку местного аборигена и спросил, тыкая лицом в пустое пространство, где должен был стоять аккумулятор:

— Где???

Тот стал что-то лепетать, и Дима понял, что речь идет о деревне, куда свезли всё, что удалось отжать с этих машин.

— В деревне неподалеку, — перевел он для Шайбы.

— Так это, может, возьмем одного, да сгоняем? — старшина горел желанием действий.

— Стас, — Лунин обернулся, ища глазами своего офицера.

— Я, товарищ майор! — отозвался Лёвин из темноты.

— Садись в трофейный грузовик, бери вот этого доходягу, и гони туда, куда он покажет. У нас другого выхода нет. Нужно отнимать силой то, что они тут успели стянуть.

— Есть, — кивнул Лёвин. — Сколько человек брать?

— Возьми троих. Черного, Шайбу и Мамая. Только мухой лети. Скажи им там, в деревне, что если они нам не вернут украденное, то мы расстреляем остающихся у нас заложников.

— Есть, — Стас схватил за руку местного мужичка, и повел его к грузовику, на ходу собирая своих людей.

Лунин пошел за ним, дать указания по порядку связи, и в темноте запнулся за сидящего на земле Вовку Мамая.

— Ты чего тут расселся? — спросил майор. — Садись в грузовик, поедешь со Стасом в деревню. Нужно найти аккумулятор.

Мамай неприятно-низким голосом, вяло выговаривая слова, произнес:

— Товарищ майор, я, кажется, убит.

Лунин, шагнувший было дальше, обернулся:

— Что?

Дима присел рядом и, достав из разгрузки фонарик, осветил разведчика. Его напугало мертвенно-бледное лицо подчиненного. Тот виновато улыбнулся, и показал ладонь — она была вся в крови:

— Кажется, прямо в сердце…

Мгновение Лунин смотрел на окровавленную руку, которую Мамай тут же снова прижал к груди, потом пришел в себя:

— Шайба! Аптечку! Мамай тяжело ранен!

Тут же подскочили несколько человек, Лунин уложил раненого на траву и расстегнул одежду и разгрузку. Сомнения улетучились — на груди из крошечной дырочки, расположенной прямо в проекции сердца, мягко пульсировала кровь…

— Это когда он очередь пустил, — хрипло сказал Вова, после чего с тоской посмотрел на своего командира: — Товарищ майор, я сам виноват… я не успел упасть, как все…

— Пакет, — Шайба передал Лунину раскрытый перевязочный пакет, и майор наложил подушку на рану.

Ему помогли повернуть раненого на бок, и Дима увидел выходное отверстие автоматной пули, вырвавшее возле позвоночника кусок тела. Торчало выломанное ребро. Там кровь лилась куда сильнее. Помедлив секунду, Лунин приложил вторую подушку пакета на выходную рану и начал приматывать бинт.

— Как же так… — сам себе прошептал майор, — как же так…

Вовка уходил. С каждым вздохом его дыхание становилось всё более поверхностным, он время от времени что-то пытался сказать, но язык западал, и поэтому слова выходили с тем тоном, какой бывает только у людей, находящихся в шоковом состоянии.

— Я виноват… Товарищ майор… я умру… я знаю…

— Перестань говорить ерунду, — Дима старался придать своим словам уверенность, но очевидность тяжести ранения не придавало ему этой уверенности… — Все будет хорошо, все у нас будет хорошо…

— Мне больно, товарищ майор. Спина отнялась. У меня пробито сердце…

— Вовка, терпи, — Лунин искал слова, чтобы ободрить убитого разведчика. — Ты брось, ты живой, сердце не задето, мы тебя вынесем, не бросим! В спецназе своих не бросают. Возвращаются все…

— И живые… — Вовка зашелся в коротком кашле, потом сделал несколько быстрых вздохов: — И мертвые… Все… Возвращаются все…

— Вот видишь, ты и без меня это знаешь. Мы тебя обязательно вынесем. Сейчас будем просить вертолет!

Лунин и в самом деле подумал о вертолете, но в тоже время он прекрасно понимал, что чудес на свете не бывает — не будет здесь вертолета. Никогда.

— Всё, прощайте… мужики… что смог — я сделал… когда-то это должно было случиться…

Вовка опустил голову. Дима тут же схватил его за темя и приподнял. Заглянул в лицо — глаза закатывались. Второй рукой Лунин несколько раз ударил Мамая по щекам, пытаясь привести в сознание:

— Вовка, не уходи! Говори со мной! Говори!

Мамай качнул головой:

— Я… я…

— Вовка! — Дима обернулся, ища какой-то психологической поддержки со стороны подчиненных.

Молчаливые лица разведчиков окружали его. Все знали, чем в ближайшие минуты это всё закончится.

— А умирать оказывается не страшно, — вдруг совершенно внятно сказал Мамай.

— Что? Нет, ты не гони, боец! Ты не умрешь!

Вовка снова опустил голову. Майор ударил по щеке пару раз, приподнял лицо Мамая, но глаза закатились, и только пустые глаза смотрели на окружающих.

Лунин снова замахнулся, но Шайба поймал его руку:

— Не надо, командир. Кажись, Вовке уже ничего не надо.

Дима схватил запястье Мамая — пульс пропал. Сорвал только что привязанную на груди подушку — пульсация крови прекратилась. Некоторое время Лунин молча смотрел на теперь уже бездыханное тело. Он физически почувствовал, как не стало боевого товарища…

— Такая нелепая смерть… — наконец произнес он.

— Любая смерть нелепая… — отозвался старшина, непроизвольно посмотрев на гору трупов, которую только что наваляли спецназовские стволы. — Такого пацана потеряли… а все из-за кого?

— Не из-за кого, а из-за чего, — поправил его Черный, метнув злобный взгляд в сторону грузовика, в котором лежал спутник.

Майор встал.

— Грузите его в машину.

Повернулся, ища глазами Стаса:

— Стас! У тебя очень мало времени! Гони в деревню. Никакой пощады никому — я не хочу везти домой одни трупы. Стрелять при любом подозрении на опасность! Если бой вести не сможешь — отходи. Будем думать, что тогда делать дальше. Береги себя и людей.

— Есть. Еду!

Трофейный грузовик завелся сразу, и Стас, Шайба, Черный и Артем, прихватив «языка», укатили в рядом расположенную деревушку.

Степан и Франк завернули убитого в тент и уложили в кузов ГАЗ-66. Отправив «фашиста» собирать у убитых патроны, Лунин подошел к Власову, так и сидящему в кабине японского грузовика:

— Андрей Владимирович, видели?

— Потери?

— Да. Погиб Вовка Мамай. Хороший парень. Одна шальная очередь, и нет человека.

— Ну и вы молодцы. Красиво их расшлепали. Я удивлен вашим мастерством. Скажу откровенно — не ожидал. А очередь и по мне прошлась. Прямо по кабине грузовика…