Александр Тамоников - Металл цвета крови

— Да, это я их, — объяснил Олег. — Замятин уже в курсе.

— Что? — Караулов напрягся, побагровел, словно ежа проглотил.

— Да все нормально, — отмахнулся Березин. — Вопрос, кто их убил, уже прояснили. Осталось выяснить, кто такие и на кого работали. С этим сложнее. Не буду ходить вокруг да около, Иван Никитич. Органами контрразведки проводится расследование относительно некоторых событий, произошедших в Аннинском музее. Не напрягайтесь, эти события происходили в 1941 году. Требуется помощь местной милиции. Дело важное и секретное. Свяжитесь со своим начальством, пусть оно свяжется с майором Рябовым, сотрудником Ленинградского управления НКВД, он все подтвердит. Можете сделать письменный запрос, я не возражаю. Только просьба — не мешать, а содействовать. Нам не хватает работников, прошу выделить в мое распоряжение на несколько дней лейтенанта Замятина.

— Так у Замятина же десять висяков… — тоскливо начал Караулов и осекся, встретив пристальный взгляд Олега.

— Приоритеты, товарищ майор, — вкрадчиво произнес Березин. — Слышали такое слово? Их надо правильно расставлять. Повторяю, дело серьезное, не терпит отлагательств. Продиктуйте, пожалуйста, ваш телефон и номер оперативного отделения.

Караулов скис, поняв, что сопротивление бесполезно. Он продиктовал цифры — Березин запомнил.

— Замятин женат?

— Что вы, нет, конечно, — пожал плечами майор. — Хотя фактически… Есть у него женщина, на несколько лет его старше, вроде собираются пожениться… Она работает учительницей в школе, у нее больная мать, все вместе они проживают в доме этой матери…

— Некстати, — признался Олег. — Но ничего, потерпим. Адрес Замятина?

— Пролетарский переулок… — майор порылся в бумагах, — дом четыре. Это в южной части Никольска, где старая водонапорная башня…

— Вот и славно, Иван Никитич. Лично сообщите Замятину эту новость, чтобы потом не ерепенился. Да не расстраивайтесь вы, товарищ майор, — Олег снисходительно улыбнулся, — справимся, мы же упорный народ? Вот увидите, скоро со всеми преступниками разделаемся. Задачу Замятину я уже поставил, пусть работает.

Но не все было так, как хотелось. Березин покинул райотдел, остановился покурить у машины, с удивлением обнаружив, что уже одиннадцать часов. Полетел рабочий день. Пора наведаться во дворец…

На крыльцо с недовольной миной выскочили Замятин, за ним оперативники его отдела.

— Вы еще здесь, Олег Иванович? — Замятин сверлил его глазами. — Отлично, вместе поедем. Только что звонили из вашего музея. Прирезали там кого-то, а труп только сейчас обнаружили…

— Кого? — Сердце упало в пятки.

— Да бог его знает, надо ехать, разбираться. Женщина звонила, у нее голос дрожал и зубы стучали…

Березин опрометью влетел в арку, остановился у крыльца. Разбитый «Фольксваген», доставшийся операм в наследство от оккупационных властей, въехал вслед за ним. С крыльца спускались испуганные женщины. Камень свалился с души — Юлия Владимировна была здесь, белая от волнения. Кажется, присутствовали все — четыре женщины плюс Ралдыгин с рыбьим лицом. Из-под капота полуторки высовывался чумазый водитель Кулич. В районе гаража маячила одинокая фигура истопника Ильинского. Вроде все живы. Или нет?

— Марианна Симоновна, что случилось? — строго спросил Березин.

— Там… — директриса кое-как держалась, но скулы побелели, голос дрожал, срывался на истерические нотки, — там, у памятника Петру… Мы не знали, искали его, думали, уснул где-нибудь, а тут вон какое дело… Я сразу в милицию позвонила… Мы его простыней накрыли, боимся подходить…

Вся компания гуськом потянулась за операми, двинувшимися на расчищенный пятачок у памятника Петру Первому. Самодержец смотрел на них с пьедестала, пренебрежительно поджав губы. Вблизи оказалось, что и он не такой уж целый — осколки снарядов посекли треуголку, оторвали часть шпаги, превратили в лохмотья края камзола.

Мертвое тело, укрытое простыней, лежало рядом с пьедесталом.

— Разрешите, Олег Иванович, мы сами, — Замятин тактично отстранил Березина. — Я так и знал, — посетовал он, — музейные работнички все следы затоптали…

— Ну, может, и не все, — допустил Муховец.

Аничкин опустился на корточки, отогнул простыню. Сторожу Бочкину перерезали горло — зрелище было отвратительное: на шее запеклась кровь и сейчас напоминала жуткую бороду, блестели глаза, отливала синевой щетина.

Березин покосился на публику. Люди жались в сторонке, даже мужчины не спешили подходить. Сделала жалобное лицо Зинаида Ивановна, отвернулась, украдкой перекрестилась.

— Где ружье? — спросил Березин.

— Так это… я его забрал, — сообщил Ильинский. — Оно здесь лежало, ружье не взяли, толку-то от него… Не дело, когда оружие лежит на виду, я его и унес. В канцелярии у Марианны Симоновны заперто…

— Да, оно там лежит… — подтвердила дрогнувшим голосом Тамара Леонтьевна.

Замятин укоризненно покачал головой, опустился на корточки, начал с любопытством изучать рану. Потом крякнул, поднялся:

— Что он здесь делал?

— Так это, работал… — пролепетала Юлия Владимировна. — Обходил дозором, отгонял посторонних… В сам дворец он ночью заходит редко — только если дождь идет. Там опасно ходить без света, все аварийное, может рухнуть, если не туда наступить…

— Телефон работает? — спросил Замятин у директрисы. Та утвердительно закивала. — Отлично. Аничкин, дуй к аппарату, вызывай криминалистов.

Люди не выдерживали душераздирающего зрелища, отворачивались. Кое-кто попятился, намереваясь уйти. Рабочий день никто не отменял.

Приковылял худой морщинистый мужчина с протезом ниже правого колена, изумленно уставился на мертвеца. Леденев Виктор Петрович, сменщик Бочкина. Через полчаса должен заступать на смену, вот, явился, а тут такое… Петрович начал волноваться, понимая, что, кроме него, в этом учреждении больше сторожей нет, и хочешь не хочешь, а придется сюда переселяться.

Его допросили, с Бочкиным последний раз виделись вчера, когда сдавал смену. Ружье у них одно, переходит из рук в руки, лично Петровичу его пока применять не доводилось…

— С вами все в порядке? — Олег отвел в сторону Юлию Владимировну.

— Да, все в порядке, Олег Иванович, не меня же убили… Знаете, мы все потрясены, это уже слишком… Петр Афанасьевич был такой хороший человек… Мог, конечно, вспылить, нагрубить, сказать что-нибудь язвительное, но это не со зла… Когда Галина Яковлевна заболела, он первым бегал ее навещать, таскал ей овощи, фрукты… Что здесь случилось, как вы думаете?

— Рано делать выводы, Юля. Пусть работает милиция. Скоро подъедут криминалисты. Вас это происшествие никак не касается, не думайте об этом. И сегодня постарайтесь на работе не задерживаться — уходите до темноты. Не уверен, что смогу довезти вас до дома, могут задержать дела.