Александр Тамоников - Русский частокол

— Чего, Сидор?

— Мыслишка одна есть, Вавула.

— Говори.

— Не тут, в землянке, подальше от чужих ушей.

— Так на селе все свои.

— Идем.

Они остановили коней у столба, врытого возле землянки Коваля. Присели на лаву. Сидор налил в чаши кваса забродившего.

— Садись рядом, Вавула, да слушай, что скажу.

Говорил Коваль недолго.

Выслушав его, Вавула словно ожил, словно вдруг вдохнули в него жизнь.

— Мыслишь, такое возможно?

— Иначе не стал бы предлагать. Делаем?

— Конечно, делаем. Тока вдвоем сможем ли?

— Вдвоем тока и сможем. Сейчас иди к себе. Как стемнеет, приходи на реку, где хазары Ведану схватили.

— Коли все получится, жизнью тебе буду обязан.

— Жизнь тебе еще пригодится. Коли все удастся, она, жизнь-то, переменится. И не тока у тебя с Веданой, а и у всех наших. Да и давно пора то сделать. Нет ничего хуже терпеть обиды да унижения. Мы свободные люди, а свобода дорого стоит. Ступай, друг, буду ждать вечером у реки.

Вавула направился к себе, приняв прежний вид — растерянный и грустный.

В доме Дедила царило мрачное настроение. Заруба гневался на всех. Дети и жена старались не попадаться ему на глаза.

Когда вернулся Вавула, Дедил накинулся на него:

— И что теперь делать? Ты понимаешь, что теперь вражда между нашим родом и родом Кобяка усилится? До свары большой дело может дойти.

— Понимаю, отец.

— Понимает он, — Дедил сел на лавку.

— Как исправляться-то? И Кобяка понять можно, все же любимая дочь.

— Как будто такое впервой? — проговорил Вавула. — Вон из других селений хазары только девицами дань берут, десятками уводят в Хазарию свою.

— Нам этого еще не хватало. Помолчи, а то накличешь беду.

Вечером, когда все собрались в доме, Вавула забрал нож, надел старую рубаху и штаны, перемотал онучи.

Дедил подозрительно посмотрел на него:

— И куда ты собрался?

— Пойду на реку. Пройдусь.

— И что задумал?

— А чего я могу задумать, отец? Пройдусь, и все, вы меня не ждите, спать ложитесь. Я-то все одно не усну, посижу на берегу.

— Нет, Вавула, ты что-то задумал.

Сын взглянул на отца:

— Я уже не дитя, чтобы смотреть за мной, сам знаю, что делать.

Дедил взорвался:

— Что ж не знал, когда Ведану одну оставил?

— Не береди душу, отец.

Вавула вышел к реке. Огляделся. За ним никто не пошел. Увидел на углу городьбы фигуру. Махнул рукой. Оттуда ответный взмах.

— Я уже мыслил, не придешь, — сказал Коваль.

Одет он был в легкие штаны и рубаху, подпоясанную широким поясом, за поясом нож, в руках топор.

— Как я мог не прийти? А зачем топор-то взял?

— Да мало ли? Пригодится.

— Нам бы только выкрасть Ведану, более ничего. Свара с хазарами нам не нужна.

— Кто знает, Вавула, как дело пойдет.

— Где кони?

— Рядом.

— Что на селе?

— Как и должно быть — тихо. Идем.

Кони стояли у одинокой старой березы с мешками на головах. Вавула спросил:

— У табуна тебя никто не видел?

— Если бы видел, я бы не привел коней.

— Твоя правда.

Они отвязали коней и повели их в обход села, к лесу. За селом сняли мешки, вскочили верхом и поскакали к месту, где в праздник гуляли жители Вабежи. Дождя не было, следы остались. По ним и двинулись. Коваль иногда спрыгивал с коня, смотрел землю. Говорил: «Есть следы», запрыгивал обратно, и они продолжали путь. Ночь вступала в свои права.

Возле старых сосен Коваль остановился. Отсюда был слышен запах дыма.

— Лагерь хазар близко.

— Ну да, тут же елань большая.

— Далее пешком пойдем.

Они соскочили на землю, привязали коней к деревьям, надели им на морды мешки. Пошли лесом. Скоро вышли к елани, увидели на дальней стороне у болота большой шатер, рядом еще один, поменьше, по краям елани юрты, посредине табун, более десятка шалашей. Догорали костры в ямах, на срубленном дереве сидел хазарин и держал между ног саблю.

— Гляди, Сидор, — указал на него Вавула, — стража.

— Пустое. Ветер на нас. Треба бы проведать, где Ведана.

— В одном из шатров.

— То понятно, но — в каком?

— Большой наверняка самого тархана. Он при себе держать Ведану не будет, у него наложницы есть. Значит, в малом она, с сыном его и помощником.

— А если он, этот хазарин проклятый, уже надругался над ней?

Коваль вздохнул:

— Мог. Хотя гляди на кострища, они еще затухают, в шалашах и юртах только укладываются, то заметно. Видать, недавно жрали мясо. Не время насильничать. Сейчас время, но кругом тихо, а Ведана сопротивлялась бы, кричала. И шевеление было бы. А ничего нет.

— Если сын тархана надругался над Веданой — убью.

— Его или ее?

— Его, ее-то за что?

— Правильно. Обходим стан, заходим с болота.

— Но тогда нас учует хазарин-сторож. Ветер-то с той стороны.

— Не учует, часто хворост в костер подкладывает, дыма много, сквозь дым не учует. Да и ветерок на середине елани гуляет кругом.

— Ладно, идем.

Друзья обошли елань. Они знали об этой поляне, охотились здесь, поэтому пробирались уверенно даже во тьме. А главное — бесшумно. Угрожающе крикнул в ночи сыч, ухнул филин, мужики встали. Сторож вытер слезящиеся от дыма глаза, посмотрел по сторонам. Кони спокойны, значит, крупного зверя нет. А от птиц, даже хищных, вреда не будет.

Мужики продолжили путь.

На юге обошли елань по лесному участку между поляной и болотом шириной саженей в десять. Как раз хватало скрытно пройти. Домогались мошкара и комары, но что это по сравнению с хазарами? Да и привыкли местные к мошкаре. Вовсю стрекотали кузнечики. Те вообще безобидны. Пройдет время, умолкнут. Гнуса возле болота больше, чем в поле, но мошкара и комарье, это не шершни, слепни или оводы — те днем достанут, ночью не видать. Впрочем, вся эта орда насекомых не особо волновала друзей, сейчас их беспокоило другое: как без ошибки определить, где находится Ведана.

Пройдя участком от болота до елани, Вавула и Коваль залегли у куста недалеко от большого шатра. Оттуда слышались голоса, среди них — один молодой. Коваль взглянул на Вавулу:

— Никак отец и сын в большом шатре.

— Там еще кто-то.

— Помощник тархана. Значит, чего? Надо слушать малый шатер, ползем к нему.

Подползли. Внутри тишина, и вдруг — голос женский:

— Ты, полянка, смирной будь. Джабу не надо злить, злой Джабу убить может. Терпи, привыкнешь.

— Я не хочу.

— А кто у тебя спросит, чего ты хочешь? Теперь ты раба, будешь делать все, что повелит хозяин. Уже сегодня.

Хазарка засмеялась каркающим смехом.

— Слыхал? — встрепенулся Вавула.

— Слыхал. Ведана тут, к ней приставлена женщина, сын тархана может прийти в любой момент. Надо вытаскивать Ведану немедля.

— Чего с хазаркой делать станем?

— Там видно будет.

Достали ножи. Вавула сказал: