Максим Гарин - Викинг

— Дверь действительно есть, но замка на ней никогда не было. Вход свободный.

— А как насчет шума? — в свою очередь заинтересовался Касьян. Та же дверь. Ее, небось, с рождения не смазывали.

— Тоже без проблем. Спасибо неизвестному идиоту: включатель принудительной вентиляции установлен не в убежище, а в самом здании. Его включат за час до начала операции — пусть молодой человек насладится свистом в ушах.

Вечернюю тренировку Викинг решил дополнить комплексом силовых упражнений. А то, смешно сказать, чуть ли не замерз во время занятий. Нет, он не сачковал. Просто ни с того ни с сего такой ветродуй поднялся — настоящая буря в подземелье. Но не успел он принять исходное положение, как почувствовал отчетливое и стремительно нарастающее чувство опасности. Еще через десяток секунд Викинг определил направление, откуда оно шло. Ну конечно — запасной выход, как же еще можно сюда незаметно пробраться. Поэтому и «вытяжку» включили. Здесь это единственная возможность замаскировать посторонние шумы.

— Но как они на меня вышли? Ведь никто не знал, кроме… Дед! Неужели он сказал? Но это означает одно — старик не выдержал пыток. Сволочи! — и вновь Викинг почувствовал, как им овладевает ярость, но не затуманивающая мозги, а придающая четкость и ясность мышлению.

Он включил свет в самой дальней комнатушке, полуприкрыл дверь, чтобы свет слегка просачивался наружу, и щелкнул общим выключателем зала. Наступившая темнота не шла ни в какое сравнение с ночной темнотой улиц. Если бы не пробивавшийся из комнатушки узкий лучик, здесь было бы все равно как ходить — с открытыми или закрытыми глазами.

Даже сквозь шум басовито гудящего воздуха Глеб различил скрип открывшейся двери. С огромным трудом он различил появившиеся в зале тени. Тени, словно бабочки, бесшумно потянулись на свет. Викинг осторожно двинулся за ними. Через минуту они подкрались к приоткрытой двери и застыли, привыкая к свету. А затем по неприметному сигналу один распахнул дверь, а двое других с оружием наперевес ворвались в комнатушку. Тотчас оттуда послышался громкий стук падающих ящиков. Уж Викинг позаботился, чтобы без этого в комнатушку никто войти не смог. Под шумок он от души врезал «открывателю» кастетом в основание черепа. А в следующий момент, пока те двое не разобрались, что в комнатушке никого нет, ногой выбил пистолет у опешившего Артемона и острием кастета полоснул по кисти Касьяна. Рука у того рефлекторно разжалась, оружие упало на пол.

И вскипел рукопашный бой. Викинг отразил прямой в голову, нанесенный Артемоном, но достойно ответить не сумел, поскольку нога Касьяна нацелилась в одно из самых уязвимых у мужчин место. Викинг ушел в сторону, достал грудь Артемона свинцовой окантовкой кастета и, пока тот спиной испытывал на прочность бетонные перекрытия, огрел по темечку Касьяна, опрометчиво нагнувшегося за пистолетом. Снайпер хрюкнул и застыл в позе бедуина, в тысячный раз рассказывающего Магомету о его же собственных подвигах.

Артемон снова пошел в атаку. Теперь он бился не за выполнение заказа, а за собственную жизнь. Викингу же требовалось не убивать его, а лишить сознания, причем, до того, как очухается напарник киллера. Глеб действовал просто. «Пыром» ткнул в голень противника и в то мгновение, когда боль возобладала над всеми защитными реакциями, врезал кастетом сбоку по подбородку. Увесистым кулем Артемон шмякнулся на пол. Убрав от греха подальше мелкокалиберную артиллерию, Викинг надежно связал обоих нападавших. Одного оставил здесь, а другого оттащил в комнату на другом конце зала — чтобы слышал, как орет приятель, но не мог разобрать ни слова.

На мысль побеседовать с нападавшими Глеба натолкнула их слаженная работа в темноте, продуманность действий. У местных уголовников эти качества отсутствовали напрочь. Возникал вопрос: нанял ли их Седой или в дело вмешался кто-то третий. А главное, Викингу не терпелось узнать, что же стало с его дедом.

Допрос Глеб начал с Касьяна. Чувствовалось, что с ним будет полегче. О старике киллер явно ничего не знал, а на вопрос о Седом очень не хотел отвечать и, только когда ощутил в своем рту шершавый металл напильника, прошамкал:

— Ну я его приштшелил, так фто!

Удивленный Викинг извлек напильник и попросил повторить.

— Ну я его пристрелил, так что! — уже без дефекта дикции, но с еще большим вызовом заявил Касьян.

— Да ничего. Просто странно все это. Воевали мы с Седым. Но я же вам его убийство не заказывал. Тогда кто?

Этого снайпер не знал. Из разговора с ним стало ясно только то, что на этот раз удавку на шею Викинга попытались закинуть аж из Москвы. А затею с запасным выходом придумал Артемон, который сейчас лежит связанный в другой комнате, будь он проклят, дебил. Нет, чтобы послушаться Факира и установить взрывчатку на главную дверь, так теперь придется всем подыхать.

— Не без этого, — заверил его Викинг. — Но немножко попозже. Сначала я с вашим главным потолкую.

Артемон встретил Глеба злобными ругательствами и крайне нелепыми в его незавидном положении угрозами.

— Дурачок, ты не меня, а того, кто тебя на верную смерть послал матюгами обкладывай, — порекомендовал ему Викинг. — Кстати, кто он такой? Давай мы с тобой немножко об этом побеседуем… Не хочешь? Зря. Ты же должен понимать, я от тебя все равно не отстану.

Артемон понимал, но, очевидно, не верил, что молодой парень с таким открытым лицом способен откалывать номера почище закоренелого садиста. До него просто не доходило, что Викингу позарез нужна информация, которой располагал наемный убийца. Он даже ехидно улыбнулся, когда Глеб поднес к его рту кляп. Мол, разве возможно услышать вопли находящегося здесь человека.

— Твои — услышат! — уверенно сказал Викинг.

И эта фраза, и убежденность, с которой она была произнесена, сбили с Артемона спесь, повергли его в глубокий пессимизм. Всего двумя словами Викинг выиграл поединок характеров, надломил волю киллера, приготовил к тому, что никуда не денешься.

— Ладно, парень, все выложу, но с условием. Никто и никогда не должен узнать, как мы погорели.

— Понимаю. Три аса, а не смогли одного молокососа прикончить. Профессиональная честь. Будь спокоен, никто об этом не узнает.

В нескольких километрах от московской кольцевой дороги, на лугу между роскошным сосновым бором и живописной речушкой высилась трехэтажная вилла Долгорукого. Обнесена она была высоченным забором с вцементированными поверху мотками колючей проволоки, над которыми медленно, словно нехотя, ворочались камеры наружного наблюдения, оценивая происходящее за забором своим недобрым глазом. Единственные ворота подавляли своей монументальностью. Такими вполне можно было преграждать грешникам дорогу в рай. Не всякий БТР снес бы с разбега эти ворота. А рядом с ними виднелась будочка, в которой неизменно находились двое охранников, вооруженных не каким-нибудь газовым, а самым настоящим боевым оружием — попробуй сунься. Все эти оборонительные редуты предназначались для сбережения покоя обитателей шикарного дома, построенного по индивидуальному проекту архитектора с европейским именем. Сколько в доме комнат, наверняка не знал и сам хозяин, который лично пользовался тремя, от силы четырьмя. В остальных обитало загадочное существо по прозвищу «уровень», поскольку сам хозяин не раз говаривал: