Максим Гарин - Викинг

— А почему бы этому объекту не существовать только в твоем воображении? — вежливо поинтересовался Кольцов.

— Не затевай беспредметный разговор. Просто поедь и убедись.

— Что, прямо сейчас?

— Нет, сначала обсудим еще один вопрос. Думаю, будет справедливо делить будущую прибыль поровну.

— Ничего себе! — возмутился Илья Самойлович. — Мне придется вести все дела, а он за одну идею хочет иметь столько же. По-моему, даже четверти для тебя будет многовато.

— Не только за идею. Я организую доставку товара, найду клиентов. Где же это видано, чтобы организатор получал меньше исполнителя?

— А риск? Тебя даже замести не успеют, а я каждый день буду ходить под расстрельной статьей. Только идиот решится на такое меньше, чем за шестьдесят процентов.

Приятель откинулся на спинку стула, посмотрел вверх, словно надеясь услышать оттуда подсказку, и выдохнул:

— Согласен.

Он разложил на столе большой лист бумаги, бережно разгладил: — Смотри. Вот схема этого объекта.

Илья Самойлович долго разглядывал какие-то непонятные закорючки и наконец озабоченно поинтересовался:

— Сколько еще таких чертежей существует в природе?

— Нисколько. Ведь объект считается уничтоженным. Даже о том, что он когда-то существовал, знали единицы. А уж то, что объект уцелел после ликвидации бункера, на сегодняшний день известно только нам с тобой.

— А если бы ты мог совершенно законно приобрести этот участок земли, то круг посвященных сузился бы до одного человека? — Кольцов не смог удержаться от того, чтобы не поддеть приятеля.

— К чему гадать о том, что могло бы быть. Ты лучше подумай о том, что будет.

Объект действительно существовал, но пришлось провести серьезную переделку, прежде чем он стал соответствовать поставленной задаче. В сущности, работы оказалось не так уж и много — основную проблему представляла необходимость сохранить ее в тайне.

Считанные дни пустовал объект после того, как превратился в склад. Непредсказуемость того, что удастся укрыть сегодня, а что завтра, плюс размах краж и резко возросшее внимание правоохранительных органов к заметным фигурам преступного мира способствовали процветанию нового дела Кольцова. А тут еще — неизвестно, плакать или смеяться, — исчез приятель Ильи Самойловича. Поступил, можно сказать, по Шекспиру: сделал свое дело и ушел. Хотя, Шекспир, конечно, здесь ни при чем. Просто приятель слишком возомнил о себе. Вот ему и доказали, что незаменимых людей у нас по-прежнему нет. Хотя неизвестно, успел ли он понять это перед смертью.

Теперь Илья Самойлович мог с чистой совестью забирать не шестьдесят, а все сто процентов прибыли. Но была и обратная, а точнее говоря, теневая сторона медали. До бесследного исчезновения приятеля Кольцов он работал с компаньоном. Сейчас же у Перстня появился хозяин — Юрий Михайлович, прозванный в Москве Долгоруким. Он как-то незаметно, но твердо дал почувствовать Илье Самойловичу, кем Перстень является на самом деле: цепной собакой, стерегущей хозяйское добро. И все это Долгорукому удалось совершить в течение всего одной и не очень продолжительной личной встречи.

Чем была вызвана вторая — ныняшняя — встреча, Кольцов даже не догадывался. Все вроде шло хорошо, без серьезных происшествий. Городские власти относились к нему уважительно, как к серьезному и удачливому коммерсанту. О том, где хранится оружие, знали всего три человека, а предпринимаемые меры безопасности позволяли с абсолютной уверенностью утверждать, что слежки не было. Но что-то все-таки произошло. Долгорукий не тот человек, чтобы по пустякам мотаться по своим подопечным…

Машина стремительно вырвалась из города, а еще через несколько минут затряслась по ухабам лесной дороги.

— Хорошо, что я отказался от обеда. Разве можно ездить по таким дорогам с набитым брюхом? — заметил московский гость.

— Наоборот, все бы утряслось. Да и путь недалекий, всего-то верста с гаком, — негромко возразил Кольцов.

— А гак, небось, еще верст семь будет.

И в ту же минуту, опровергая слова москвича, показалась лесная опушка, а за ней на несколько километров простирался открытый участок, некогда являвшийся степью, но стараниями людей превращенный в пустырь. Большая его часть была обнесена забором из колючей проволоки, на котором через каждые сто метров висели таблички «Вход воспрещен. Предъяви пропуск в открытом виде». Да, психологически Илья Самойлович все рассчитал точно. Надпись «Не заходить. Частная собственность» не только бы не остановила бы определенную категорию людей, но и подстегнула бы их к вторжению на чужую территорию. И только такое предупреждение, недвусмысленно намекающее на наличие за оградой неких могущественных сил, стоящих на службе у государства, начисто отбивало всякое желание совать нос не в свое дело.

«Мерседес» затормозил у единственных ворот, ведущих внутрь огражденного пространства. Пропуская прибывших, бесшумно разошлись створки ворот.

— Это они так перед каждым, кто здесь остановится? — то ли в шутку, то ли всерьез поинтересовался москвич.

— Нет, только когда увидят хозяина, — ответил Кольцов, не желая вдаваться в подробности того, как это делается.

Впрочем, москвич уже забыл об этом. Он с неподдельным интересом разглядывал хаотичное нагромождение бетонных блоков, стальных перекрытий и прочих составных частей ликвидированного бункера.

— Как же вы пробираетесь по этим руинам? — удивленно спросил он. — Здесь же сам черт ногу сломит.

— Отважные герои всегда идут в обход! — несколько туманно ответил Илья Самойлович и, объехав обломки, свернул в едва заметную лощину. Остановив машину, он достал приборчик, напоминавший телевизионный дистанционный пульт, и нажал кнопку. В ответ на несколько едва заметных касаний часть каменной стены бесшумно отошла в сторону, освобождая достаточно просторный въезд. «Мерседес» въехал внутрь холма, оказавшись точно под развалинами бункера.

— Одну минуточку, — Кольцов вышел из машины, нажал на очередную кнопку своего прибора и щелкнул выключателем. Стены сомкнулись, а все помещение озарилось ярким светом.

— Вот теперь прошу.

Москвич выбрался из машины, с удивлением оглядываясь по сторонам. Похоже, при отделке объекта в полной мере использовалось достаточно распространенное сочетание полного отсутствия вкуса и наличия приличных средств. Полы из наборного паркета, мраморные стены традиционного белого в темную крапинку цвета, потолки, по чьей-то странной прихоти расписанные под звездное небо, — такое противоестественное сочетание могло прийтись по вкусу только человеку с наклонностями грифа-стервятника. Поэтому многочисленные полки, стеллажи, держатели и стойки, заполненные оружием, нисколько не портили общего вида, а наоборот, придавали ему некую маразматическую завершенность.