Александр Тамоников - Волки на воле и взаперти

Чиновник откинулся в кресле, взглянул на часы. Черт, как долго ждать окончания рабочего дня.

Через час он собрался в буфет, но объявилась Пестова:

— Привет, милый!

— Привет, — улыбнулся ей чиновник.

— Пойдем в столовую?

Губанов указал женщине на кресло напротив своего рабочего стола:

— Присядь.

— А что случилось?

— Присядь, пожалуйста.

Женщина подчинилась.

Губанов отложил в сторону сотовый телефон.

— Оксан, ты понимаешь, что для нас нежелательно часто быть вместе. Я же женат. Узнает начальник, вызовет на разговор. И с тобой проведут «беседу». Департамент-то серьезный. Это не фирма какая-нибудь, где можно в любое время на столе, не скрываясь от руководства, которое частенько само занимается этим в своих кабинетах. Здесь государственное учреждение самого высокого уровня.

— Понятно, — потупила взгляд Пестова, — ты боишься, что из-за того, что мы будем обедать вместе, у тебя возникнут проблемы с женой.

Губанов вспылил:

— Ну о чем ты, Оксана! Разве я это сказал?

— Все равно. Ладно, не будем встречаться в Администрации. Только знаешь, я тебе тоже не дрессированная собачонка: по первому зову ласкаться к хозяину.

Губанов сощурил глаза:

— Бунт на корабле?

— Нет. Просто мне надоело быть марионеткой в твоих руках. Исполнять желания, когда этого захочешь ты. Я хочу нормальной жизни, пусть и в качестве любовницы.

Она ушла, громко закрыв за собой дверь.

— И что сказала? — проговорил Губанов. — Она согласна быть любовницей и что сама будет решать, когда им встречаться? Она не желает быть марионеткой, значит, ею должен стать я? Да иди ты к черту, Оксана! Еще максимум пять лет, и ты не будешь нужна никому, разве что какому-нибудь соседу-алкашу за бутылку водки. Тоже мне фифа!

В кабинет заглянул охранник: видимо, он говорил слишком громко.

Посмотрел, удалился.

«Твою мать, — подумал чиновник, — и эти еще, как назойливые мухи, постоянно рядом. Нет, пора уходить. И в самое ближайшее время. Надо поднять этот вопрос при встрече с Эльзой, пусть передаст Джонсону, чтобы подготовил все необходимое. Осточертели эти разборки. Все осточертело».

* * *

Через полчаса полета, когда «Суперджет» начал снижение, из кабины пилотов вышел командир экипажа. Подошел к Вельяминову.

— Что-то случилось, командир?

— С земли передали, что на провинции Латакию и Идлиб надвигается мощная буря.

— Это значит, мы пойдем на запасной аэродром?

— Нет, сесть мы успеем, а вот ваши дальнейшие действия — под вопросом. Поэтому меня просили передать, чтобы вы связались с человеком из Москвы. Срочно связались.

— Хорошо. Идите на место, командир, будет обидно влепиться в землю в самом конце полета.

— Не беспокойтесь.

Спутниковая станция и другое оборудование на борту находилось в ведении специально включенного в состав миссии офицера связи.

Генерал-лейтенант подозвал старшего лейтенанта Маслова.

— Олег, по-моему?

— Так точно, товарищ генерал-лейтенант.

— Не надо званий — Аркадий Анатольевич.

— Так точно, Аркадий Анатольевич.

— Срочно связь с советником.

— Есть.

Самолет коснулся бетонки и начал торможение, когда офицер связи поднес Вельяминову спутниковый телефон:

— Советник на связи.

Генерал взял трубку:

— Это Вельяминов.

— Я понял. Погодная обстановка в провинциях Латакия и Идлиб изменилась. Со стороны Турции к северной части Ирака идет буря. Метеорологи передали, что продлиться она может до вечера. Офицеры службы, отслеживающей циклон, утверждают, что сильный ветер может затихнуть на какое-то время, затем снова усилиться до ураганного. Циклон продвигается очень медленно. В данных условиях применение вертолета «Ми-8» невозможно. По прибытии на базу Хмеймим всей миссии и группе охраны перейти из лайнера в специальный модуль, который покажет вам начальник штаба базы полковник Королев Олег Дмитриевич. Находиться в модуле до отдельного распоряжения, офицеру связи постоянно поддерживать контакт с метеорологической службой базы. Разрешение на вылет даст командир базы генерал-лейтенант Грубанов.

«Суперджет» остановился.

— Мы на месте, Алексей Петрович.

— Поздравляю, Аркадий Анатольевич. Вы поняли меня?

— Да.

— Ну и ладненько. Турецкая сторона предупреждена, да турки и сами видят, что прибытие российской миссии в срок невозможно. Но ничего, бывает и такое.

— Ничего страшного. Главное, что по пути к Хмеймиму не развалилась гордость нашего авиастроения «Суперджет-100».

— Я не понял вас!

— Ну и ладно. До связи, Алексей Петрович.

— Да, — ответил советник президента.

Вельяминов передал трубку телефона офицеру связи:

— Тебе, Олег, постоянно поддерживать связь с метеорологической службой базы.

— Понял, Аркадий Анатольевич.

Бортпроводница открыла дверь, подали трап, из кабины вышли члены экипажа.

— Полет окончен, Аркадий Анатольевич.

— Я заметил. Ну и работенка у вас.

— Нормальная работа.

— В принципе вы правы, кому-то и эта работа нормальная.

Он первым спустился по трапу на бетонку. Обратил внимание, что весь сектор восточного небосклона закрыт черной полосой.

У трапа стояли командирская машина и автобус. Окна последнего зашторены. Рядом с командирским «Тигром» — офицер в погонах полковника.

— Здравия желаю. Начальник штаба базы полковник Королев.

— Здравствуйте, полковник. Мне сообщили из Москвы, что вы должны доставить нашу группу в какой-то особый модуль?

— Ничего особого в нем нет, кроме того что используется он для временного проживания лиц, чье нахождение на базе засекречено.

— Ну и где этот модуль?

— Недалеко от Центра управления полетами. Прошу вас дать команду группе покинуть борт и занять места в автобусе. Вас я приглашаю в командирскую машину.

— Благодарю, я вместе со всеми.

Начальник штаба базы знал, что в миссию входят высокопоставленные генералы и старшие офицеры, с некоторыми он даже был знаком, но не подавал вида. Секретность есть секретность. Поэтому он не называл членов миссии по званию и фамилии. Точно так же, как бойцов боевых групп сил специальных операций, работавших в Сирии. Только имена. В данном случае еще и отчества.

Вельяминов распорядился — офицеры покинули борт, сели в автобус. Тут же колонна из внедорожника и автобуса пошла в объезд Центра управления полетами в жилую зону военного городка.

Доехали до места минут за пять. Водитель, прапорщик, не открывал двери, пока к автобусу не подошел начальник штаба. Он подал сигнал, и двери раскрылись. Автобус стоял в нескольких метрах от торцевого входа в модуль. Внешне — обычный офицерский жилой комплекс. Впрочем, и внутри он не отличался от модулей, что находились неподалеку у большой аллеи.