Александр Тамоников - Убитые голоса

— Прошу вас, Иван Петрович, подробно описать то, что вы нам рассказали.

— А если путаться буду?

— Ничего, главное, чтобы общий смысл и отдельные факты сошлись.

— Не-е, не смогу, — отодвинул лист Скрябин. — На словах, а лучше по вопросам — пожалуйста, а написать не смогу.

— Ладно, подождите немного.

Гарин достал сотовый, набрал номер.

— Майор Витко, — ответили ему.

— Это Гарин, вы сейчас где, майор?

— На службе, товарищ полковник.

— Передай дежурному, чтобы связался со старшим следователем по особо важным делам. Надо срочно прислать в деревню Луговую — это Балаевский район, недалеко от «Зари» — следственно-оперативную группу.

— А вы сами в деревне?

— Да, я дождусь группу и обозначу задачу.

— Понял.

— Это не все! Запроси у следователя список отдыхавших в Доме отдыха в день пожара. По номерам.

— Если следователь даст эти списки.

— Скажите, я просил. С ним я сам потом объяснюсь.

— Хорошо, попробую. Как передать их вам?

— Сканируй и перешли по электронной почте. Мой адрес на визитке.

— Понял.

— Давайте, майор, я жду.

После разговора Гарин приступил к допросу. Он задавал вопросы, Скрябин подробно отвечал, добавляя что-то от себя, полковник записывал.

Допрос прервал телефонный звонок.

Уланов проговорил:

— Наверное, старший следователь СК.

— Полковник Гарин, — ответил Борис.

Уланов оказался прав.

— Старший следователь по особо важным делам Калонин Герман Андреевич, мне позвонил дежурный по УВД, передал вашу просьбу. С чем это связано?

— С тем, Герман Андреевич, что из рощи у деревни Луговой тянется след тех, кто непосредственно устроил поджог клуба.

— Даже так? И есть улики?

— Есть. А также показания местного жителя.

— Я все понял. Подъеду с группой сам.

— Мне дождаться вас?

— Если возможно, дождитесь.

— Хорошо. Я еще просил списки отдыхавших по номерам.

— И это дежурный передал. Будут списки, правда, пока не понимаю, зачем они вам.

— Поймете, Герман Андреевич.

— Вы что-то недоговариваете, Борис Борисович.

— Я скажу вам одно, Герман Андреевич, в Луговой мы получили шансы раскрыть преступление.

— Выезжаю!

Гарин закончил писать протокол, когда на его смартфон пришло сообщение из УВД.

— Так, что мы имеем? Список отдыхавших. Номер двадцать шестой: Дабиев Чары Довлетович и Котенко Валентина Александровна.

Уланов воскликнул:

— В «десятку», Боря. Игнатьев говорил, что мужика и троицу, которая была в клубе до пожара, в номер двадцать шестой впускала молодая женщина. Теперь я еще раз позвоню.

Он вновь набрал номер Лемехова:

— Приветствую, уважаемый Аркадий Анатольевич.

— Не стоит, слушаю вас.

— Не подскажите, кто такая Котенко Валентина Александровна?

— Ну почему не подскажу? Это секретарь, по совместительству помощник и любовница господина Кубарина.

— Благодарю.

Громкость была максимальной, и Гарин все слышал.

— Ты понял, Боря?

— Кажется, начинаю понимать.

Скрябин подписал протокол. Уланов обратился к нему:

— Иван Петрович. Не могли бы вы оставить нас наедине с полковником?

— Какой разговор? Пожалуйста, заодно кур покормлю.

— Спасибо.

— Не за чем.

Скрябин вышел. Гарин спросил:

— Что ты задумал, Роман?

— Во-первых, мне нужны фото и адреса Кубарина, Дабиева, Котенко, во‐вторых, арест Дабиева и Котенко, а следователь, ознакомившись с протоколом и переговорив со стариком, тут же запросит решение суда об аресте, сыграет против нас.

— В смысле?

— Кубарин узнает о нем и скроется. Но дело даже не в этом. Поджог Дома отдыха сам по себе не влечет никаких серьезных последствий.

— Ну ты дал, Рома! А гибель людей?

— В том и дело, акция массового убийства бессмысленна, если не лежит в русле чьих-то интересов. Очевидно, что за Кубариным стоит кто-то поважнее, и этот кто-то прислал сюда Василя и Степана. Зачем? Устроить кровавую потеху? Так не бывает, Боря. В общем, пока есть время, переписывай протокол, не указывая Дабиева и Котенко. Пусть следственно-оперативная группа работает по наемникам из Москвы.

— Я не понимаю тебя, Роман.

— Нам надо взять Дабиева до того, как следствие выйдет на Кубарина. Узнать, на кого работает последний. И вот когда все сложится, а главное, выяснится причина кровавой акции и кто стоит за этим преступлением, тогда… но об этом, наверное, позже. Сделай так, как я прошу, и переговори со Скрябиным, чтобы не упоминал Дабиева.

Гарин вздохнул:

— Ты хоть понимаешь, что предлагаешь?

— Да. Найти и покарать убийц. Привлечь к ответственности всех, кто участвовал в этой акции. Всех, Боря, а не переславских персоналий.

— Это противозаконно.

— Ладно, действуй по закону, но если от наказания уйдут те, кто принимал решение о массовом убийстве, вини в этом себя. И ты реально будешь виноват.

— Твою мать, Рома, что за игру ты повел?

— Сделай, как прошу, и все узнаешь. Я же забираю твою машину и — в город. Поеду через паром военного полигона, таким образом со следственной группой не встречусь.

— Как я объясню, что у меня нет машины?

— Придумаешь что-нибудь, например, оставил в поселке Алгара, это как раз на востоке.

— Но зачем?

— Ты что, обязан и по служебной машине отчитываться перед следователем следственного управления?

Гарин вздохнул:

— Ох, чувствую, недолго мне на новой должности быть.

— Ты еще орден получишь. А насчет законности наших действий? Ее может придать известный тебе полковник Смолинский.

— Ты хочешь привлечь свою спецслужбу?

— Да. Если, конечно, получится. Думаю, получится. Ну а уволят, пойдем вместе в охрану Лемехова. По-любому, даже разделив обещанный мне оклад, будешь получать больше, чем начальник криминальной полиции.

— Перспектива, конечно, заманчивая… — с иронией ответил Гарин, — и какого черта тебя выперли из ФСБ? Какому идиоту пришла в голову мысль отправить тебя на гражданку? Это же равносильно объявлению войны устоявшемуся порядку.

— Может, для этого и выперли? Хотя нет, там были другие причины. Так что, договорились?

— Вали, куда хочешь, фото и адреса получишь по электронке, машину забирай. Овсянкина не забудь предупредить, где он был. И постарайся, чтобы вернулся сюда во время работы следователя.

— Обязательно постараюсь. Ты сержанту приказ передай, а то меня он может не послушать.

— Не может, а не послушает.

Он взял сотовый:

— Миша? Поступаешь в распоряжение моего друга. Он все тебе объяснит.

Отключил телефон, посмотрел на Уланова:

— Карета подана, ваше высокоблагородие.

— Благодарю. И не переживай, Боря, все будет как надо. Да, сбрось мне на почту адреса Дабиева и Котенко.

Полковник только махнул рукой:

— Позови Скрябина. Вот офигеет старик от нашей работы. То говори, как было, то, как надо. Скажет, ну и дают менты.