Александр Бушков - Дикарка. Неизвестный маршрут

– Вы об этом так спокойно говорите? – не без уважения спросила Марина.

– А что, прикажете впадать в истерику? Какой смысл? До двадцать четвертого еще неделя. Давным-давно просчитал несколько вариантов. Все они касаются, деликатно выражаясь, эмиграции. Поскольку с теми силами, что у меня сейчас есть, в открытый бой не вступишь. Итак, двадцать четвертого меня должны пристукнуть, а сам переворот намечен на тридцатое. С этого началось. Мои ребята стали копать дальше. Это было не так трудно, как можно подумать: мы, строго говоря, не предпринимали никаких действий, мы только копили информацию. Все равно что рация, которая работает только на прием – ее невозможно засечь, пока она не заработала... Постепенно выяснилось, что дело даже серьезнее. Во-первых, переворот нашей страной не ограничивается. Он должен произойти синхронно в четырех государствах вдоль Транссибирской магистрали. Во-вторых, все сложнее, чем мы поначалу полагали. Это не просто путч с целью привести к власти еще более послушное правительство. Тут что-то другое. В игре участвуют ваши люди. Я имею в виду государственных служащих. Чиновники, разведчики... А впрочем, коли уж вы оказались здесь и работаете в том же направлении, что и Тимофей Сабашников, то должны эту часть интриги знать лучше меня, не так ли?

– Предположим, – сказала Марина, и глазом не моргнув. – Ну ладно, продолжайте...

– Потом приехал Сабашников. И с ходу занялся Бородиным. Стало ясно, что ваша контора в курсе дела, но моего положения это ничуть не облегчало. Опять-таки, не прибежишь и не скажешь, что хочешь войти в игру, вы не хуже меня знаете, как относятся к подобным «инициативникам», сходу начинают подозревать черт-те в чем. В лучшем случае, пошлют подальше, а в худшем... Ничего не оставалось, как следить за Тимофеем. Мы быстро выяснили, что он озабочен безопасностью некоего спецрейса. Даже ухитрился попасть на борт, но на этом везение кончилось. Я крепко подозреваю, что один из четырех обгорелых скелетов как раз ему и принадлежит.

Марина прикусила губу – она и сама была в этом уверена.

– Это в общих чертах, – продолжал капитан. – Вся конкретика у меня в сейфе, в штабе батальона, куда постороннему довольно трудно залезть... Как видите, у меня есть взнос. Я – не голодранец, который просится за роскошный стол... Если мы с вами договоримся, обоим будет хорошо. Доказательства убойные. Достаточно, чтобы утопить не только «Центр», но и всех «кротов» там, у вас. Перехватить спецсамолет спецслужбы с секретным грузом, похитить означенный груз, убив при этом правительственных служащих – это, знаете ли... Тут и Бородин не выкрутится.

– Не спорю, – сказала Марина с нескрываемым удовлетворением. – Значит, у вас в сейфе – сущая бомба...

– Вот именно. Только увидите вы все это не раньше, чем, в свою очередь, поделитесь кое-какими секретами. Чтобы дороги назад у вас уже не было...

Марина изменила позу. Сидела теперь, закинув ногу на ногу, высоко подняв колени, обеими руками, переплетя пальцы, обхватив ногу чуть повыше голенища правого сапожка.

– Я жду, – сказал капитан чуточку напряженно.

– Извольте, – сказала Марина. – Но сначала очертите крут вопросов, конкретные темы, чтобы...

Она молниеносным движением метнулась из кресла, прыгнула вверх и влево, перекувыркнулась на полу, вскочила на ноги, развернулась к противнику, готовая для броска. Но давать отпор не понадобилось – она угодила туда, куда целилась. Рукоять ножа торчала из груди капитана точно против сердца, и он медленно, ужасно медленно заваливался набок. На лице у него так и не успела появиться ярость – лишь безграничное удивление, и нечто вроде досады оттого, что все пошло на редкость неправильно, вопреки расчетам...

Потом из глаз исчезло что-то неуловимое, именуемое жизнью. И Марина проворно подхватила тяжелое тело, чтобы оно не ударилось об пол и не привлекло излишнего внимания живущих внизу.

Моментально проверила карманы. Прихватила бумажник – деньги ей никак не помешают – и пистолет, компактный «Штарк» военного образца с запасной обоймой. Выпрямилась, прислушалась к окружающей тишине.

Пожалуй, она поступила верно. Слишком опасная начиналась игра. Чересчур рискованно в данных условиях поддерживать пусть даже партнерские отношения с этим типом, особенно после того, как он постарался бы извлечь из нее максимум полезной информации – такой и столько, что Марину и в самом деле могли бы после этого обвинить в измене...

Оглядевшись, она взяла со столика старую газету, завернула в нее пистолет и бумажник – больше их деть было просто некуда. На цыпочках прошла к двери, прислушалась.

Удовлетворенно кивнула. Бесшумно повернула круглую головку старинного замка, взялась за ручку, тщательно все рассчитав, рванула дверь на себя.

Водитель, доставивший их сюда, развернулся к ней с похвальной быстротой – конечно, на всякий случай торчал под дверью – принял стойку, но Марина успела мертвой хваткой сграбастать его за запястье. Крутнулась вправо, рванула на себя, головой вперед швырнула в крохотную прихожую – и, когда он пролетал мимо, приложила ребром ладони, без жалости ломая шейные позвонки.

Некоторого шума избежать все же не удалось, но она понадеялась на здешние толстенные стены и перекрытия. Аккуратно прикрыв дверь, Марина присела на корточки и без малейшей брезгливости обшарила труп. Выгребла деньги из бумажника, забрала еще две обоймы – водитель был вооружен таким же «Штарком» – забрала ключи от машины. Подумав чуточку, стащила с водителя куртку, легкую, спортивного фасона, с равным успехом подходившую как для мужчины, так и для женщины. Куртка, правда, оказалась ей великовата, но это не имело особенного значения, вряд ли в этой дыре подмечают малейшие отклонения от высокой моды...

Марина распихала по карманам свою добычу, вышла и на цыпочках спустилась по лестнице. Никто на нее не бросился ни на ступеньках, ни во дворе. Тихая улочка была пустынна, если не считать кур и лежавшей у забора флегматичной свиньи, которую определенно не следовало подозревать в сотрудничестве с путчистами или чьей-то разведкой.

Гостья из Питера преспокойно уселась в машину, завела мотор и не спеша покатила в сторону почтамта. Самое время предаться философским раздумьям о превратностях судьбы: только что была затравленной беглянкой, и вдруг оказалась совершенно свободной, как ветер, с машиной, деньгами и надежным пистолетом... Жаль, что нет времени на лирику.

Понемногу улицы приобретали более цивилизованный вид. Они стали асфальтированными, дома достигали аж пяти этажей, и машин прибавилось. Правда, не настолько, чтобы походило на столицу. Сонное захолустье… Но в некоторых отношениях это даже полезно. К примеру, на улицах практически нет полиции, за двадцать минут она видела лишь одну патрульную машину и одного-единственного постового, отнюдь не смотревшегося олицетворением бдительности.