Александр Бушков - Пиранья. Флибустьерские волны

Она выглядела темной, почти черной, выделяясь на фоне светлых камней с пучками кустиков. Повиснув над ней, Мазур протянул руку, пошевелил, приподнял за ручки.

Тяжеленная, килограммов двадцать как минимум, а то и поболее.

Трудно сразу определить, что там, но, во всяком случае, судя по результатам вдумчивого ощупывания – нечто, хотя и плотное, однако мало похожее на золотые слитки. Скорее уж сумка набита пакетами с чем-то легко поддающимся напору кулака... Порошок? Нетрудно догадаться, что за порошок такой, тянущий на несколько миллионов... Наркотик?

А впрочем, ему-то какая разница? Сверившись с компасом, Мазур поплыл над дном, довольно быстро добрался до тросов, ухватил один из них, одним взмахом ножа отсек грузило и поплыл назад, увлекая трос за собой. Надежно привязал его к ручкам. Помедлил, собираясь с мыслями.

Предстояло самое трудное – ухитриться, чтобы его не убили. Если от него вопреки клятвенным обещаниям все же захотят отделаться немедленно, то, стоит оказаться в катере...

Он поднимался к поверхности по всем правилам, с остановками. Вокруг становилось все светлее, светлее...

Его неплохо обучили таким штукам – и он возник на поверхности там, где его никак не ждали, вмиг перемахнул через борт, прочно утвердился обеими ногами на настиле. Не все даже успели обернуться в его сторону, это оказалось подобно взрыву: только что не было аквалангиста, а в следующий миг он уже стоит на палубе...

Не теряя ни секунды – но и стараясь не показать торопливости, – Мазур стряхнул с ног ласты, взялся за баллоны. Будь у него такое намерение, все наличествующие в катере уже давно отправились бы туда, откуда никто еще не возвращался, – но к чему пороть горячку, даже законченные негодяи иногда держат слово... Их физиономии помаленьку становились осмысленными.

– Ни хрена себе, – сказал Санни оторопело. – Что за цирк?

Мазур уже стоял без ласт, без тяжелых баллонов, без пояса с грузилами – зато по-прежнему с ножом у бедра. Не вертя особенно головой, он впечатал в зрительную память, где кто стоит, где лежит каждый ствол, уже знал, как работать при малейшей для себя угрозе, кого глушить раз и навсегда, кого достаточно выкинуть за борт, чтобы довершить дело в более спокойной обстановке – неподалеку еще один катер, и там хватает вооруженных...

– Ну ты даешь!

– Маленькие профессиональные фокусы, – сказал Мазур, собранный, готовый ко всему и опасный сейчас, как та старушка с косой. – Эффектно, а?

– К черту эффекты! – рявкнул Санни. – Чего выплыл? Что, хочешь сказать...

– Потяни-ка за ту вон веревочку, – сказал Мазур, указывая на левый трос. – Подналяжешь как следует – выудишь рыбку...

Вся компания, все до единого, толкаясь и мешая друг другу, кинулись к тросу. Только рулевой остался на месте, но и он вытянул шею, что твой жираф. Все они были сейчас совершенно беззащитны. Мазур не расслаблялся.

Они тянули трос ожесточенно, сталкиваясь плечами, тихонько матеря друг друга – никто не хотел остаться в стороне, всем подсознательно хотелось оказаться причастными... Несмотря на серьезность момента, Мазур скупо улыбнулся – это было по-настоящему забавно...

Сумка показалась на поверхности, под ликующие вопли ее перевалили через борт, и она шлепнулась на тиковый настил. Вокруг расплылась лужа – и прямо в ней нетерпеливо топтались господа гангстеры, опять-таки совершенно беззащитные, начисто забывшие о Мазуре.

Выхватив большой складной нож, Санни полоснул по верху сумки – оказавшейся при дневном свете оливково-зеленого цвета, точно, армейского – рядом с молнией, запустил туда руку, вытащил большой, пухлый пакет из мутного целлофана. Помял его в руках, баюкая, как ребенка. Заглянул внутрь сумки – уже, скорее, для порядка, испустил нечленораздельный ликующий вопль, такой, что его, несомненно, услышали на втором катере – сгрудившись у борта, смотрели в их сторону...

Несколько секунд оба верзилы, Санни и Фил, с неописуемо радостными рожами, тыкали друг друга кулаками в брюхо, потом, не в силах сдержать эмоций, пустились в пляс вокруг сумки. Продолжалось это довольно долго. В конце концов Санни с блаженной мордой плюхнулся прямо на мокрый настил, запустил руку в ящик, извлек бутылку и совершенно по-русски засадил из горлышка немалую дозу. Бутылка пошла по кругу, а Санни прыгнул к Мазуру, облапил и, немилосердно хлопая по спине, заорал:

– Все цело, соображаешь? Все целехонько! Эй, Энди, зараза! Поживешь еще, сукин кот! Джонни, а тебя, паразита, нужно, и точно, взять на работу. Будь уверен, Ричарду я так и расскажу – что работаешь ты классно. Мы с тобой еще таких дел наворотим, парень... Держи!

Он сунул Мазуру в руку изрядно опустошенную бутылку, и Мазур к ней исправно приложился, ни на миг не прекращая фиксировать окружающее. Однако секунда убегала за секундой, вот и целая минута прошла, а там и вторая, а он все еще был жив, никто не выказывал поползновений избавиться от нежеланного свидетеля. Ничуть не похоже, что они заранее собрались его пристукнуть. Значит, оставаться им живехонькими...

Санни вновь принялся молотить его по спине. Он прямо-таки лучился добротой, щедростью и великодушием.

– Уж ты мне поверь, – сказал он, осклабясь. – Я о тебе Ричарду дам самые лучшие отзывы. Если парень полезный – значит, полезный. Он тебя, точно, возьмет на работу. Ты, главное...

Длинная автоматная очередь затрещала совершенно неожиданно.

Мазур не услышал знакомого взыканья пуль, да и по звуку было ясно, что стреляли вовсе не в них...

Он моментально развернулся в ту сторону. Человек на корме второго катера выпустил еще одну очередь в сторону близкого островка – а оттуда уже неслись, размыкаясь, зажимая в клещи, две длинные лодки, и сидевшие в них люди издали открыли беспорядочный огонь, строчили автоматы, бахали дробовики, совсем рядом с катером взлетела полоса фонтанчиков, и что-то стукнуло в борт...

Ситуация изменилась мгновенно и в самую худшую сторону. Правда, замешательства не было – Чахлый, скалясь, рывком сдернул брезент, под которым и в самом деле оказался «эм-шестидесятый» с заправленной лентой, взметнул пулемет, как пластмассовую игрушку. И чесанул щедрой очередью в сторону нападавших. Гильзы длинным рядочком полетели за борт и на палубу, знакомо шибануло пороховой гарью, латинос подхватил «эм-шестнадцатую», клацнул затвором, развернулся...

Тут его и достала очередь с несущейся прямо на них лодки, он подломился в коленках, стал оседать, брызгая кровью...

Не колеблясь, Мазур подхватил его – и, как стоял, повалился во всю длину на тиковый настил, прикрываясь свежеиспеченным покойничком с беззастенчивостью человека, многое повидавшего в этой жизни и озабоченного сейчас лишь собственной безопасностью, без слюнявых эмоций.